Хроники особого отдела — 2 - Александр Игнатьев
Вся Европа следила за игрой. Мир не сомневался в разгроме Советов. А вот русским надо было победить со счётом минимум на две шайбы большим, чем у хозяев турнира. Это была настоящая холодная война. Советской сборной была поставлена задача: «Отступать нельзя! Позади Москва!». России нужна была только победа!
Никто не верил! Никто! Результат матча (3:1) поверг в шок Европу! СССР победил! В хоккей играли настоящие мужчины. Трусы не играют в хоккей!
Счастливый Леонид Ильич 15 мая, стоя, открыл заседание Политбюро словами: «Поздравляю с большой победой, товарищи!».
Осень 1978 года была ознаменована новой уникальной победой, теперь уже в мировом шахматном турнире. Анатолий Карпов, в тяжёлой изнурительной борьбе, победил «беглеца» Виктора Корчного. Самой удивительной в этой победе была Вера советских людей. Именно так, с большой буквы – Вера. В СССР не сомневались: Победа будет за нами!
Радостный товарищ Брежнев перед ноябрьскими праздниками торжественно, (с речью и поцелуями), вручил покрасневшему Анатолию Карпову орден Трудового Красного Знамени.
***
За полночь генеральская «Волга» увозила гостей по домам. На крыльце отъезжающие опять наплакались и нацеловались. Всем было грустно. Расстроенная Ксюша, под шорохи асфальтовой дороги, незаметно для себя задремала…
«Они появились в самый таинственный час, когда звёзды начинают блекнуть на небосклоне. Правда, путникам в этот краткий миг, между ночной прохладой и изнуряющей дневной жарой, легко шагать по ещё не проснувшейся свежести.
Конь спустился к самой воде. Встал и, дождавшись, когда его всадник спешится, стал пить, словно был благородным рыцарем – неторопливо зачерпывая мягкими полными усатыми губами прозрачную воду и высасывая её, словно из ковшика. Спутник, в противовес скакуну, упал у ручья на четвереньки и, сунув лицо в проток, похрюкивая, начал жадно лакать. Конь презрительно фыркнул.
Лишь напившись, человек обратил внимание на окружающий мир. Встряхнул мокрыми волосами, плеснул в лицо, вымочив рукава и грудь… в конце концов, он не раздеваясь вошёл в воду и, плюхнувшись на пятую точку, наконец, громко вздохнул и обратился к другу:
– Мрак, ты находишь моё поведение неприличным? А не хошь, не смотри! Я устал, имею право! Весь зад за ночь отбил о чьи-то кости…
Конь моргнул карим глазом и отвернулся.
– Ну и пожалуйста, – услышали зелёные берега.
Между тем сидящий в нелепой позе человек огляделся. Мелкие камушки у кромки реки уже начинали переливаться перламутром под лучами просыпающегося солнца, кое-где мелькали серебряные спинки мелкой рыбёшки. В получасе езды сквозь тростник был виден небольшой, но крепкий дом, спрятанный за полоской деревьев. Он стоял у самого берега бойкой речушки, больше похожей на полноводный ручей.
Внезапно конь напрягся. Его тело на миг застыло, превращая гордое животное в чернеющий благородным мрамором монолит. В излучине реки, за поворотом, путешественники услышали что-то похожее на кряхтение или плач. Человек замер. Вода тихо струилась, продолжая охлаждать усталое тело…
– Олладий, посмотри, кто там мяукает…
От сидящего медленно отделилось тёмное облако и поплыло в сторону подозрительных звуков.
Вода искрилась под пальцами…
Облако вернулось. Конь повёл ушами. Отмокающий в ручье путник, кряхтя, как старик, поднялся. От не остывшего до конца тела шёл пар.
Кошачья хитрая физиономия повисла над ним, громко фыркнув.
– Забыл тебя спросить, – поморщился человек. – Ну, пахнет слегка от меня, и что? Корзина плывёт с ребёнком?! Вот, радость-то какая! И куда этого человеческого червяка я должен деть? И не тонет же, гад! Может, без нас выловят? – он с надеждой посмотрел на коня.
Конь советы давать отказался и, вообще, предпочёл уделить своё внимание прибрежной зелени. Путник мрачно воззрился на блестящую под солнцем лошадиную задницу – вот уж сакральное место для неудачников. Потом вздохнул, и, по пояс в воде, пошёл к плывущей люльке. Ребёнок, лежащий в ней, был мокрым, сморщенным, но вполне уверенно дрыгал ногами и громко пищал.
– Оставим? – с надеждой спросил человек.
Конь хмыкнул. Похоже, он с предложением был не согласен. Человек глянул на кота. Кошачья рожа огромным алым языком принялась вылизывать полупрозрачное ухо…
– О, воняет! – констатировал склонившийся над ним. – Мужик!
Он взял его на руки, горестно вздохнул и скомандовал:
– Ну, пошли. Вон дом. Может, пристроим…
Человек шёл и, с болью, ощущал себя лишним в этом мире, в котором не было места для сантиментов. Этот, брошенный кем-то в воду ребёнок обязан был проплыть мимо. Единственное, что мог сделать сострадательный прохожий в этой ситуации – утопить люльку, не обрекая человеческую личинку на дальнейшие мучения. Странник взглянул на личико младенца и споткнулся. Мокрые тряпки потеплели. Закапало.
– Это ты мне его навязал, – сказал уже совсем раздражённо. Конь в ответ возмущённо мотнул умной головой, отвергая гнусный навет.
Замеченный ими дом встретил слепыми окошками, затянутыми пузырем. Правда, на громкий стук достаточно быстро откликнулись. Дверь распахнулась. Старик и старуха вышли на свет.
– Не боитесь нас, – удовлетворённо констатировал путник.
– Так нет у нас ничего, господин, – старик прошамкал беззубым ртом.
– Коза есть. Молоко даёт.
– У неё козлёнок, – пояснила вместо мужа старуха.
– Ну, раз у вас такое хозяйство, то и… вот ещё один… козлёнок.
В глазах у старой женщины мелькнуло некое подобие отчаянья.
– Нам не дал Бог этого счастья, прохожий. А сейчас… скоро нас примет смерть. Мы не в состоянии вырастить его.
Тёмное облако влетело в дом, что-то блеснуло, словно сноп искр посыпался из глаз пришедшего на их порог.
– Вам не грозит скорая смерть, родители. Возьмите и воспитайте. Это сын ваш – Исаак.
Гость положил ребёнка на скамью, оставил его тряпки, развернулся и вышел. Захрапел конь, и оторопевшие от неожиданности люди услышали:
– Нас ждет Содом и Гоморра, Мрак! Хрен теперь эти мужеложцы отделаются лёгким испугом. А у меня стресс. Надо же как-то расслабляться!
Старики постояли немного на пороге. Ошеломление помешало им осознать, что старческие немощи отчего-то разжали когти и отступили, забрав с собой боль и скрип в суставах, тяжесть в сердце и колотьё в спине. Ребёнок завозился… на пол упал холщовый мешочек. Старик нагнулся и, с удивлением, увидел блеснувшее золото.
– Иди, заруби козлёнка, Авраам. Сыну нужно молока, – услышал он. Муж, разогнувшись, пробормотал:
– Иду, Сарра. Нагрей пока воды». (2)
***
Весной в Европе появились новые духи из линейки Yves Saint Laurent – Opium. Скандальное название, широчайшая рекламная кампания и реакция КНР, (китайские товарищи потребовали немедленно
