Последний из рода Демидовых. Том III - Борис Ветров
Глава 7
Голицын проснулся оттого, что тело его самым натуральным образом остыло и занемело. В волосах у князя хозяйничал холодный ветер. Пётр Алексеевич открыл глаза, грязно выругался и судорожно дёрнулся в попытке отпрыгнуть от края пропасти. Князь застыл на краю, свесив в пустоту левую руку, голову и часть туловища. Пётр Алексеевич постарался зацепиться телом за отшлифованную поверхность скалы, прижаться к ней кожей и хотя бы так зацепиться, чтобы не упасть. Кожа на коленях и животе заныла от впившейся в неё пористой поверхности камня, но боль эта оказалась приятной и желанной, потому что позволила Голицыну не свалиться с обрыва.
Князь судорожно, сантиметр за сантиметром, отползал от края. Сердце его забилось сильнее, а руки дрожали, словно у заправского пьяницы. На глазах его выступили слёзы, но Голицын упорно отдалялся от обрыва сантиметр за сантиметром.
Поймав шаткое равновесие, князь решил перевести дыхание и оглядеться. Всюду, куда падал взор, простирались сумерки, лишь кое-где чадили неяркие огни. Но больше всего о месте говорил серный запах протухших яиц. Он оказался в аду. Голицын напряг зрение и попытался рассмотреть дно пропасти. Не сразу князь понял, что землю внизу устилает ковёр из пожелтевших костей. В центре останки образовали небольшой холмик, по сторонам можно было рассмотреть целые скелеты и позы, в которых люди застыли после смерти.
«Тела тех, кто выпал птенчиком из этого гнезда⁈» — голова соображала с трудом, мысли путались, но князь лихорадочно пытался найти ответ на происходящее вокруг него.
Голицын смог сесть, он почему-то был голым. Пол морозил кожу и имел уклон. Уклон, на первый взгляд, не казался каким-то фатальным — не более двадцати градусов. Но тем не менее князь минуту назад чуть не сорвался вниз.
«Если уснуть, то можно запросто скатиться с края и немного полетать…»
Пётр Алексеевич оказался в каменном кармане, впрочем, карман этот выглядел обработанным с ровными округлыми стенами. Значит, это несовпадение, а кто-то заботливо приготовил такое «жилище» для узника.
«Я попал в пыточный сектор, какого-то демона? Я умер, а мой контракт перепродали⁈ Нет… Что происходит?» — в голове у князя созрели сразу же с десяток разных версий происходящего, и ни одна ему не понравилась.
Он осторожно встал и подошёл к краю, ветер вновь начал трепать волосы, а тело покрылось мурашками от холода.
«Странный домен ада, обычно здесь нестерпимо жарко.»
Голицын выглянул за стену и понял, что его каменный мешок не был единственным, вся стена состояла из таких вот клеток без одной стены.
«Теперь понятно, откуда внизу столько костей.» — князь понемногу приходил в себя.
Позади послышалось карканье охрипшей вороны. Голицын повернулся на звук и еле успел пригнуться. Огромный гриф располосовал спину и голову князя острыми когтями. Но промахнулся и оттолкнувшись от стены, отлетел в сторону.
Тварь досадливо закаркала, оглядываясь назад. В глазах птицы явственно горел демонический огонь. Гриф, а сомнений в последнем у князя не возникло, размерами не уступал годовалому телёнку, он вновь ударил крыльями и начал набирать высоту. Впрочем, свод сектора не дал птице высоко подняться, и гриф развернулся обратно. В глазах гигантского падальщика вновь сверкнул огонь.
Князь инстинктивно попытался дотянуться до бахира и дать отпор, но энергия ему здесь не подчинялась. Да и Голицын вспомнил, что бахир против адских порождений мало эффективен.
Гриф летел прямо на князя, а Голицын поднялся к задней стенке и вжался в угол, стараясь максимально усложнить задачу пернатому падальщику. Хотя понимал, что это вряд ли поможет.
Тварь вновь хрипло каркнула, ударила клювом, метя в князя. Пётр Алексеевич в последний момент отскочил, но падальщик схватил за ногу Голицына. Гриф потянул на себя, длинные когти впились в податливую плоть, и князь закричал от боли.
Падальщик замахал крыльями, поднимая в воздух серый пепел, а Голицына потянул вверх и в сторону, к краю обрыва. Пётр Алексеевич безуспешно пытался зацепиться за шершавую поверхность камня, царапая руки в кровь. Тварь оказалась достаточно сильной, чтобы поднять в воздух человека. Край обрыва медленно, но неотвратимо приближался. Он раскачивался всё сильнее в лапах адской твари, и вот пропасть раскрылась перед глазами, желая обнять и принять в себя Голицына. Князь попрощался с жизнью, впрочем, Голицын понимал, что это не конец и раз он в аду, то мучить его ещё будут долго.
«Уж лучше сразу уйти за грань бытия, чем вот так, изо дня в день…» — пришла в голову неутешительная мысль.
— Прекрати Рувендил, — послышались слова сверху, голос оказался знакомым.
А гриф и вправду отпустил князя, Голицын упал на покатый склон, цепляясь за него всем, чем только можно. Пётр Алексеевич упал удачно, риск сорваться миновал. Поняв, что его более не пытаются убить, князь поднял голову кверху. В паре метров над ним стояли двое, те самые Истинные, как они себя называли и смотрели презрительно на своего раба.
Падальщик вновь закричал, князь с опаской обернулся и увидел, как птица медленно превращается в чёрные сполохи тьмы, растворяется в воздухе и исчезает.
— Какого лешего вы творите⁈ Вы что с ума посходили? — князь сорвался на крик, отчего вены на его шее вздулись, — Мой час, ещё не настал! — говоря о времени, Голицын имел в виду, что его душа всё ещё принадлежит ему и пытать его не имеют права.
— Этого бы не было, если бы ты выполнял свои обязанности! — с гневом произнёс Рувендил.
— Что⁈ — Голицын непонимающе уставился на мужчину и с обидой в голосе, возразил, — Я раздавал ваши артефакты, людям, готовым их применить! Кое-кто даже благодарил за эти дары…
— Два из трёх предметов сгорели, не принеся душ! — Мелофена недовольно фыркнула, — Ты специально так сделал?
— Нет! — возмутился князь, — Ничего подобного!
— Факты говорят об обратном! — презрительно возразил Рувендил, — Если ты не исправишься, то каждую ночь будешь проводить здесь в компании моих теней.
В опасной близости от Голицына прямо в воздухе сплелись из теней сразу несколько зверей. Серый медведь, с тремя явственными шрамами, пересекающими левый глаз. Чёрная грациозная кошка, глаза которой сверкнули золотом. Огромный удав, с рисунком на теле, напоминающем листья папоротника. Знакомый гриф, с когтей которого всё ещё капала кровь князя. Крупный баран с массивными закрученными рогами, и горящими алым глазами. Ни с одним из
