Страна Потекших Кисок - Алексей Стацевич
— Три, два, один, — раздался зычный голос с водительского сиденья. — Колбасинова!
— Ще-е-ель! — вскочив со своих мест, хором подхватили три десятка стареющих лбов.
Девушка-практикантка вздрогнула и чуть не выронила из рук модный в этом году смартфон последней модели.
— Господи, напугали, идиоты, — прижав телефон к груди, выдавила она и посмотрела на Грубанова — единственного мужчину, кто остался сидеть на месте. Протянув руку, дотронулась пальчиком до его плеча: — Скажите, это что сейчас такое было?
Николай от неожиданности чуть не поперхнулся минералкой, которой так не вовремя решил промочить горло.
— Кхм… Так это же это, как его… Традиция, короче, такая, — прохрипел он.
В глазах практикантки вспыхнуло любопытство. Она всем телом подалась к Грубанову, из-за чего ее выразительное декольте… стало еще выразительнее.
«Нихрена себе дыньки, — стараясь пялиться не так откровенно, потек слюной Николай. — Вот бы взять эту сучку… и заставить полночи скакать на моем кориандре!»
А девушка-практикантка, словно не замечая, куда обращен горячий взгляд «альфа-самца», затараторила, миленько картавя:
— Тррадиция? А ррасскажите поподрробнее. Я в институте изучала тррадиции рразличных нарродов мирра, это та-а-ак интерресно! — Она вновь прижала руки к груди, частично скрывая свои прелести, от чего Николай слегка пригорюнился. — Кстати, я Мила. Мила Ва́гина. — И протянула ладошку.
«Интересно, если я во время секса скажу: „Какая милая вагина“, она оценит каламбур?» — пожимая хрупкую ладонь девушки и пытаясь не расплыться в глупой ухмылке, подумал Грубанов. Но вслух произнес совсем другое:
— А я Коля… То есть Николай… В смысле, Николай Юрьевич.
— Очень прриятно, — положив руки себе на колени, сверкнула улыбкой Мила. — Так что за тррадиция, Николай Юррьевич?
Тот вновь как бы случайно заскользил взглядом по ее сиськам.
— А? Какая еще традиция? — как показалось, растерянно удивился он. — А-а, точно, традиция! Короче, когда мы утром проезжаем через тот мост, то все кричат: «Колбасинова щель!» Река так называется. Колбасинова Щель. — И замолчал.
Девушка приподняла одну бровь:
— И это все?
— Ну да. Все.
— Ясно. — Мила разочарованно скривила мордашку и откинулась на спинку кресла. Скучающе уставилась в окно.
«Вот сучка! — промелькнула мысль в голове Николая. — Не впечатлилась моим красочным рассказом».
— Знаете, Мила, у вас такие чудесные глаза. Такие глубокие, такие… такие… объемные!
Девушка то ли не поняла, что Грубанов намекает на ее грудь, то ли сделала вид, что не поняла.
— Спасибо, и у вас. Наверрное…
Потеряв к Николаю интерес, она вновь уткнулась взглядом в окно. В этот момент автобус как раз начал тормозить, подъезжая к контрольно-пропускному пункту НИИ «Старопизденск».
— Мила, а ты… носок? — неожиданно даже для самого себя спросил Грубанов.
Глаза девушки округлились. Она перевела на собеседника недоуменный взгляд.
«Почему я опять какую-то чушь несу? Какой, нахрен, носок?» — пожурил себя Николай… но Мила вдруг тихонько рассмеялась.
— Да, я — носок. Меня тррудно найти и… все остальное, — подмигнула она и, прильнув к уху Грубанова, томно прошептала: — Клеишь меня, что ли, Николай Юррич, а?
— Я? Нет! — заволновался «Николай Юрич». — Или да? Как правильно?
Мила призывно облизнула ярко-красные губки и снова прошептала:
— В обед. В туалете. Прриходи. — И, глядя мужчине в глаза, недвусмысленно пососала кончик указательного пальца.
Уточнить детали ошалевший Николай Юрьевич не успел — автобус миновал КПП и вполз на территорию НИИ «Старопизденск».
«У счастливых людей нет прошлого», — гласил лозунг над воротами.
Глава 3
Рабочий день в НИИ «Старопизденск» протекал буднично — утренний шмон в проходной, сдача мобильных телефонов, общая разнарядка и разнарядка по отделам. Все, как обычно. Но собраться с мыслями Грубанов никак не мог, витая в похотливых облаках и вспоминая блудливый взгляд практикантки.
И как же сильно он ждал обед! Сильнее, чем бой курантов в новогоднюю ночь.
«Обманет или не обманет? — расположившись за рабочим столом в своем кабинете и слегка покачиваясь на стуле, мучительно рассуждал он. — Обманет, дрянь! Все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Или не обманет? Я ведь солидный взрослый мужчина, и работа у меня вон… ого-го какая! Да самки в мою кровать должны табуном прыгать! Вот и эта не утерпела. Потекла, как сучка… Или обманет? У-у, дрянь!»
Николай, придя к выводу, что до обеда он все равно так и не узнает, глумилась над ним девушка или нет, без особого усердия приступил к работе.
Его начальник, шестидесятилетний профессор Наебуллин планировал сегодня провести очередной опыт с генератором изменения пространства. Для этого опыта профессору требовалось не менее десятка «королевских» муравьев с не кислыми жопками. И именно Грубанов был ответственен за их отбор — он лизал муравьям жопки. Для определения, побывал ли ранее муравей в параллельном мире или нет. Если жопка кислая, значит, не побывал, а если не кислая… то побывал. Это было логично, а Николай больше ни о чем начальство и не спрашивал. Надо — значит надо. Наука барышня капризная — без жертв не обойтись.
Нет, иногда у него возникали мысли, что старшие коллеги бесхитростно глумятся, но доказательств не было. Ведь Николай лично видел приказ директора, который утверждал его на эту непростую должность кунивьеда.
— Коля, едрить тя в рыло! Оставь животинку в покое, она от твоих оральных ласк скоро вся передохнет! — раздался от двери старческий голос профессора Наебуллина. — Ты мне прямо сейчас, срочно, нужен в экспериментальной комнате. Ну, чего сидишь и булки мнешь? Пошли!
Наебуллин призывно махнул рукой и вышел в коридор, а Николай, переварив услышанное, вскочил и поспешил за удаляющимся стариком. «Молодой» знал, что Наебуллина лучше не злить — суровый нрав деда нагонял ужас на всех подчиненных подведомственного ему отдела.
Вообще, подняться на следующую ступень «научной эволюции» и попасть в экспериментальную комнату, чтобы работать с лучшими умами института, было давней мечтой Грубанова. В первую очередь, из-за значительного увеличения зарплаты. Поэтому, поравнявшись с профессором, он волнительно прозаикался:
— За-зачем я там нужен? Высокое начальство рассмотрело мой доклад? О теории возникновения и эффективного использования темной материи? И признало меня молодым и подающим надежды талантом?
— Хуянтом, — раздраженно отрезал профессор. — Нет, Коля, все куда как проще. Дружище твой, Пидоренко, етить его в сраку, который должен был
