Блинчик - Ирина Михайловна Степанькова

Ирина Степанькова

Блинчик

Эхо войны

Капитан, Блинчик Юрий Иванович, сидел в своём кабинете, умирая от скуки. Одно развлечение мух считать. А какие были планы. Ещё в школе милиции он представлял себя генералом. Вот уже тридцать пять, а он только капитан. Это всё из-за фамилии. Даже Блинов лучше, чем Блинчик. Имя звучное — Юрий. А вот фамилия подкачала. Родная жена отказалась брать его фамилию и детям не дала. Он — Блинчик, а они Соколовы. Обидно. Как же продолжение рода? Смешно. Рода Блинчиков. С этим положением он уже смирился, а вот славы хотелось по-прежнему. Раскроет сложное дело и все скажут: «Браво, Блинчик. Ты гений, Блинчик. Ты настоящий сыщик, Блинчик». Красиво всё, кроме Блинчика». Юрий был участковым. В его хозяйство входило несколько деревень. Каждый день после обеда он объезжал их на своём стареньком мотоцикле. Была и машина. Но на ней он ездил только в город. Для деревенских дорог она мало подходила. Молодёжи в деревнях осталось мало. Школу закончат и быстрее в город. Думают, что там им всё принесут на блюдечке. Вот и остаётся в деревнях только средневозрастное население и старики. Одни потихоньку гонят самогонку. А другие пьют. Какие уж тут великие дела? Раздумья прервал грохот в коридоре.

Дверь резко открылась. Влетела жена Марина. Слегка располневшая, но ещё не потерявшая былой красоты женщина. В летнем лёгком платье и с полотенцем в руках.

— Я его на обед жду, а он сидит и мух считает, — с порога начала кричать она.

«Мысли мои угадала, что ли? Дожился!» — подумал Блинчик, усмехнувшись.

— Ты ещё и хихикаешь? — совсем взбеленилась она, замахиваясь на него полотенцем.

— Не шуми, родная! Чего разошлась? Так весь аппетит отобьёшь, — возмутился он, пытаясь увернуться от ударов по мягкому месту.

— Где аппетит, а где жо***, — рассмеялась жена, опускаясь на стул, — убирай свои бумаги и пошли.

— Иду, иду. Кормилица моя, — согласился он, поймав её в охапку.

Смеясь и подтрунивая, друг над другом, пришли домой.

— Ну вот, борщ уже остыл, — огорчилась Марина.

— Погрей, а я пока умоюсь. Душно сегодня. Наверное, будет дождь, — обратился он к жене, — надо сено сложить, чтоб не намокло.

— Вот и сложи. Всё равно сидишь без дела, — упрекнула она.

— Разве плохо, что у нас всё спокойно. Никто не дерётся, не куролесит. Пьют немного. Так кто сейчас не пьёт. А раз порядок, значит хороший участковый, — похвалил он сам себя.

— Что ж такому хорошему зарплату не добавят и звание повыше не дадут, — подколола Марина.

— Начальству видней. Тебе, что мало? И дом, и в доме всё есть, и хозяйство и машина. Дети сыты и одеты. Живи и радуйся, — возмутился он.

— Радуюсь. Только скучно живём. Ни разу даже на море не съездили, — не унималась женщина.

— Какие наши годы. Ещё успеем. У нас тут своё море. Дети вон целый день на озере пропадают. Загорели до черноты. И пляж, и рыбалка и воздух свежий. А на твоём море тысяча людей в одном месте. Не протолкнуться.

Разве это отдых, — стал рассуждать Юрий.

— Может ты и прав, но хочется чего-то нового. Ладно. Садись, ешь. А то опять остынет, — вздохнула Марина.

Только он взялся за второе, как в дом зашла тёща, Галина Матвеевна. Высокая статная женщина.

— Ну, привет, доча. За что ты его только кормишь? Вон уже, какой курдюк наел. Скоро в дверь не пролезет, — напала она на зятя.

— И вам здрасте, мама! Что уже случилось? Неужели по любимому зятю соскучились? — съехидничал он.

— Ты что должен делать? Народ защищать! А ты брюхо набиваешь. У нас тут чупакабра завелась, а полиция не чешется. У Нюрки за ночь трёх кур задавила. Ещё и до наших доберётся, — не успокаивалась тёша.

— Какая чупакабра? Небось, лиса походила или хорёк. Придумают тоже. Лишь бы языки почесать, — возмутился Юрий.

— Тебе пистолет зачем дали? Ночью пойдём в засаду. Чупакабру ловить. И не думай увиливать, — подвела итог Галина Матвеевна.

— Больше ничего не придумали? Пусть Нюрка идёт к Фёдору. Он охотник, силок поставит на вашу чупакабру. А я ночью спать привык, — отказался Блинчик.

— Только мух и можешь ловить, — сплюнула тёща.

— Дались вам мои мухи. Всё. Поел, называется. Весь аппетит отбили, — сказал он, вставая, — пошёл я работать.

— Иди, иди. Послал бог зятя, — не успокаивалась Галина Матвеевна.

— Мама, что ты на него напала. Юра прав. Придумали ерунду. Подняли шум на всю деревню, — заступилась за мужа Марина.

— Вечно ты его выгораживаешь. Вышла бы замуж за Николая, жила бы как царица. Нет ума так, и не купишь. Борща что ли налёй матери, — вздохнула Галина Матвеевна.

Блинчик проехал по деревням, проверил, всё ли нормально. Вечером, за ужином, выпил пару рюмочек и лёг спать. Проснулся среди ночи от жуткого крика во дворе. Вскочил. Жены рядом нет. Ничего не понимая, выскочил на улицу в одних трусах, но с пистолетом. Крик шёл из сарая. Юрий распахнул дверь и включил свет. По сараю летали куры, разбрасывая сено и перья. На полу что-то качалось и визжало, а в углу сидела жена с глазами полными ужаса. Блинчик выстрелил в воздух. Визги затихли. Зато раздался кошачий вой. Куча попыталась встать. Юрий глянул и ахнул. На полу в маскировочной сетке стояла на четвереньках тёща. А на плечах у неё, запутавшись, висел взъерошенный кот Васька. Перепуганный, он пытался освободиться и драл когтями сетку и тёщу. Та от боли опять начала кричать.

— Чё стоишь, ирод. Сними с меня эту зверюгу. Он меня загрызёт.

В углу зашевелилась жена. Блинчик хотел спрятать пистолет, но понял, что в трусы он его не засунет. Положил на полку над дверью. На выстрел прибежала соседка. Увидела эту картину и покатилась со смеху. Вдвоём с ней Юрию удалось освободить кота. Тот с диким криком выскочил из сарая. Наконец и жена пришла в себя. Помогла снять сетку. На тёщу страшно было смотреть. Лицо, голова и руки в кровяных потёках, спина изодрана. От одежды остались лохмотья. Она со стоном присела на кучу сена.

— Мне кто-нибудь может объяснить, что случилось? — обратился Юрий к жене.

— Мы ловили чупакабру. Спрятались в сарае. Мама накрылась сеткой. А тут Васька спрыгнул из-под крыши прямо на спину, — с трудом произнося слова, пояснила жена.

До самого утра лечили и успокаивали тёщу.

— Какая чупакабра? Это ж надо такое придумать. Всю деревню насмешили.