Баба Яга спасает мир - Анна Каракова
– Котомка есть у тебя? Али мешок?
Сенька протянул авоську с продуктами:
– Нет. Только это.
Афанаська придирчиво рассмотрел авоську.
– Пойдёть, ежели в дырки не пролезет, – кивнул он. И вдруг вытряхнул содержимое авоськи на пол.
– Вы чего?! – возмутился Сенька. – Это я для БабЗины купил!
– Не серчай, друг ситный! Сейчас нужна твоя авоська для гусударственного дела!
Афанаська подошёл к колбе. Открыл крышку и ловко опрокинул сосуд. Чёрная жижа нехотя потекла в авоську. Попыталась просочиться сквозь ячейки сетки, да не смогла, застряла. Поёрзала раздражённо туда-сюда. И успокоилась. Затаилась.
– Энто – Кощеево бессмертие, – пояснил Афанаська оторопевшему Сеньке. – Надо его подальше отсюдова спрятать. Чтобы злыдень больше никада с ним не встретился.
Они, пыхтя, потащили авоську с бессмертием вверх по ступеням к выходу из подвала.
– Дед Афанаська, – решился задать вопрос Сенька. – А раз вы замок на клетке открыли, почему сами не сбежали?
Тот засмеялся, хитро улыбаясь:
– А тебе что ж? Обидно? Что не ты меня спас? Не герой?
Сенька честно кивнул.
– Как в подвале дверь потаённая открылась, так и замок на клетке тож. Так что без тебя да без внучки я бы не выбрался. Благодарствуйте, Сеня-Арсеня!
Мальчишка довольно улыбнулся.
Они уже поднялись по лестнице.
– Дедонька! Родненький! – кинулась на шею старичку-боровичку зарёванная счастливая Катька.
Афанаська схватил внучку в охапку.
А Сеня зажал обеими руками авоську с бессмертием.
И правильно сделал. Чуть его не упустил.
Тогда бессмертие извернулось. И издало оглушительный тоскливый вопль.
Глава 21
Ледяная молния
За пять минут до того Кощей, колдуя, очертил костлявым пальцем силуэт Марьи, лишая её воли и сил. Иван Додоныч дёрнулся было возразить, но замешкался, побоялся.
– Будеш-ш-шь мое-е-ей, – прошипел Кощей.
Яга ринулась наперерез, выставила клюку, встряла между ним и девицей:
– Ручонки-то убери! Нету в тебе былой силы!
Кощей осклабился, поднял над головой древний меч, замахнулся на Ягу.
– И не стыдно? С женщиной биться? – очнулась Марья.
– Не стыдно! Могу и с вами двумя!
Тут с лестницы из тени выскочила Кикимора:
– С тремя!!!
Кощей поморщился с досады – что, мол, с вами, дурами, делать? Но меч, направленный на трёх тёток, не убрал.
И как раз тут из подвала донёсся тоскливый стон. Кощей резко изменился в лице:
– Что происходит?!
Никто не ответил.
– Не сметь! Не трогать! Моё!!! – заорал Кощей.
Вдруг в центре музейного зала, заваленного черепами и костями, как мусором, материализовался младший лейтенант Митрохин со склянкой.
Не ожидая ничего хорошего, он обречённо поднял голову и увидел огромный череп тираннозавра.
Медленно, словно тираннозавр мог его укусить, он обернулся к Кощею, размахивающему мечом. Это зрелище ему совсем не понравилось.
Митрохин посмотрел в другую строну и увидел Бабу Ягу, воинственно выставившую перед собой клюку.
– Леденей! – вдруг яростно и непонятно крикнула Яга.
Не дожидаясь, что будет дальше, Петрович поднёс к носу склянку – и исчез.
Воспользовавшись замешательством Кощея, Яга бросила в него ледяную молнию. И попала!
Начиная со шпор, Кощей вдруг начал покрываться коркой льда. Его меч, став прозрачным и ледяным, рассыпался в прах. Живыми в Кощее остались только глаза, которые бешено двигались в щелях забрала.
– Бабушка Ядвига, дивноцвет у Ивана Додоновича! – тут же крикнула Марья.
Яга протянула руку. Додоныч молча вложил в неё кисет.
– В лес! Быстро! Кощей скоро оттает! – крикнула Баба Яга и бросилась вверх по лестнице.
За ней помчались Марья и Кикимора. Афанаська с внучкой Катькой. И Сенька с авоськой, в которой, подвывая от тоски, болталось бессмертие Кощея.
Едва они покинули стены музея, Яга засвистела специальным посвистом. Такому и Соловей-разбойник позавидовал бы. Все зажали уши, пригнулись... Только Яга стояла прямо и всматривалась в тучу, которая клубилась над крышей музея. Пользуясь моментом, Сенька протянул Марье ключ-кулон:
– Крутой девайс!
Марья забрала ключ, посмотрела на авоську в Сенькиной руке:
– Это что?
Мальчишка демонстративно поднял руку:
– Кощеево бессмертие! – гордо сказал он.
– Гадость какая! – отреагировала Марья.
Яга кинула на авоську острый взгляд.
– Заманим Кощея в лес, а между ним и его бессмертием твердыню выстроим! Вот это будет дело!
– За иглой шибче смотри! – сказал домовой. – Кощей её соединить хочет.
– Знаю!
Яга перевела взор на домовых, Афанаську и Катьку. Будто что вспомнила:
– Вы чегой-то ещё здесь? Ну-ка дуйте домой!
Те хотели было что-то возразить... Но сами не заметили, как исчезли.
Тут на фоне чёрной тучи показалась... деревянная бадейка. Ступа то есть. Она отважно летела по небу, игнорируя аномальное торнадо над крышей музея.
Как только ступа приземлилась перед Бабой Ягой, та постучала клюкой о землю. Палка превратилась обратно в метлу. Яга посмотрела на Сеньку и решительно скомандовала:
– Залезай!
Мальчишка забрался в ступу вместе с авоськой. Старая сунула ему метлу и хлопнула ступу по боку:
– Лети, родимая!
Ступа взмыла вертикально вверх, словно вертолёт.
Сенька с ужасом и восторгом наблюдал, как внизу мчатся улицы и дома. «Вот это да! – думал он. – Круто! Жаль, что расскажешь кому – не поверят!»
Напрасно он так думал. Потому что именно в этот момент к музею подошёл Никитос, жуя последний мамин оладушек. Разинув рот, он наблюдал, как его друг Сенька уносится в чёрное небо в ступе. Ну что тут скажешь?
Никитос вздохнул и потопал по ступенькам ко входу в музей...
– Сегодня закрыто! – сообщила ему красивая тётенька с косой. – Не надо тебе сюда. Иди лучше домой.
– Да? А почему? – удивился Никита, изучая знакомую уже зелёную тётку с паклей водорослей вместо волос, которая стояла рядом с красавицей. – А я вас знаю! Здрасьте!
Кикимора бросила на него хмурый взгляд.
Никитос повернулся к старухе, похожей на ведьму.
– А вас – нет. Раньше не видел.
– И больше не увидишь! – непонятно ответила та.
Яга вдруг растопырила руки.
– В круг! – грозно закричала она.
Марья послушно встала куда сказали, взяла Бабу Ягу и Кикимору за руки. Яга что-то пробормотала...
И они – все трое – растворились в воздухе.
Никитос посмотрел на пустое место. Ну что ж. Если честно, он уже почти ничему не удивлялся.
Кощей потихоньку оттаивал – неподвижно стоял в луже,
