Иван Дмитриев - Избранные произведения
1794
ПОСЛАНИЯ
К Г. Р. Державину[53]
Бард безымянный! тебя ль не узнаю?Орлий издавна знаком мне полет.Я не в отчизне, в Москве обитаю,В жилище сует.
Тщетно поэту искать вдохновенийТамо, где враны глушат соловьев;Тщетно в дубравах здесь бродит мой генийБлиз светлых ручьев.
Тамо встречает на каждом он шагеРдяных сатиров и вакховых жриц,[54]Скачущих с воплем и плеском в отвагеВкруг древних гробниц.
Гул их эвое[55] несется вдоль рощи,Гонит пернатых скрываться в кустах;Даже далече наводит средь нощиНа путника страх.
О песнопевец! один ты способенПеть и под шумом сердитых валов,Как и при ниве, — себе лишь подобен —Языком богов!
1805
ПЕСНИ
«Стонет сизый голубочек…»
Стонет сизый голубочек,Стонет он и день и ночь;Миленький его дружочекОтлетел надолго прочь.
Он уж боле не воркуетИ пшенички не клюет;Все тоскует, все тоскуетИ тихонько слезы льет.
С нежной ветки на другуюПерепархивает онИ подружку дорогуюЖдет к себе со всех сторон.
Ждет ее… увы! но тщетно,Знать, судил ему так рок!Сохнет, сохнет неприметноСтрастный, верный голубок.
Он ко травке прилегает,Носик в перья завернул;Уж не стонет, не вздыхает;Голубок… навек уснул!
Вдруг голубка прилетела,Приуныв, издалека,Над своим любезным села,Будит, будит голубка;
Плачет, стонет, сердцем ноя,Ходит милого вокруг —Но… увы! прелестна Хлоя!Не проснется милый друг!
1792
«Видел славный я дворец…»
Видел славный я дворецНашей матушки царицы;Видел я ее венецИ златые колесницы.
«Всё прекрасно!» — я сказалИ в шалаш мой путь направил:Там меня мой ангел ждал,Там я Лизоньку оставил.
Лиза, рай всех чувств моих!Мы не знатны, не велики;Но в объятиях твоихМеньше ль счастлив я владыки?
Царь один веселий часМиллионом покупает;А природа их для насВечно даром расточает.
Пусть певцы не будут плестьМне похвал кудрявым складом:Ах! сравню ли я их лестьМилой Лизы с нежным взглядом?
Эрмитаж мой — огород,Скипетр — посох, а Лизета —Моя слава, мой народИ всего блаженство света!
1794
«Пой, скачи, кружись, Параша!..»
Пой, скачи, кружись, Параша!Руки в боки подпирай!Мчись в веселии, жизнь наша!Ай, ай, ай, жги![56] припевай.
Мил, любезен василечек —Рви, доколе он цветет;Солнце зайдет, и цветочек…Ах! увянет, опадет!
Пой, скачи, кружись, Параша!Руки в боки подпирай!Мчись в веселии, жизнь наша!Ай, ай, ай, жги! припевай.
Соловей не умолкает,Свищет с утра до утра;Другу милому, он знает,Петь одна в году пора.
Пой, скачи, кружись, Параша!Руки в боки подпирай!Мчись в веселии, жизнь наша!Ай, ай, ай, жги! припевай.
Кто, быв молод, не смеялся,Не плясал и не певал,Тот ничем не наслаждался;В жизни не жил, а дышал.
Пой, скачи, кружись, Параша!Руки в боки подпирай!Мчись в веселии, жизнь наша!Ай, ай, ай, жги! припевай.
1795
«Други! время скоротечно…»
Други! время скоротечно,И не видишь, как летит!Молодыми быть не вечно;Старость вмиг нас посетит.Что же делать? Так и быть,В ожиданьи будем пить.
Пусть арак ума убавитМежду нас у остряков!Он сердца зато заставитГоворить без колких слов.Лучший способ дружно жить —Меньше врать, а больше пить.
Посмотрите, как унылаВся природа на земли;Осень рощи обнажила;Ах! и розы отцвели.Как же грусть нам усладить?Чаще пунш с араком пить.
О арак, арак чудесный!Ты весну нам возвратил;Ты согрел, как май прелестный,Щеки розами покрыл.Чем же нам тебя почтить?Вдвое, втрое больше пить.
1795
«Юность, юность! веселися…»
Юность, юность! веселися,Веселись, пока цветешь;Пой, пляши, люби, резвися!..Ах, и ты как тень пройдешь!
Други, матери природыСлышите ль приятный глас?Составляйте ж хороводы,Пойте, ваш доколе час.
В жизнь однажды срок утехам,Пролетя, не придут вновь!Дайте руку играм, смехам,Призовите и любовь.
А певца, который с вамиУж резвиться устарел,Увенчайте хоть цветами,Чтоб еще он вам пропел.
Юность, юность! веселися,Веселись, пока цветешь;Пой, пляши, люби, резвися!Ах, и ты как тень пройдешь!
1795
СКАЗКИ
Модная жена
Ах, сколько я в мой век бумаги исписал!Той песню, той сонет, той лестный мадригал;А вы, о нежные мужья под сединою!Ни строчкой не были порадованы мною.Простите в том меня; я молод, ветрен был,Так диво ли, что вас забыл?А ныне вяну сам; на лбу моем морщиныВелят уже и мнеПодобной вашей ждать судьбиныИ о Цитерской сторонеЛишь в сказках вспоминать; а были, небылицы,Я знаю, старикам разглаживают лицы:Так слушайте меня, я сказку вам начнуПро модную жену.
Пролаз в течение полвекаВсе полз да полз, да бил челом,И наконец таким невинным ремесломДополз до степени известна человека,То есть стал с именем, — я говорю ведь так,Как говорится в свете:То есть стал ездить он шестеркою в карете;Потом вступил он в бракС пригожей девушкой, котора жить умела,Была умна, ловкаИ старикаВертела как хотела;А старикам такой закон,Что если кто из них вскружит себя вертушкой,То не она уже, а онБыть должен наконец игрушкой;Хоть рад, хотя не рад,Но поступать с женою в ладИ рубль подчас считать полушкой.Пролаз хотя пролаз, но муж, как и другой,И так же, как и все, ценою дорогойПлатил жене за нежны ласки;Узнал и он, что блонды[57], каски[58],Что креп[59], лино-батист[60], тамбурна кисея[61].Однажды быв жена — вот тут беда моя!Как лучше изъяснить, не приберу я слова —Не так чтобы больна, не так чтобы здорова,А так… ни то ни се… как будто не своя,Супругу говорит: «Послушай, жизнь моя,Мне к празднику нужна обнова:Пожалуй, у мадам Бобри купи тюрбан;Да слушай, душенька: мне хочется экранДля моего камина;А от нее ведь три шагаДо английского магазина;Да если б там еще… нет, слишком дорога!А ужасть как мила!» — «Да что, мой свет, такое?»«Нет, папенька, так, так, пустое…По чести, мне твоих расходов жаль».«Да что, скажи, откройся смело;Расходы знать мое, а не твое уж дело».«Меня… стыжусь… пленила шаль;Послушай, ангел мой! она такая точно,Какую, помнишь ты, выписывал нарочноКнязь для княгини, как у князя праздник был».С последним словом прыг на шеюИ чок два раза в лоб, примолвя: «Как ты мил!»«Изволь, изволь, я рад со всей моей душеюУслуживать тебе, мой свет! —Был мужнин ей ответ. —Карету!.. Только вряд поспеть уж мне к обеду!Да я… в Дворянский клуб оттоле заверну».«Ах, мой жизненочек! как тешишь ты жену!Ступай же, Ванечка, скорее»; — «Еду, еду!»И Ванечка седой,Простясь с женою молодой,В карету с помощью двух долгих слуг втащился,Сел, крякнул, покатился.Но он лишь со двора, а гость к нему на двор —Угодник дамский, Миловзор,Взлетел на лестницу и прямо порх к уборной.«Ах! я лишь думала! как мил!» — «Слуга покорной».«А я одна». — «Одне? тем лучше! где же он?»«Кто? муж?» — «Ваш нежный Купидон».«Какой, по чести, ты ругатель!»«По крайней мере я всех милых обожатель.Однако ж это ведь не ложь,Что друг мой на него хоть несколько похож».«То есть он так же стар, хотя не так прекрасен».«Нет! Я вам докажу». — «О! этот труд напрасен».«Без шуток, слушайте: тот слеп, а этот крив;Не сходны ли ж они?» — «Ах, как ты злоречив!»«Простите, перестану…Да! покажите мне диванну:Ведь я еще ее в отделке не видал;Уж, верно, это храм! Храм вкуса!» — «Отгадал».«Конечно, и… любви?» — «Увы! еще не знаю.Угодно поглядеть?» — «От всей души желаю».О бедный муж! спеши иль после не тужи,И от дивана ключ в кармане ты держи:Диван для городской вострушки,Когда на нем она сам-друг,Опаснее, чем для пастушкиСредь рощицы зеленый луг.И эта выдумка диванов,По чести, месть нам от султанов[62]!Но как ни рассуждай, а Миловзор уж там,Рассматривает все, любуется, дивится;Амур же, прикорнув на столике к часам,Приставил к стрелке перст, и стрелка не вертится,Чтоб двум любовникам часов досадный бойНе вспоминал того, что скоро возвратитсяВулкан домой.А он, как в руку сон!.. Судьбы того хотели!На тяжких вереях[63] вороты заскрипели,Бич хлопнул, и супруг с торжественным лицомЯвился на конях усталых пред крыльцом,Уж он на лестнице, таща в руках покупку,Торопится свою обрадовать голубку;Уж он и в комнате, а верная женаСидит, не думая об нем, и не одна.Но вы, красавицы, одной с Премилой масти,Не ахайте об ней и успокойте дух!Ее пенаты с ней, так ей ли ждать напасти?Фиделька резвая, ее надежный друг,Которая лежала,Свернувшися клубкомНа солнышке перед окном,Вдруг встрепенулася, вскочила, побежалаК дверям и, как разумный зверь,Приставила ушко, потом толк лапкой в дверь,Ушла и возвратилась с лаем.Тогда ж другой пенат, зовомый попугаем,Три раза вестовой из клетки подал знак,Вскричавши: «Кто пришел? дурак!»Премила вздрогнула, и Миловзор подобно;И тот и та — о время злобно!О, непредвиденна беда!Бросаяся туда, сюда,Решились так, чтоб ей остаться,А гостю спрятаться хотя позадь дверей, —О женщины! могу признаться,Что вы гораздо нас хитрей!Кто мог бы отгадать, чем кончилась тревога?Муж, в двери выставя расцветшие два рога,Вошел в диванную и видит, что женаВполглаза на него глядит сквозь тонка сна;Он ближе к ней — она проснулась,Зевнула, потянулась;Потом,Простерши к мужу руки:«Каким же, — говорит ему, — я крепким сномЗаснула без тебя от скуки!И знаешь ли, что мнеПривиделось во сне?Ах! и теперь еще в восторге утопаю!Послушай, миленький! лишь только засыпаю,Вдруг вижу, будто ты уж более не крив;Ну, если этот сон не лжив?Позволь мне испытать». — И вмиг, не дав супругуПрийти в себя, одной рукойЗакрыла глаз ему — здоровый, не кривой, —Другою же, на дверь указывая другу,Пролазу говорит: «Что, видишь ли, мой свет?»Муж отвечает: «Нет!»«Ни крошечки?» — «Нимало;Так тёмно, как теперь, еще и не бывало».«Ты шутишь?» — «Право, нет; да дай ты мне взглянуть».«Прелестная мечта! — Лукреция[64] вскричала.—Зачем польстила мне, чтоб после обмануть!Ах! друг мой, как бы я желала,Чтобы один твой глазПохож был на другой!» Пролаз,При нежности такой, не мог стоять болваном;Он сам разнежился и в радости душиСупругу наградил и шалью и тюрбаном.Пролаз! ты этот день во святцах запиши:Пример согласия! Жена и муж с обновой!Но что записывать? Пример такой не новый.
1791
