Принц-Блинчик - Сэм Юнф
Перед ним стоял красивый, резной терем, пусть и на окраине. Крыша золотом на солнце блестит. Заборчик высокий дом окружает. Деревце к деревцу. Пролез Блинчик между тонкими стволами, и видит девицу-красавицу, глазки — две сладких изюминки. Румяна, белоснежна. Прижалась к крыльцу, дрожит вся. А над ней пёс огромный и лохматый скалится. Хочет красоту такую на свой зуб попробовать. Слюна с его пасти так и капает на творожную красавицу. Подкрался Принц-Блинчик поближе к псу, прыгнул, схватился за ошейник и закричал:
— Прочь! Прочь!
Оскалился пёс:
— Была одна ватрушка, а теперь будет к ней подружка!
— Не ешь нас!
— Ты говоришь и меня понимаешь? — зарычал пёс.
— Иди на место!
— Что ты, как принц какой, раскомандовался?!
— А я и есть Принц!
— Это хорошо! Принцев, я ещё не ел, только деревенских простушек.
Боднул пёс головой, попытавшись скинуть принца, но Блинчик крепко держался, выкрутился, на спину заскочил, взялся за ошейник, как за вожжи. Рухнул пёс на спину, принялся кататься. А Блинчик с него спрыгнул и к будке. Приметил он там блестевшую на солнце цепь. Пёс от Блинчика избавился и к девице пошёл, а она, верно, совсем обезумела от страха. Стоит, не двигается, только глаза-изюминки дрожат. Раскрыл пёс свою страшную зубастую пасть, но Принц-Блинчик вовремя подскочил, закрепил цепь на ошейнике, рванул на себя. Пёс попятился и залаял:
— Убью, Принц! Убью! Убью и съем!
— Достань сначала, — Принц-Блинчик отряхнул руки от собачьей шерсти и направился к девице-красавице.
— Благодарю тебя, незнакомец, — изюминки часто-часто заморгали.
— Принц-Блинчик!
— А меня Ватрушкой кличут, местной хохотушкой! Думала, съест меня зубастый, но ты пришёл и спас меня.
— Разве я мог допустить, чтобы такую красавицу съел невоспитанный пёс?
— А воспитанному псу, значит, можно было бы меня съесть? — поинтересовалась девица.
Принц-Блинчик не нашёлся что ответить. Но, на его счастье, отворилась дверь терема, и вышла хозяйка. Кажется, и не ведьма вовсе: лицо милое, платье светлое, волосы седые.
— Шельмец какой! Украл, — покачала она головой, нависла чёрной тенью над крыльцом и схватила Ватрушку.
— Спаси, Блинчик! — запричитала девица и зажмурила от страха свои изюминки. Бесстрашно прыгнул Принц-Блинчик прямо в руки старухе.
— Вот это явление, — изумилась хозяйка терема, — неужто это и есть подобный солнцу сын властителя Блинного королевства? Не врёт молва, видимо, у них все только комом и урождаются.
Занесла их ведьма в дом. Постелила полотенце, блинчик на блюдечко положила, ватрушку рядом примостила, сверху краями полотенца прикрыла и скалкой придавила. Да так, что и не пошевелиться им обоим.
Пригорюнилась Ватрушка, залилась слезами.
— Не плачь, Ватрушка. Всё уладится, — если совсем беда будет, позовёт синичку, решил принц.
— Блинчик, сожгут нас! Спаси.
— Как это сожгут?
— Для праздника. Богам — жертва, нам — смерть!
— Не переживай и не плачь, придумается что-то.
— Не хочу в жертву, Блинчик, не хочу к богам. Хочу твоё Блинное королевство посмотреть!
— Я нас спасу.
— Поздно будет, Блинчик.
— Давай так, я тебе спою песню красивую, ты уснёшь, а когда проснёшься, будешь уже спасена.
— Отправиться к богам, тоже своего рода — спасение, так я хотя бы в пасть зубастого не попаду.
— Ты мне что, не доверяешь?
— Хотелось бы доверять. Но вот песню споёшь, а меня не спасёшь. Что тогда?
— Спасу. Песни-то у меня волшебные.
— Спаси нас, Блинчик.
Запел принц о своей судьбе и великом Блинном королевстве, о масляных реках, о мучных берегах, о тётушке Сдобе, о девочках Хлебных Крошках, о Деде Кренделе, о птичке-синичке, о приключениях опасных, о встрече с творожной красавицей. Долго пел Блинчик, ворочалась Ватрушка, засыпать не хотела — так ей интересно было. Но всё же, спустя время, с улыбкой на лице погрузилась Ватрушка в объятия сна.
А Блинчик принялся за план побега. Но не смог он ни скалку сдвинуть, ни из полотенца выпутаться, будто заколдовала их ведьма. Мелькнула у него шальная мысль, что стоит позвать птичку, но решил, что, если синица его таким беспомощным увидит, а потом кто-то о таком прознает, то старшие братья со свету и вовсе его сживут. Мало что комом родился, так ещё и полотенце победить не смог.
Раздались с улицы крики, песни, кто-то на свиристелке весело играл. Дети смеются. Собаки лают. Народ гогочет. Скрипнула дверь терема, подошла хозяйка, сняла путы, подхватила Блинчика и спящую Ватрушку. Принц мог бы спрыгнуть с блюдца и сбежать, но как ему Ватрушку оставить? Ведь она спит глубоко, от гуляний уличных и шума не просыпается, во сне улыбается.
Несут по селу куклу ряженую, сама из соломы, в волосах ленты яркие, платье женское, на шее бусы в семь рядов висят. Донесли её до центра села и поставили. Стоит ряженая, своими неживыми глазами на народ смотрит. А все, кто стар, кто млад к ней на поклон, угощения оставляют, подарки. Ряженая всё принимает, только ветром солома колышется. Одобряет.
Настала очередь ведьмы, поднесла она блюдечко с Блинчиком и Ватрушку, на алтарь у чучела поставила. Весны скорой пожелала и солнце за возвращение благодарила.
Поднесли огонь к ряженой. Вспыхнула солома, запылало чучело с людскими дарами к богам отправляясь.
Жарко Блинчику стало, на лбу испарина. Блюдечко раскалилось, и сам он по блюдечку растекается. Крикнул он, чтобы позвать птичку, но подавился едким дымом. Наполнил тот рот, дышать тяжело. Закашлялся Блинчик и не смог птичку позвать. Ватрушка проснулась и заплакала. Так вместе и сгорят. Сначала он на блюдце расплавится, а там и творожную красавицу до черноты зарумянят.
Снова попытался позвать Блинчик птичку, но боль во всём теле сковала, словно раскатали его целиком по блюдечку. Закричал он, а от его крика и Ватрушка сильнее заплакала. Стиснул зубы Блинчик и прошептал, уже без всякой надежды, что его услышат:
— Попала как-то в сети птичка,
Но Блинчик — молодец,
Спаси теперь меня синичка.
Чтоб принцу не пришёл конец!
Вспыхнуло пламя совсем рядом с ним, припекая всё его тело. Сжал он зубы от боли. Зажмурился. А когда открыл глаза, видит — языки пламени рядом с ним будто бы и меньше стали. Дым повалил.
Птичка-синичка Принца услышала, прилетела на зов, крыльями огонь встречный потушила, схватила Принца-Блинчика и стала поднимать в воздух,
