Геннадий Авласенко - Унесенные временем

Геннадий АВЛАСЕНКО

УНЕСЕННЫЕ ВРЕМЕНЕМ

Фантастическая повесть

Глава 1

О своем отце Санька знала мало. Вернее, не знала о нем почти ничего, потому что отец оставил их, когда Санька была совсем маленькой и ничего­шеньки еще не понимала. А потом, когда немного подросла, просто усвоила, что отца у нее нет...

Куда он девался, этого Санька не знала, и никто не мог ей об этом ниче­го рассказать. Со слов матери, отец просто исчез однажды вечером: вышел из дома и не вернулся. Приезжали из милиции, все тщательно осмотрели, записали свидетельства очевидцев (Санькиной мамы, а также всех соседей, видевших отца в тот последний день), даже начали уголовное расследование по факту исчезновения человека. впрочем, дальше этого дело так и не сдвинулось. Отец исчез бесследно, и лишь немногие из соседей продолжали счи­тать, что дело тут нечисто. Большинство (и подавляющее даже большинство) полагало, что отец Санькин просто сбежал из дома. А то, что не взял с собой ничего из вещей (даже куртки), — так он всегда был странным и даже немно­жечко чокнутым (как однажды выразилась Санькина соседка, тетя Клава).

Тетя Клава была близкой подругой Санькиной мамы, а еще матерью Ивана — одноклассника Саньки и единственного настоящего ее друга. Впро­чем, о самом Иване чуть ниже.

Еще тетя Клава отличалась повышенной разговорчивостью (в отличие от матери Саньки, которая говорила мало и только по существу), и Санька, будучи в гостях у Ивана (а такое случалось довольно часто), всегда получала исчерпывающую информацию о последних деревенских событиях. Поэтому почти все, что знала Санька о своем отце, она тоже почерпнула из многочис­ленных рассказов тети Клавы.

По словам тети Клавы, отец Саньки не только странно исчез из деревни. Появился он в ней тоже довольно необычно.

В то далекое (по Санькиным понятиям) время ее мама и тетя Клава снимали комнату у одной почтенной старушки, так как являлись молодыми специалистами и приехали в эту деревню по распределению (мама — фель­дшером, тетя Клава — учительницей начальных классов). Домик старушки (в настоящее время пустой и даже наглухо заколоченный) находился на самой окраине деревни, сразу же за ним начинался лес, который подруги частенько посещали. Ходили они туда по грибы, по ягоды, а иногда и просто гулять. и вот во время одной из таких «просто прогулок» они и встретили в лесу Санькиного отца (впрочем, в то время он еще таковым не являлся).

Выглядел будущий Санькин отец так, будто целую неделю по этому лесу блуждал: худой, исцарапанный, к тому же еще и босиком.

Надо отдать должное девушкам: они не испугались. Может, потому, что вдвоем были, а скорее потому, что уж больно жалко парень выглядел и на маньяка либо иного злостного правонарушителя — ну никак не тянул! Впро­чем, странностей у него и без этого хватало.

Взять хотя бы речь незнакомца...

Говорил он как-то чудно, смешно коверкая при этом словесные оконча­ния, и тете Клаве с Санькиной мамой долго пришлось выслушивать сбив­чивую исповедь, прежде чем они уразумели, что парень этот решительно не знает, где в данный момент находится и как вообще тут очутился.

Дальше — больше! Приведя молодого человека к себе домой и угостив его горячим чаем с бутербродами (по словам тети Клавы, уплетал он их так, что аж за ушами трещало), девушки решили все же ближе познакомиться с гостем. Ну, хотя бы узнать его имя.

И тут выяснилось, что их гость даже этого не помнит. Ни имени, ни фами­лии, ни откуда он родом. ничего, в общем.

Впрочем, тетя Клава уже тогда заподозрила, что парень просто темнит, не желая особо о себе распространяться. Может, скрывается от кого?

Как бы то ни было, ничего подруги так и не выяснили, а посему решили отложить расспросы до утра. Странного незнакомца решено было оставить на ночь, хоть класть его оказалось совершенно некуда. В комнатушке име­лась одна лишь узенькая кровать (на ней обычно спала Санькина мама) и старый скрипучий диван (на котором, естественно, укладывалась спать тетя Клава).

Но пока девушки, выйдя на крыльцо, тихонько обсуждали эту проблему, незнакомец спокойненько уснул на диване.

И тогда подруги решили просто оставить все как есть. Тетя Клава уле­глась на полу, подстелив под себя все, что только нашлось, мама, естественно, легла на кровать. впрочем, поспать им в эту ночь пришлось всего ничего, пару часов, не больше.

Их разбудили стоны странного незнакомца. А когда Санькина мама, подойдя к дивану, положила ладонь на его лоб, сразу стало ясно, что гость серьезно болен. И не просто серьезно, а, кажется, опасно для жизни.

Санькина мама, как человек, сведущий в медицине, тотчас же принялась за лечение. И надо отдать ей должное, сделала все что могла. Так что, когда «скорая» увезла незнакомца, ему уже ничего серьезного не угрожало.

В районной больнице этот странный парень провел три недели, и все это время Санькина мама навещала его, хоть тетя Клава (опять же, по ее соб­ственным словам) всячески отговаривала подругу от этих компрометирую­щих поездок. А окончилось все тем, что мама однажды вернулась в деревню уже вместе с папой.

За время, проведенное в больнице, будущий Санькин отец так ничего о себе и не вспомнил. И даже представители правоохранительных органов, посещавшие его там несколько раз, ничем не смогли помочь, и вообще никто из районного начальства понятия не имел, что им делать дальше с таким нео­жиданным «найденышем». В больнице вечно держать человека не станешь, родственников тоже обнаружить не удалось, ни близких, ни дальних (хоть его даже по телевизору несколько раз с этой целью показывали). И все облегчен­но вздохнули, когда мама Саньки пожелала забрать его к себе.

Все, кроме тети Клавы.

Кажется, именно тогда подруги впервые поссорились, и настолько серьез­но, что долго между собой не общались. Точнее: вплоть до его таинственного исчезновения.

Родители Саньки остались жить на квартире у старушки, которая, впро­чем, вскоре уехала в город к дочери. А тетя Клава, кипя от негодования, перебралась в дом на соседней улице, где неожиданно закрутила недолгий роман с Исаем, одним из заезжих шабашников. В результате сего недолгого романа на свет появился Иван. А еще через год у мамы с папой родилась Санька.

Отец ее, хоть так ничего и не вспомнил из своего прошлого, на удивле­ние быстро освоился в деревне. У него оказались золотые руки, и по сло­вам сельчан, он мог починить буквально все, начиная от старого, черно­белого еще телевизора и заканчивая полуразвалившимся трактором или комбайном. Вот почему колхозное начальство ценило его высоко, и все соседи им тоже весьма дорожили. А если и перемывали часом косточки втихаря (за то, что не пьет совершенно и денег за ремонт тоже никак ему не всучить), то делали это безо всякой злости или зависти, как говорится, любя. Уж больно странно и непривычно выглядел в этой почти поголовно пьющей деревне.

Но жили родители Саньки дружно, и без всякого сомнения, очень друг друга любили. А после того как, стараниями мамы, отцу выправили новые документы, где его записали как Николая Петровича Орлова (имя и отчество придумала мама, фамилию же оставила свою), они даже расписались.

Глава 2

Произошло это теплым майским вечером, когда Санька с матерью смо­трели по телевизору какую-то передачу о международном терроризме. Точ­нее, они ее почти не смотрели, терпеливо дожидаясь окончания, после кото­рого должна была начаться большая музыкальная программа. Санька, сидя за столом, лениво перелистывала учебник по математике, делая последние приготовления к завтрашней самостоятельной работе, мать на диване что-то не то вязала, не то вновь распускала неудачно связанное.

И в это время в экране телевизора промелькнул такой узнаваемый сюжет, связанный с гибелью башен-близнецов в Нью-Йорке, и мать, встрепенувшись и внимательно уставившись на экран, произнесла вдруг загадочную и совер­шенно непонятную для Саньки фразу:

— А ведь он это тогда предсказал.

Проговорив короткую сию фразу, мать вновь замолчала, углубившись в вязание (или распускание), а Санька, потеряв всяческий интерес и к теле­визору, и к математике, удивленно уставилась на мать. Она явно ждала про­должения, но, кажется, ждала совершенно напрасно.

— Кто предсказал, ма? — поинтересовалась Санька, когда стало ясно, что никакого продолжения не предвидится. Потом ее вдруг осенило. — Ты это о папе, да?

Мать молча кивнула, давая этим понять, что разговор окончен.

Впрочем, у самой Саньки на этот счет было мнение прямо противополож­ное. Решительно отбросив учебник и еще более решительно щелкнув пультом на отключение, Санька тут же перебралась к матери на диван.

— Расскажи подробнее! — коротко потребовала она.