Книга шестая. Решатель - Харитон Байконурович Мамбурин
— Ничего, если американцы возьмутся за ум, — качнул головой я, — Когда все будет кончено, продам пакет вам за одну йену или им за один доллар. Смогут кого-нибудь закидать исками с большим основанием.
— А что, если на нас надавят сверху? — наманикюренный палец женщины уткнулся в потолок.
— Ну, тогда останется только крикнуть «банзай», — пожал плечами я, — Вы дали мне эту должность именно для этого.
— Я очень рада, что ты так самоотверженно защищаешь наше общее дело… — сердито проворчала моя собеседница, — … но я начинаю тебя бояться, Кирью-сан. Ты чересчур негибкий.
— На вашем месте я бы беспокоился о другом. Мы не знаем, что заставляет американцев так отчаянно спешить, а я не в той позиции, чтобы выяснять это сам.
— Мы очень плотно разрабатываем этот вопрос, — кивнула Кимико, — Как только что-то будет ясно, я дам тебе знать.
— Хорошо, тогда до встречи, Мотосуба-сан. Чувствую, она случится очень скоро.
— Не забудь, ты вечером даешь интервью.
— Да, Мотосуба-сан.
Всё пока шло по плану. Давить американцам нечем и не на кого, в «Кейсофте» изучают мою презентацию, журналисты берут первое интервью у молодой модели, неожиданно ставшей генеральным директором находящейся на подъеме фирмы. Вчерашний день, улетевший в пользу семьи Суньига, оказался на редкость плодотворным, так что теперь обе юные девушки знают, каково это — напрягаться по-настоящему. Остаются лишь русские и пропавший Хаттори, но тут мяч не на моей стороне. Что дальше?
Дальше, как оказалось, была полиция, ожидающая меня возле дома, но совсем недолго, Мана даже не успела меня набрать. Свободное до вечера время вылетает в трубу, пока я даю показания, касающиеся моей невинно самоубившейся гайдзинской подруги Сахаровой Елены. Её трагическая гибель попала на несколько камер, взятые пост-мортум анализы доказали, что девушка была не только чиста от любой химии, но даже стресса особо не испытывала (не успела), так что полицейских интересовали лишь общие моменты, которые мне скрывать было незачем. Да, приехала, да, от кого-то бежала, боялась за свою жизнь. Нет, отказался ей помогать, рекомендовал обратиться в полицию.
Вот и всё.
Магия… она чересчур опасна в руках человека. Сильная, слабая, любая. Она позволяет ему управлять живыми и мертвыми, создавать ситуации, в которых не смогут разобраться даже другие маги. Простые смертные? Никогда.
Магия и человечество — несовместимы.
— В таком случае, нам повезло, — отреагировала Мана, когда мы вечером с ней остались в одной постели, — Я раньше думала, что магия — это чудо, сказка, фантазия…
— Это энергия и это наука, — качнул головой я, лежа на спине и рассматривая потолок, — Если бы она была доступна всем и каждому, изначально, возможно было бы построение мирной цивилизации… и то, я не уверен, что та бы развилась гармонично и без опустошающих войн. Магия ничего не дает, она лишь меняет и разрушает, опьяняет превосходством…
— И тебя? Тебя она тоже опьяняла?
Какой серьезный вопрос.
— Меня — нет.
— Почему…?
— Потому что меня не просто так звали Узурпатором Эфира. Вся магия, как и всё местное Ки — оно всё подвластно моей воле. Остальные искали. Жаждали мощи, учились, крали друг у друга знания, а я просто брал и повелевал. Всем и всеми. Если мне было нужно, то за один миг лишал волшебника всей его силы, оставлял простым смертным… а после этого бросал его тем, кого он обидел. Таких всегда было множество. Всегда.
— Прямо всегда? Ни один волшебник… не жил спокойно и тихо?
— Такие были, они уходили в отшельники, многие просто исследовали магию подальше от других. Их я не трогал. Было незачем. Но… когда такие люди выходили к людям, то они использовали свою силу и знания, чтобы встать над другими. Маги, Мана, всегда нуждаются в слугах, рабах, деньгах, материалах.
— Это звучит… грустно.
— Представь себе, если бы люди, некоторые люди, умели бы управлять радиацией. Накапливать её, хранить, излучать. Стали бы носителями невидимой смерти. И так — с Каменного Века. Как ты думаешь, что тогда было бы с историей?
— Наверное, ничего хорошего. Ведь только недавно, лет сто пятьдесят назад, начали определять радиацию…?
— Именно. Лед, огонь, свет, чума, радиация, гравитация. Неважно, какую именно форму примет личная сила, она всегда будет убийственной. Ей всегда будут угрожать и принуждать. Такова природа человека.
Мана. Женщина, ставшая для меня чем-то большим, чем было изначально запланировано. Получившая моё доверие, а может, и нечто другое. Как минимум, я уже давно не ловил себя на мысли, что должен опасаться её. Там, где Елена Сахарова изначально казалась опасной своими личными качествами, моя домашняя психопатка скорее умрёт, чем поддастся чужому влиянию. Такие люди как она или Рио попросту не умеют менять ранее выбранный курс действий, не создают альянсы без отчетливой уверенности в своих решениях.
Как и я.
На следующий день я, к своему удивлению, умудрился проучиться в школе и даже посидеть свои законные два часа в литературном клубе, читая английских классиков. Это было очень неожиданно и свежо, почти признался себе, что соскучился по такому мирному и спокойному времяпрепровождению. Девушки, члены клуба, тоже были сильно удивлены, что поспособствовало тишине и спокойствию, если не считать нервный тик глаза у двух новеньких. На них я внимания обратил так мало, что даже не запомнил, какого они пола.
Затем, отбыв еще полтора часа на очередном интервью, которое на этот раз давал в кафе, я вновь нарвался на полицейских у моего дома, но на этот раз меня арестовали. Точнее, взяли под стражу и увезли. Сопротивляться я и не думал, поэтому нервничающие полицейские, видимо, знающие, на что способны «надевшие черное», довольно быстро успокоились.
Привезли меня отнюдь не в местный участок, а в соседний район, Кавагоэ. Полицейские вели себя вполне нормально, поэтому, даже когда я вошёл, конвоируемый ими, внутрь, ничего не предвещало каких-либо особых проблем, только вот, спустившись на этаж ниже, мы внезапно столкнулись с процессией, идущей навстречу. Там тоже конвоировали человека, точнее, вели его, сильно избитого и вовсю капающего кровью из носа, сильно наклонив корпусом вперед, так, что он ничего не видел. Тем не менее, мне не составило какого-либо труда узнать, кого так славно отделали в оплоте законности.
Это был мужчина, с которым я перебросился парой фраз сегодня утром. Представитель крайне влиятельной американской компании, прибывший
