Моя жизнь хикикомори. Том 3: После перемен - Отшельник Извращённый
— Танака Рика. Добрый вечер, Кобаяси-сама, — сказала Рика, слегка улыбаясь. — Благодарю за интересную возможность.
— О-хо-хо, Танака-сан, — ответил дед, с ухмылкой. — Рад видеть вас. Надеюсь, вечер таким для вас и окажется.
— В этом я не сомневаюсь, — отозвалась та с лёгким намёком на шутку.
Изаму лишь слегка усмехнулся, жестом приглашая её пройти внутрь, после снова перевёл взгляд на подъезжающую машину. Наружу выбралась миловидная девушка. Точь фея, только черноволосая.
— Куросаки Сатоми. Рада увидеть вас, Кобаяси-сама, — представилась скромно юная девица с миловидным лицом. Медовая юката с красным журавлём. Добрый взгляд. Да и, как ни посмотри, очень милая, добросердечная девушка.
— А как я рад, Куросаки-сан, — кивнул дед с искренней улыбкой. — Прошу, проходите. Хорошего вечера.
— Благодарю, — кивнула Сатоми и последовала за прислугой.
— Три из шести, — пробормотал Изаму себе под нос. — Что ж, теперь очередь «особых» претенденток.
Саяка чуть заметно улыбнулась, но не проронила ни слова, возвращаясь к своим записям.
Особняк Кобаяси продолжал погружаться в атмосферу вечера. Под фонарями, освещающими дорожку, вновь остановилась машина, и из неё уверенно выскочила. Да-да, ВЫСКОЧИЛА. Прям прыжком. Плям. Окубо Хина.
— Хох… — выдохнула Саяка, глаза как блюдца из любимого чайного сервиза.
Хина шла, да что там шла, прям ШЛА к вратам, как вихрь в человеческом обличье. Шаги быстрые и чёткие, точь у спортсменки, привыкшей только к победам. Юката насыщенного изумрудного цвета с золотыми и белыми линиями, стилизованными под поток ветра. Пожалуй, наряд идеально подчёркивал её энергичность и дух соперничества. Яркие красные волосы, собранные в высокий хвост, были украшены простой лентой, которая не отвлекала внимания от ясного, уверенного взгляда зелёных глаз. Прям не на смотрины шла, а на поединок. Да и рукава юкаты развевалась так завораживающе, один в один боевое знамя.
— Окубо Хина, Кобаяси-сама, — объявила она с коротким поклоном, в котором читалась скорее дружелюбная наглость, чем покорность. — Спасибо за приглашение!
Изаму внимательно смотрел на неё, задержав оценивающий взгляд на её осанке.
— Добро пожаловать, Окубо-сан. Приятно видеть столь решительный настрой.
— Спасибо, — коротко ответила та с лёгкой улыбкой. — Всегда готова к вызовам!
Похоже для неё это было просто очередное соревнование.
Саяка сделала жест, приглашая её пройти на территорию особняка. Хина без лишних церемоний направилась внутрь.
Следующая машина подъехала так тихо, что казалось, будто просто катится своим ходом. Скорее всего — электрокар. Из неё, подобно лунному лучу, выскользнула Юна Широсаки.
— Ох… — вырвалось восхищение с губ Саяки.
Дед Изаму тоже прогудел что-то невнятное, но явно довольное.
Юна выглядела совершенно иначе, чем все предыдущие участницы. Белоснежная юката с голубыми узорами цветущей сливы в морозное утро, создавала впечатление, будто она вот-вот растает в воздухе. Распущенные белые волосы мягкими волнами обрамляли лицо, а маленький гребень из полупрозрачного камня, прикреплённый к локону, мерцал, как застывшая слеза. Мягкий взгляд и спокойная походка Юны принесли с собой лёгкость, воздушность.
Она сделала глубокий поклон, который выглядел почти как часть танца.
— Широсаки Юна, Кобаяси-сама. Благодарю за столь прекрасную возможность.
Изаму изучал её долго, в глазах промелькнуло что-то, что можно было назвать искренним интересом.
— Добро пожаловать, Широсаки-сан, — произнёс он наконец, слегка кивая. — Надеюсь, этот вечер подарит вам не только возможность, но и интересные впечатления.
— Благодарю, — отозвалась она так тихо, будто её голос сам собой растворился в вечернем воздухе.
Саяка проводила её взглядом, прежде чем жестом указать прислуге сопроводить к особняку. Юна направилась внутрь с той же неспешной грацией, её вовсе не заботило мнение окружающих. Абсолютно.
Когда очередная машина подъехала к воротам, Изаму слегка выпрямился. На этот раз во взгляде мелькнула тень напряжения.
— Последняя, — тихо произнёс он, не скрывая, что ждал именно её.
Саяка кивнула, глядя, как дверь машины открывается, и из неё выходит Фудзивара Акане.
Каждый шаг был плавным, как песнь, но в каждом читалась уверенность, как если бы весь мир обязан вращаться вокруг оси этой юной особы. Юката, выбранная для вечера, подчёркивала её утончённость: глубокий оттенок тёмной вишни с серебряным узором ветвей сакуры простирался от пояса до краёв рукавов. Пояс, завязанный с абсолютной точностью, был серебристо-белым, что добавляло образу мягкой строгости. Высокий хвост, украшенный единственной шпилькой с жемчужиной, покачивался при каждом шаге, как маятник, отсчитывающий мгновения до неизбежного.
Она остановилась перед Изаму, слегка наклонив голову в учтивом, но сдержанном поклоне.
— Фудзивара Акане, — голос звучал ровно, но с лёгким оттенком прохлады. — Благодарю за приглашение, Кобаяси-сама.
Изаму смотрел на неё дольше, чем на других. Во взгляде старческих глаз смешались напряжение и скрытое восхищение, будто сам не мог поверить, что она действительно здесь. Та самая девочка из средней школы. А как выросла… Настоящая красавица.
— Добро пожаловать, Фудзивара-сан, — произнёс он, наконец. Голос был в меру строг, но уважителен. — Рад видеть, что вы приняли наше приглашение.
Акане слегка приподняла подбородок, её губы тронула лёгкая, почти невидимая улыбка. Но острая, как лезвие.
— Как я могла отказать? — ответила она, а затем добавила с ядовитой сладостью: — Это ведь такой редкий случай — оказаться на «показе невест». Скажите, Кобаяси-сама, это мероприятие задумал лично Казума-сама?
Саяка, стоявшая рядом, позволила себе едва заметно хмыкнуть, но тут же вернулась к своему обычному непроницаемому выражению.
— Ваша искренность освежает, Фудзивара-сан, — заметил Изаму, улыбнувшись краем губ. — Нет. Мероприятие — моя инициатива. Прошу, проходите. Вечер только начинается. Наслаждайтесь.
— Раз инициатива ваша, тогда благодарю вас лично за приглашение. Это было неожиданно, — Акане кивнула и направилась к особняку, каждый шаг подобен мазку кисти мастера по чистому холсту — точный, уверенный, неповторимый.
Когда она скрылась, старик Изаму выдохнул и произнёс:
— Что ж, игра началась.
— Всё так, господин, — ответила Саяка. — И уверена, она станет вашим лучшим ходом.
Изаму ничего не ответил, только постучал тростью по каменной дорожке, как дирижёр, готовящийся к началу грандиозной симфонии.
…
Сад особняка Кобаяси превратили в настоящий шедевр японских сказаний. В центре возвышалась традиционная сцена из тёмного лакированного дерева, окружённая фонарями, с которых свисали бумажные подвески. Каждая из них имела иероглиф удачи, и когда
