Оракул - Яков Барр

— Но как вы умудрились сохранить свой разум? — изумился предводитель.

— У меня иммунитет к подобным воздействиям.

— Это так! — подтвердил Михельсон. — у меня есть свидетельство эксперта.

— Дивеевского? — поднял брови судья.

— Да, — ответил сабовец.

— Вы знаете про Дивеево? — удивился я.

— Я вам говорил, — улыбнулся предводитель, — мы, в общем и целом, в курсе происходящего на нашей земле.

— Итак, — продолжил я рассказ, — убить меня помешала Антонина Яковлевна, это действительно так. Кто конкретно в меня или в капитана стрелял, не столь важно. Винить такого человека все равно что обижаться на пистолет, а не на руку. Гипнотизера я убил, и это все, конец истории. Я позже побеседую с библиотекаршей, надеюсь, со мной она будет откровенна. Но прошу по возможности не доставлять ей проблем. Она жертва, а не преступник. И я ей обязан.

— Остается вопрос с пистолетом. И он будет бесить и нервировать разных влиятельных людей. Если бы удалось его найти, — намекающе протянул Михельсон.

— Предположим, — в тон сабовцу отозвался я, — найдется пистолет, причем на нем будет висеть много интересного, из того, что происходило в последнее время в наших краях.

— В том числе и события в библиотеке? — осторожно поинтересовался судья.

— А мы хотим это так здесь вслух обсуждать? — ответил я вполголоса.

— Странное ощущение, — предводитель задумчиво посмотрел на меня. — Смотрю я на вас, Андрей, и вижу инфантильного барчука. А стоит вам рот раскрыть, оттуда лезет человек совсем другого склада. Я рад, Васнецов, что мы с вами на одной стороне.

— С этим трудно поспорить! — поддакнул ему Артем Давыдович.

Филлипов перевел взгляд на сабовца.

— Резюмируем. Вопрос с пистолетом вам стоит взять под личный контроль.

— Уверен, мы во всем разберемся, — важно кивнул Михельсон.

— Прекрасно! — улыбнулся без особого веселья Филлипов. — Андрей Владимирович, вы оказали огромную услугу и нашей семье, и всему городу. В нашем кругу не принято оставаться в долгу. Как мы можем вас отблагодарить?

— Он не берет денег, — хихикнул Михельсон.

— Конечно я не возьму денег за то, что является долгом каждого порядочного человека! — не без пафоса в голосе подтвердил я. — У меня есть маленькая просьба к Артему Давыдовичу, надеюсь, он не откажет мне в помощи.

— Это конфиденциально, или вы можете изложить ее здесь? — спросил судья.

— Ничего таинственного! — ответил я. — Мне потребовалось юридическое лицо для небольшой и неважной задачи. Я решил, что это могло бы быть детективное агентство. Я хотел просить Артема Давыдовича способствовать в получении лицензии.

— Как-то я не вижу вас, следящего из засады за неверными мужьями, — хохотнул судья.

— Конечно! Я планирую разыскивать и освобождать похищенных людей.

— Не представляю, что может воспрепятствовать этому плану! — улыбнулся Филлипов. — Вы со мной согласны, Артем Давыдович?

— Андрей, считайте, что лицензия у вас в кармане. И мне почему-то кажется, что страховые компании с радостью возьмут новое агентство на вооружение. Уж от их-то денег вы вряд ли откажетесь.

Мы еще немного поговорили о пустяках, потом распрощались. Михельсон вызвался меня проводить.

— Вы готовы поучаствовать в сомнительном мероприятии? — спросил я сабовца, пытаясь звучать не слишком иронично.

— Вы, как мой бывший коллега, знаете, что вся наша работа — сомнительные мероприятия. На общее благо, разумеется.

— Я решу проблему с пистолетом, — пообещал я, — но мне нужна информация, где и как хранятся улики. Я смогу ее получить?

— И всего-то? Я думал, что вы поручите операцию мне, — изобразил удивление Михельсон.

— А вы сможете провернуть все идеально чисто? — подколол я сабовца.

— А вы сможете не перерезать все управление? — передразнил меня Михельсон.

— И в мыслях не было убивать честных полицейских. Даже если они слегка продажны, — я посерьезнел. — Смотрите, Артем Давыдович, я точно знаю, что в полицейском управлении как минимум два крота Акаи Гестио. Если вы попробуете решить проблему дипломатически, наша оружейная интрига станет ему известна.

— Об этом стоит подумать, — поморщился Михельсон. — Будет вам план Управления. С вами приятно работать, Андрей Владимирович.

— Аналогично, Артем Давыдович, аналогично! Кстати, а когда можно рассчитывать на лицензию?

— Когда мы хотим, мы можем действовать очень быстро. Предлагаю встретиться завтра. Вы получите и лицензию, и интересующую вас информацию. Любезнейший господин Добродецкий сразу же фирмочку оформит.

Следующая моя цель находилась в Гречине. Я решил, что могу и хочу по дороге заехать на дачу. Соскучился я по своей не родной, но близкой семье. Они по мне тоже соскучились, облепили сразу и Ольга, и Степанида Дмитриевна. Потащили чай пить.

Я взял ноутбук, пытаясь изучить здание, но Оля, наглая девчонка, бесцеремонно его отобрала.

— Дядя Андрей, говори, чего тебе надо! Хватит бессмысленно в кнопки тыкаться!

— Радость моя, — пытался я увещевать чертовку, — я хочу попасть в очень плохое место…

— Собираешься разгромить очередной бордель? — не унималась девчонка. — Я хочу в этом участвовать.

Мы еще пятнадцать минут препирались, я доказывал, что она еще ребенок, Ольга же безо всякого стеснения глядя мне в глаза, заявляла, что нет. В итоге я сдался. Ну не хочет деточка счастливого и безмятежного детства, пусть приносит пользу. От психологических травм ее поздно охранять.

На дело я выехал, вооруженный подробнейшим планом здания. Пока мой любимый австриец ремонтировался, я воспользовался баварцем, оставшимся от Сони. На месте я нашел позицию «через улицу», с которой смог как следует все рассмотреть. Рядом с главным входом располагался въезд в гараж. Сегодня там не утихала суета. Бордель, явно напуганный моими прошлыми акциями, эвакуировался. Сутенеры работали по принципу «Вдруг война, а я усталый», поэтому бесконечные ящики таскали женщины. Паковали имущество они в небольшой, под стать гаражу, фургон.

Присматривали за ними вооруженные автоматами мужики разной степени потрепанности. Какая-то из носильщиц споткнулась и уронила тюк с одеждой. Причинить вред тряпками она явно не могла, но автоматчик как с цепи сорвался. Начал орать, как осой укушенный, размахивать руками, влепил бедняжке затрещину, отчего та рухнула на пол.

Я уж думал, что пришла пора вмешаться, но разгоряченный конвоир резко успокоился, рабыня, а как ее