Valery Angulys - Bad girls dont cry I
— Tea or coffee? (Чай или кофе?) — продолжает он сыпать любезностями.
Ставлю чашку на стол и вздрагиваю от цокающего звука.
— Scared? (Напугана?) — шеф-монтажник насыпает мне кофе, сахар, ставит чайник и терпеливо ждет.
Кухня нашего офиса — место многолюдное, стены здесь тонкие, вполне могу закричать так, что штукатурка посыплется.
— Don’t be scared (Не бойся),— продолжает улыбаться фон Вейганд.
При встрече с Леонидом он был таким же милым и доброжелательным, а потом чуть не лишил меня анальной девственности.
Успокойся, Лора. Ты девушка смелая, должна дать достойный отпор. Или он считает, что может тр*хать всех подряд, пока ты дожидаешься дома? За ночь у меня было время подумать, основательно проанализировать ситуацию. Господин фон Вейганд часто исчезал в неизвестном направлении. Жаркие встречи с элитной шлюхой? Когда я представляла, как он сначала с ней, а потом ко мне и… тошнота снова подкатывала к горлу, а внутри болезненно пульсировала каждая жилка.
— I am not scared (Я не боюсь),— заявляю с гордостью. — It’s over (Всё кончено).
Однако мои пальцы дрожат, когда я беру чашку из его рук. Улыбка фон Вейганда приобретает зловещий оттенок. Он наклоняется поближе ко мне и произносит тоном, не терпящим возражений:
— It will be over when I want (Это будет кончено, когда я захочу).
Немецкий переводчик приходит поставить завтрак в холодильник, прерывая нас на самом интересном месте.
— Оху*ть, — это всё, что мне удается сказать.
День не задался изначально. Судьба-злодейка в очередной раз готовила жесткую подставу.
Сначала привезли защитные костюмы, потом умилительный начальник в кои-то веки отказался предоставить мне свободные часы без содержания и, наконец, нашему дружному коллективу выпало задание определить счастливчика, который задержится с немцами допоздна. Раз костюмы привезли, то следует интенсивно трудиться. Догадайтесь, кому выпал жребий?
Теперь я не могла поехать собирать свои вещи, придется снова ночевать у Даны. Паковаться при фон Вейганде было равносильно ритуальному самосожжению. Очень сомневаюсь, что он погладит меня по головке и разрешит убраться восвояси.
Стоп. Вы, скорее всего, ничего не поняли про защитные костюмы. Объясню быстро, но за складность не ручаюсь.
По решению немецкого эксперта работать разрешалось лишь в специальных одноразовых защитных костюмах. Как долго? До полнейшей очистки территории от последствий пожара и загрязнений. Читай — всегда. Разумеется, на костюмы могли рассчитывать только сами немцы. Рабочие всё равно что рабы, их здоровье никого не волнует. Выпьют казенного порошкового молока за вредность, и хватит. Нечего народ баловать. Переводчики тоже собственность завода, следовательно, стерпят, пусть и грамотные в языках, чай, не иностранцы, чтобы их лишний раз обхаживать.
Немцам поручили посчитать требуемое число костюмов, и те своевольно включили в свои расчеты нас. Генеральный директор мог плакать, хвататься за сердце и уповать на справедливость свыше. Фон Вейганд не собирался менять заявленную цифру. Ограничения бюджета пришлось пересмотреть.
Единодушно проклятые руководством костюмы таки дошли через две недели. Вид их был настолько эпичен, что я даже перестала рыдать о своей несчастной доле, утерла сопли рукавом и весело хихикала, глядя, как облачается первопроходец Хламида.
Правда, когда пришлось облачаться лично мне, веселье угасло.
Тут требуется немного предыстории. Наш завод отстроен из бетона и металла, для установки нового оборудования требуется полная остановка стана. Обогрев цеха происходит исключительно раскаленными листами на линии прокатки. Остановка означает отсутствие листов. Значит, никакого обогрева. Когда на улице вменяемые 5-10 градусов тепла, тут царит зверский холод. Нет, не вполне так. Тут стоит охр*ненно зверский холод, от которого не спрятаться и не скрыться, сколько свитеров ни наденьте, даже пояс из собачьей шерсти бессилен, я пробовала.
Пока вы не уснули, перейдем к интересной части.
Спецовочные штаны приходится натянуть на джинсы, далее свитер, и еще один свитер под горло, а сверху толстенный бушлат а-ля «мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз», в котором даже хрупкая Натали приобретала угрожающие масштабы. Теперь очередь защитного костюма. Белоснежный комбинезон из тончайшего на вид материала, бахилы до середины бедра с эротичными подвязками, перчатки великанского размера и на десерт — маска. Что-то классическое, в стиле Дарта Вейдера и любителей фетиша противогаза. Маску надлежало затягивать до предела, пока она намертво не вгрызется в лицо, и, вспоминая заключение эксперта относительно уровня загрязнения, я затягивала покрепче, благо регулируемые ремешки позволяли. Защитные очки, каска, а сверху капюшон комбинезона.
Мой ужас при виде отражения в зеркале словами не передать. По форме я мало отличалась от Хламиды без костюма, а на женщину походила… ничем. Разве в таком наряде можно походить на женщину?
Глядя на нашу делегацию бравых космонавтов, рабочие поначалу шутили о пришельцах и НЛО, доставали мобильные, чтобы заснять контакт с внеземными цивилизациями для потомков. А потом вспомнили о загрязнении, которое убирают, и дерьме, которым дышат. Это подпортило момент.
Осуществлять переводческие функции в маске не представлялось возможным, так же как и просто поговорить. Немцы бродили, оценивая размах повреждений, укоризненно покачивались, пытались общаться на языке жестов. В итоге мы добрались до пульта управления, который внутри был совершенно очищен. Сбросили испачканные костюмы перед входом и прошли внутрь.
Далее пришлось работать, а работать я не люблю, говорить о работе и вовсе преступление. Поэтому опустим подробности. Вкратце: набежала толпа наших специалистов, которые считали, что могут говорить одновременно на самые разные темы, а переводчик — он же робот, всё стерпит.
Хотя было не так уж плохо. Постепенно народ разошелся, остался только один немец-программист и наши операторы. Я сняла бушлат и прикорнула возле обогревателя. Пульт управления представлял собой просторную комнату, одну стену наполняли электрические шкафы, всё остальное застеклено, чтобы открывался вид на линию прокатки и, собственно, новое оборудование. Повсюду были расставлены столы с компьютерами, а на дисплеях всплывали таблицы, разрушающие мой слабенький в информационных технологиях мозг. Пока внутри помещения горел свет, мы выглядели как тараканы на свадебном торте, когда свет выключали, мы оказывались под прикрытием и могли наблюдать за работой в цеху, оставаясь незамеченными.
Проведя несколько партий морского боя, покопавшись в телефонах и обсудив дела минувших дней, операторы не придумали ничего лучше, как пойти отобедать. Часы показывали одиннадцать ночи, пересменки не предвиделось, поэтому самое время подкрепить силы. Я тоже была не прочь присоединиться к ним, но следовало охранять немца и надеяться, что справимся до наступления утра. Впрочем, если переждать до утра на работе, то потом можно сразу ехать на квартиру, принять душ, выспаться, расслаблено собрать свой нехитрый скарб, пока фон Вейганд снова в офисе.
Прислоняюсь щекой к стеклу, борюсь с желанием захрапеть. И замечаю по ту сторону фигуру в защитном костюме. Слишком высокую фигуру. Такую, что сомнения излишни. Отказываюсь верить собственным глазам. Шеф-монтажник не обязан задерживаться сегодня, он занимается механикой, а не электрической частью, программированием и... разве ты не устала удивляться?!
Даже в маске фон Вейганд не выглядит идиотом. Где справедливость? Что вообще способно его испортить? В очередной раз затрудняюсь с ответом.
Шеф-монтажник поговорил с программистом по-немецки, и последний начал спешно раскупоривать новый защитный костюм.
— Where are you going? (Куда ты собираешься?) — спросила я.
— I have to check signals (Я должен проверить сигналы), — последовал ответ.
Становилось не по себе чуть более, чем полностью. Наши операторы только отчалили на ночной обед, раньше чем через полчаса не вернутся. Проверять сигналы можно до утра.
— I can go with you (Я могу пойти с тобой), — вскакиваю и хватаюсь за каску.
— I need an interpreter (Мне нужен переводчик), — говорит фон Вейганд.
Оказывается, мы и слово «interpreter» знаем. Прогрессируем на глазах.
— I can manage alone (Я справлюсь один), — улыбается программист, напяливает маску и скрывается за дверью.
Ну, спасибо, приятель, умеешь поддержать в трудную минуту.
Мы остаемся наедине. Не решаюсь сдвинуться с места, слежу за каждым его движением.
— I will scream (Я буду кричать).
Шеф-монтажник выключает свет, подходит вплотную, и меня словно парализует. Я не могу издать ни звука.
