Геннадий Авласенко - Унесенные временем

Это ей в конец концов удалось, но опять-таки, лишь частично. Убрав руки с талии девушки, Андрей тут же вновь беспрепятственно завладел обеими ее ладонями.

— Переночевать нам надо, — по-прежнему глядя на Саньку и только на Саньку, произнес он, обращаясь, естественно, к Матрене. — И еще поесть. У тебя найдется чего съестного?

— Найдется, отчего не найтись, — отозвалась Матрена, и голос женщины был теперь настолько мягким и благожелательным, что Санька даже удиви­лась столь неожиданной перемене. — Пошли, что ли, Александра. или тебя иначе кличут?

— Александра она! — опередив Саньку, сказал Андрей. — Иди, Санька, с Матреной, не бойся! А я.

— А ты? — встревожилась Санька.

— А я скоро вернусь! Коня вот только сюда переведу, Орлика моего. Чую: заскучал он без хозяина.

Глава 10

Андрея не было долго. Так долго, что Санька даже беспокоиться на­чала.

А перед этим Матрена досыта ее накормила. И еда была невероятно вкус­ной (вареная курица и добрый ломоть пирога с начинкой из печени), а еще у Матрены оказался кислый шипучий квас в глиняном узкогорлом кувшине. И едой, и квасом она щедро делилась со своей незваной гостьей. прав был Андрей, назвав хозяйку кибитки доброй и бескорыстной.

После ужина Матрена еще и соорудила для Саньки шикарную постель, основательно взбив для этого сухую солому и накинув на нее сверху кусок какого-то полотна.

— Давай, ложись! — сказала она, покончив со всеми этими приготовле­ниями. — Устала, чай, до смерти? Глаза слипаются?

У Саньки и в самом деле слипались глаза (уж слишком долгим и утоми­тельным выдался сегодняшний денек), но она пересилила себя и отрицатель­но мотнула головой.

— Я Андрея ждать буду!

— Ну, жди! — без малейшего даже намека на ревность проговорила Матре­на. — Красивый парень, верно? — Помолчала и добавила все тем же спокой­ным и даже чуть покровительственным тоном: — Ты тоже красивая.

Не желая углубляться в непростую эту тему, Санька просто промолчала. Но сама Матрена, видимо, не считала тему законченной.

— Ты, Санька, не подумай чего лишнего, — сказала она, на ощупь нашари­вая в темноте Санькину руку и осторожно ее поглаживая. — Между нами нет ничего. И не было. Молод он для меня, да и не из таковских, чтобы на каждую бросаться. Вот почему я удивилась даже, когда он тебя целовать принялся.

Матрена замолчала, и Санька тоже молчала и ждала продолжения.

— Лет ему сколько? — спросила она, поняв, что продолжать Матрена явно не намерена.

— Это Андрею-то? Точно не ведаю, но молод он весьма!

Это Санька и без нее понимала.

— А как вы с ним познакомились?

Вопрос этот почему-то очень интересовал Саньку.

— Да случайно вышло! — Слышно было, как Матрена тяжело вздохнула, или это только показалось Саньке. — Просто однажды он меня из большой беды вызволить смог... вот так и познакомились.

Что за беда была, Матрена распространяться не стала, а Санька расспра­шивать ее более подробно не решилась, опасаясь услышать что-то весьма неприятное, а возможно, даже страшное.

А потом полог кибитки откинулся, и в нее легко запрыгнул Андрей с уве­систой сумкой в руке.

— Ну, как вы тут? — спросил он с некоторой тревогой.

— Нормально! — опередив Матрену, заверила юношу Санька. — За тебя, правда, волновались.

— Это она волновалась! — засмеялась Матрена. — А мне чего волновать­ся? А что это у тебя там в суме?

— Да так, одежка запасная. — почему-то смутился Андрей. — Ну и кое- что по мелочи. Да, вот это еще.

Пошарив в сумке, он вытащил оттуда какую-то странную плоскую бутылку.

— Хлебного вина полуштоф, — протягивая бутылку Матрене, пояснил Андрей. — Тебе!

— Это дело! — обрадовалась Матрена. — Выпью за твое здоровье, отчего ж не выпить!

Замолчав, она пристально посмотрела на Саньку.

— И за твое тоже выпью, красна девица! Да вот в чем беда: одной пить несподручно, да и непривыкшая я пить в одиночестве. Андрей, знаю, не пьет зелья этого грешного. а ты как, Санька?

— Тоже не пью! — поспешно сказала Санька.

— Ну, тогда оставайтесь тут вдвоем, а я.

Не договорив, Матрена грузно сползла на землю.

— Куда ты? — спросил Андрей. Вроде и с тревогой спросил, но одно­временно с явным облегчением.

— Пойду поищу компанию повеселее!

Держа бутылку в левой руке, Матрена двинулась было прочь от кибитки, но отойдя всего несколько шагов, вновь остановилась и, обернувшись, шут­ливо погрозила Андрею пальцем.

— У, хитрец! Насквозь тебя вижу!

После этого пошла дальше, а Санька с Андреем остались вдвоем.

Вдвоем!

У Саньки вдруг оглушительно забилось-заколотилось сердце. и вновь эти неугомонные мурашки по коже, вновь этот странный жар внизу живота. Она все ждала, когда же Андрей, пододвинувшись ближе, крепко обнимет ее, начнет целовать, но молодой воин явно не спешил этого делать. А может, и не собирался вовсе.

Сидел неподвижно, словно истукан, лишь изредка бросая в сторону Сань­ки короткие взгляды. И хоть в кромешной темноте кибитки трудно было хоть что-либо разглядеть, ей вдруг показалось, что Андрей хочет что-то сообщить, тревожное что-то. Хочет и не решается.

— Случилось что? — первой нарушила Санька затянувшееся молчание.

— Даже не знаю, — отозвался из темноты Андрей. — Просто передали мне сейчас, что воевода наш тебя по всему стану разыскивает.

— Болотников?! — Голос Саньки прозвучал почти восторженно. — Сам Болотников?!

— Не к добру это! — вернул Саньку к действительности встревоженный голос Андрея. — Может, зря я Фидлеру отдал ту штуковину дивную, что в бричке твоей обнаружил.

Санька поняла, что Андрей имеет в виду мобильник, так напугавший тогда этого бесстрашного парня.

— И что? — спросила она, поневоле заражаясь тревогой молодого воина. — Что Фидлер сказал, когда ты ему отдал моб... штуковину эту?

— Ничего не сказал, — вздохнул Андрей. — В карман безразлично сунул, а после о тебе принялся расспрашивать, подробно так.

— А ты?

— А я ему все рассказал! Я ведь не знал тогда, что ты, это. что не пар­нишка ты вовсе.

Он умолк, и некоторое время в кибитке царило полное и абсолютное молчание.

— Зачем я ему? — первой нарушила затянувшееся молчание Санька. Она имела в виду воеводу Болотникова, и Андрей правильно ее понял.

— Не знаю, — сказал он угрюмо. — Потому и не нравится мне это!

— Мне тоже, — сказала Санька вполне искренне. — Тоже не очень нра­вится.

— И всего лучше, если б вовсе не нашли тебя слуги воеводы. Для тебя лучше, да и для меня. — тут Андрей замолчал на мгновение, — для меня тоже. Ведь если с тобой что-либо случится.

И вновь Андрей замолчал, не договорив, но Санька отлично поняла, чего так опасался молодой воин.

— Может, облачиться тебе в женское, — продолжал размышлять он вслух. — Я тут прихватил кое-что, должно подойти.

Он замолчал, думая о чем-то своем, но Санька тоже молчала. И все ждала, ждала чего-то.

— Или не стоит тебе переодеваться? — вновь заговорил Андрей. — Так за парнишку сойти сможешь, а в женском одеянии.

Не договорив, он лишь тяжело вздохнул и отшвырнул куда-то в сторону сумку, которую до этого в раздумьи долго перебрасывал из руки в руку.

— Ничего, Санька, все хорошо будет! Завтра мы с тобой. или ты спишь уже?

— Поцелуй меня! — прошептала Санька тихо. Так тихо, что Андрей вряд ли даже расслышал ее торопливый шепот.

Но, оказалось, расслышал, потому как, нашарив на ощупь руку девушки, Андрей поднес ее к своим губам и принялся осторожно целовать: сначала ладонь, потом все пальцы по очереди.

Это было приятно, очень даже приятно, но вовсе не то, чего с таким нетерпением ожидала Санька. Потому она в сердцах отдернула руку.

— Ты чего? — удивился Андрей.

— А ты чего?!— сердито и, одновременно, жалобно выкрикнула Санька, сбрасывая с себя курточку. Потом, почти без промедления, стащила через голову тенниску, сразу же оказавшись обнаженной по пояс. — Иди ко мне, слышишь? Ну, что медлишь, раздумываешь?! Просто иди и все. и не думай, ни о чем вовсе не думай! Ведь, может. может, это у нас последняя ночь такая, может, завтра уже.

Но Андрей даже не шелохнулся, а Санька вдруг почувствовала себя полной идиоткой. Вот же дура, до чего докатилась: сама себя парню почти незнакомому предлагать вздумала! А тут еще комары.

Казалось, не было их тут вовсе (или Санька просто не замечала прежде комариного присутствия), и вот уже целый рой над головой звенит-изгаляется.

И тенниска куда-то подевалась. и сколько Санька ни шарила руками вокруг себя, все никак не могла и не могла нащупать распроклятую эту тенниску.

А потом на ее голые плечи легло вдруг что-то теплое, большое, такое, что Санька смогла укутаться в это «что-то» почти целиком. И лишь после сооб­разила, что Андрей накинул ей на плечи свою суконную свитку. Да еще и крепко обхватил девушку обеими руками, не давая ей скинуть с плеч свитку, хоть такая попытка со стороны Саньки действительно имела место.