Эйнемида I. Семена раздора. - Антон Чигинёв
– То место лежит далеко, за самым дальним окоёмом, там куда не достигают луч солнца и свет звезды. Лишь серая земля да пустое небо, вот всё, что присуще тому краю. Таково было место, чей вид явился солнцеокому Иперону. Сюда, в мёртвую пустошь, снизошёл он и мрачный облик её вселил тоску в его сердце. Уже решился он повернуть вспять и навсегда покинуть проклятую землю, но вспомнил о грядущем торжестве врагов, и пламенная ярость вновь разгорелась в его груди. Более не раздумывал он и не смотрел назад. Твёрдо ступал он по серой пустыне, и не было сомнения в его пылающих очах...
Боги не умирают. Даже когда они полностью утрачивают силы и лишаются своих эфирных тел, их разум продолжает жить, принимая самые разнообразные формы. Некоторые будто засыпают, иные перерождаются или растворяются в эфире, но хуже всего приходится тому, кто, лишившись всего, сохраняет полное сознание и способность мыслить. Даже непостижимый разум бессмертного не может выдержать эту ношу, чёрное безумие со временем захватывает несчастного, полностью извращая его сущность. Одного из таких поверженных богов и встретил Иперон на самом краю мира, в безотрадной пустынной земле, что лежит у границ Предвечного Мрака и Хаоса Изначального. Безумный, снедаемый жаждой мести, но оттого ещё более коварный, бывший владыка мира открыл своему победителю секреты, к которым его собственное поколение не решилось прибегнуть, даже стоя на пороге гибели.
– Протянул руку Светозарный и ощутил силу, несравнмую с существующим ныне и существовавшим прежде, и радостно засмеялся Павший, ибо был он отмщён…
С возвращением Иперона, в войне наступил перелом. Силы Семерых возросли неизмеримо, и теперь уже они одерживали победу за победой. Казалось, старым богам удалось одолеть свою судьбу, но в пылу сражений не заметили они, как скверна проникла в саму Пнатикамену. В сердцах людей поселились зависть и злоба, стали обычными раздоры, процветали пороки. Срок их сокращался, они стали уязвимы к болезням и склонны к дурным поступкам. Былые благочестие и любовь к богам уменьшились, храмы опустели, повсюду распространились cуеверия и извращённые верования, требующие жертвенной крови. С ужасом смотрели боги на свой народ, не узнавая его, стократ же больше ужаснулись они, поняв, кто стоит за этими изменениями
– Обуянные тревогой, устремились они к великому храму, что у подножия снежноверхой Аэллы. Бурей ворвались они в покои, где ждал их Иперон, восседая на золотом троне. «Что содеял ты, несчастный?» – гневно вопросил его горовержец Геол. Иперон улыбнулся...
Страшным было знание, что разделил поверженный бог с Ипероном. Оно давало обладателю огромную мощь, но огромна была и цена. Природой силы Иперона стала жизненная сила мира, пронизывающая всё сущее и дающая начало всему живому. Ей и питался Иперон, вытягивая из всех живых существ, но это был противоестественный способ, меняющий его самого. Светлый и добрый бог исчез, и вместо него родилось иное существо, одержимое жаждой всевластья, всесилия, а прежде всего – жизненной силы, которую он с каждым днём поглощал всё больше, сам при этом изменяясь всё сильнее. Это он был источником поразившей мир скверны, это он сеял семена сомнений в душах, отвращая смертных от прочих богов. Когда собратья Иперона поняли это и потребовали ответа, он рассмеялся им в лицо и поставил перед выбором: подчиниться или умереть.
– …ибо бывает спасение тягостней, чем самая страшная гибель…
У богов не было сомнений, принять или отклонить требования Иперона. Они видели, что брат их безумен, что его жажда будет расти, пока не погубит всё живое, но противостоять ему они не могли. В поисках помощи, они обратились к новым богам, но даже объединившись бывшие враги оказались бессильны против того, кого питала сама жизнь. Потерпев поражение, старые боги решились прибегнуть к последнему средству, но прежде призвали всех смертных немедля покинуть Восемь Островов. Лишь немногим достало мудрости прислушаться к этому совету. Собрав своих домочадцев и последователей, они взошли на корабли и направились на восток. Им не препятствовали, лишь насмехались, называя трусливыми глупцами. Со смехом встретил эти вести и Иперон. Угрозы собратьев его не страшили. Все его помыслы занимала подготовка к последнему сражению.
– Великая тишина повисла над миром в тот день. Замкнулись в своих чертогах ветра, замер испуганный воздух, лист не смел шелохнуться на древе, звери и птицы схоронились в гнёздах...
В назначенный час, когда Звезда Воды ярко светила на небосводе, а обе луны были в полнолунии, шестеро богов исполнили задуманное. Подвига выше не знал свет, ибо каждое слово могущественных заклятий, что произносили они, уничтожало их бессмертную сущность. Огромные силы вырвались на свободу, питая жертвующих бессмертием ради мира, который они любили. За мговение до того, как окончательно развоплотиться, шестеро богов сорвали с небес меньшую из лун и направили её в храм всех богов на главном острове Пнатикамены, где их падший брат готовился к покорению мира. В ужасе замерла природа, глядя на жертвоприношение богов, но и его оказалось недостаточно. Даже этот невообразимой мощи удар не смог бы повредить Иперону, защищённому жизненной силой мира. Так и осталась бы великая жертва напрасной, не вмешайся в дело случай. Гибель богов потрясла весь мир, каждое живое существо ощутило её, но всех больше тот, кто был их братом. В миг, когда его братья и сёстры прекратили существовать, а огромная луна, направленная их волей, начала движение к земле, всё существо Иперона пронзило чувство утраты, столь сильное, что отступила даже его одержимость. На несколько мнговений он вновь стал тем, кем был раньше, и с ужасом понял, что содеял. Краток был миг озарения, безумие уже вновь опутывало разум Иперона, но
