Геннадий Авласенко - Унесенные временем
— Что рассказать? — не поняла или сделала вид, что не поняла, мать. — И зачем это ты телевизор выключила?
— Чтобы тебя послушать! — Санька уселась поудобнее и прижалась щекой к теплому материнскому плечу. — Так что давай, колись!
Вздохнув, мать отложила в сторону вязание и, обняв Саньку рукой за плечи, привлекла ее к себе. И так они сидели молча и совершенно неподвижно некоторое и довольно-таки продолжительное время.
— А ведь ты что-то такое знаешь? — проговорила Санька, когда это «некоторое время» стало грозить затянуться до бесконечности. — Что-то о папе. такое что-то, чего никто больше не знает. То, что ты никому не рассказывала, даже в милиции.
— А они так сразу и поверили бы? — со странной какой-то интонацией проговорила мать. Отстранив Саньку, она встала с дивана, медленно прошлась по комнате. — Не хватало еще, чтобы меня за сумасшедшую приняли!
Она запнулась, взглянула прямо в глаза Саньке. Санька тоже во все глаза смотрела на мать.
— Впрочем, ты уже достаточно взрослая. — как бы раздумывая, продолжала между тем мать. — Хотя бы для того, чтобы.
— Для того, чтобы не принять тебя за сумасшедшую? — закончила за нее Санька. — Обещаю и клянусь!
И мать, немного поколебавшись, принялась вдруг рассказывать Саньке удивительную историю, напрямую связанную с последним месяцем пребывания отца в их деревне. Правда, жили они тогда еще не здесь, а все в той же старенькой избенке, которую их небольшая семья продолжала снимать у старушки-хозяйки.
А началась эта история со странной находки в лесу. В июле дело, кажется, было.
В общем, пошли тогда деревенские детишки в лес по грибы да по ягоды и неожиданно наткнулись на самой, считай, лесной опушке на непонятную какую-то конструкцию.
Описание этой самой конструкции мать смогла дать Саньке самое поверхностное, хоть наблюдала ее куда дольше, нежели остальные жители деревни. По словам мамы, непонятный этот агрегат больше всего напоминал кабину то ли трактора, то ли комбайна, только почему-то матово-черного цвета и в идеально круглых каких-то отверстиях.
Детишки (и это естественно) сильно заинтересовались находкой и обступили ее со всех возможных сторон, действительно приняв непонятную конструкцию за потерянную (или выброшенную) кабинку какого-то сельскохозяйственного транспортного средства. Так некоторое время они и стояли подле своей находки, разинув рты, потом (и это тоже естественно) им захотелось попасть внутрь странной этой кабинки.
В кабине имелась дверка, единственная, кстати, и тоже вся в дырках. И даже ручка на этой дверке присутствовала. но когда один из мальчуганов попробовал ручку эту чуть повернуть, его так шибануло чем-то (током, скорее всего), что отлетел бедолага от той дверки метров на пять, не меньше. И разумеется, потерял сознание.
Хорошо еще, что остальные ребятишки не растерялись. Оставив девчонок возле пострадавшего, пацанята изо всех сил рванули в деревню. И, конечно же, не куда-нибудь, а в фельдшерский пункт. Санька уже посещала садик, так что мама была на работе, а еще там был папа, зашедший за мамой, чтобы вместе идти на обед. В общем, в лес побежали все вместе: папа, мама и галдящие ребятишки. А пожилая медсестра по указанию мамы тут же принялась звонить в райбольницу и вызывать «скорую».
Мама оказала потерпевшему первую помощь, а папа на руках доставил его в деревню, где их уже ожидал автомобиль «скорой помощи». А когда машина с мальчуганом уехала, папа вдруг захотел вернуться в лес и более внимательно осмотреть непонятный аппарат.
— Зачем тебе это? — удивилась мама.
— Не знаю! — пожал плечами папа. — Просто любопытно.
У аппарата уже толпился народ, даже председатель колхоза и тот подъехал на уазике. Разглядывали, бросали реплики, высказывали самые разнообразные догадки и предположения о происхождении странной находки. Кое-кто даже осмелился предположить, что перед ними не успевшая сгореть часть спускаемого космического аппарата.
— Потому-то она такая черная и в дырках! Стекла и те вон как закоптились.
— Если так — надо в центр звонить! — заволновался народ. — Может, премию какую получим.
— Шиш с маслом вы получите, а не премию! — подвел итог дискуссии председатель. — Космический аппарат. выдумали тоже! Кабина эта от трактора какого-то иностранного. Может, японского..
— А дырки зачем? — пытались спорить с председателем сторонники космической версии. — Стекла почему такие темные?
Но у председателя имелись свои, и куда более весомые аргументы.
— Стекла темные — защита от солнца, дырки — от возможного перегрева организма! — сразу же парировал он доводы своих оппонентов. — Для тропиков трактор был предназначен, а не для нашей суровой местности! Потому-то хозяин кабинку и поменял, а эту выбросил за полной ненадобностью.
На том спор и закончился, а председатель, узрев среди присутствующих Санькиного отца, сразу же его к себе подозвал.
— Забирай аппарат, Петрович! — сказал он. — Покопаешься, покумекаешь. глядишь, и сообразишь, как эту заморскую диковинку к нашему климату приспособить. Или хотя бы на детали разберешь — и то хлеб!
Отец, разумеется, отказываться не стал, и уже к вечеру того же дня непонятную конструкцию доставили ему по месту жительства. А точнее, в старый сарай возле избы, в котором отец еще задолго до этого устроил что-то вроде мастерской на дому.
Он не только очистил просторный этот сарай от накопившегося в нем за долгие десятилетия хлама, не только провел туда электричество, но и установил в сарае верстак, наковальню и несколько металлообрабатывающих станков. Еще в сарае имелись стол, табурет, шкаф для инструментов и даже старый диван для отдыха.
Обо всем этом Санька знала и ранее, как и о том, что, приходя с работы, отец еще несколько часов продолжал возиться в своей сарайной мастерской, выполняя многочисленные заказы односельчан. Платы с них он, разумеется, не брал по-прежнему (что людей немало смущало), но папины клиенты все же нашли выход из щекотливой сей ситуации. Деньги, тайком от папы, они вручали Санькиной маме, и та не отказывалась, тем более что при их небогатом семейном бюджете финансовая прибавка эта была никак не лишней.
Все это Санька знала и раньше, а вот об агрегате этом непонятном услышала впервые. Но если верить словам матери (а не верить им у Саньки не было никаких оснований), именно с появлением этого аппарата и начались у них в семье первые неурядицы. Проблемы, то есть.
Началось с того, что отец стал разговаривать во сне. Причем нес какую-то несвязную белиберду, чепуху какую-то нес, такую, что мать, пробудившись от этих бессвязных его возгласов, могла разобрать лишь отдельные понятные слова. Да и то не всегда.
Бывало, что отец бредил по-иностранному, причем странно мешая в бессвязной своей речи английские, французские и даже латинские слова и выражения. А потом и вовсе переходил на что-то восточное: то ли китайский, то ли японский язык. Впрочем, проснувшись, папа ничего из своих ночных разговоров, естественно, не помнил и очень удивлялся, когда мама ему о них сообщала.
— А может, я и вправду иностранный шпион? — то ли в шутку, то ли всерьез высказывал он предположение. — Я ведь своего прошлого совершенно не помню, так что все может быть.
— Конечно, шпион! — смеялась мама. — И я сегодня же сообщу о тебе куда следует!
Внешне-то она смеялась, а вот в душе.
Нет, шпионскую версию мама отвергла сразу. но ведь и в самом деле должно же быть у ее мужа хоть какое прошлое! А что, если эти сны знаменуют не что иное, как постепенное восстановление памяти?
Мама и сама не знала: радоваться ей этому восстановлению или, наоборот, всячески его опасаться. Она любила папу, и папа ее тоже очень любил (а маленькую Саньку он любил, кажется, еще больше). а что будет, когда папа наконец-таки все-все вспомнит?
И где гарантия, что в той, прошлой своей жизни отец Саньки не был женат? И что у него там не осталось детей, которых он тоже очень любил когда-то?
А отец Саньки и действительно стал что-то припоминать из своего прошлого, хоть маме об этом ничего не рассказывал. И она его об этом никогда не расспрашивала.
Она просто замечала.
Замечала, как изменился муж с тех пор, как в сарае у них появился загадочный этот агрегат. И если раньше он часами пропадал в сарае, ремонтируя и заново собирая все, что приносили ему сельчане, то сейчас все помыслы отца Саньки были связаны лишь с найденной «кабиной».
Дальше — больше! Он даже с работы стал приходить пораньше, чтобы побольше времени проводить в своей мастерской. И если раньше отец, несмотря на всю свою занятость, все же уделял достаточно внимания маленькой дочурке, читая ей по вечерам сказки или участвуя в детских играх, то сейчас он Саньки почти не видел. Временами даже ночевал в сарае, благо, лето на дворе стояло и ночи были довольно-таки теплые, особенно для начала августа.
