Хроники особого отдела - Александр Игнатьев
Базу окружала плетёная декоративная изгородь. Многочисленные дорожки из выложенных сложным геометрическом порядком плиток затейливо огибали ландышевые «клумбы», созданные самой природой. Светло и жизнерадостно пел птичий хор. Шумел лес. А нечастые машины гостей встречал на входе огромный пирамидальный муравейник – маленькие трудолюбивые стражи выстроили свою «крепость» у самых ворот комплекса.
Густые заросли шиповника, уже начавшие терять свои гладкие бледно-розовые лепестки, да маленькие головки «куриной слепоты», как выводки пушистых цыплят, весело смотрели вверх, на солнце.
Пропитанный запахами леса воздух, наполненный шелестом листвы, жужжанием насекомых и пением прячущихся в зелени пичуг… База радостно встречала своих новых жильцов, которые переступили через порог и замерли - настолько неожиданно было это возникшее ощущение обретения родного дома.
Василий Иванович торжественным чином обошёл с кадилом все помещения, помянув «всуе» даже проживающую с ними нечистую силу. Нечистая сила благодарности не выразила. Наоборот, недовольный таким обращением Олладий долго чихал, а у протоиерея с тех пор пахло кошачьим духом. Проветривание и регулярная уборка не помогли. Спустя полгода священник взмолился о перемирии и с тех пор регулярно ставил блюдце с молоком рядом с тёплой голландской печью... но это опять-таки будет потом.
А пока природа радовалась вместе с людьми.
Уже летом возобновили отпуска и восстановили восьмичасовой рабочий день. Отдельным указом ЦК были полностью устранены обязательные сверхурочные работы. Страна, словно сбросив чёрный вдовий плат, стремилась забыть страшные годы и, перешагнув горе, достигнуть ранее невозможных экономических успехов. Даже кинематограф, забыв свою политическую значимость, допустил съемку первого приключенческого советского фильма — «Пятнадцатилетний капитан». Он выйдет в прокат в марте сорок шестого, и за какой-то год его посмотрит 17 миллионов человек. Вся страна!
Страна-герой! Страна-воин!
Страна-победитель.
***
Олладий, разменявший свой шестой век, удивленно наблюдал, как въехавшие вместе с Хозяином жильцы начали интенсивно обустраивать свою жизнь. Он же с трудом приноравливался к необыкновенным вкусам и странностям поселившихся в его лесу существ.
Огромная чёрная паучиха, повесив гамак между двух берёз, целыми днями лежала теперь, закутавшись в одеяло и, периодически всхлипывая, что-то читала. Любопытный кот заглянул однажды в толстый кожаный фолиант и рассмотрел надпись: «Бегущая по волнам» А.С.Грин.
Хозяйский сытый холоп Илья, как ранним утром, так и вечерами бегал по периметру территории (и оттачивал навыки стрельбы «по-македонски» установив мишень в самом дальнем углу)
Оборотень вырыл под забором лаз и регулярно исчезал, при этом не забывая вовремя возвращаться к ужину. Олладий не без оснований предполагал, что скоро в окрестных деревнях появятся крупные черные круглоголовые щенки.
Сам же Хозяин привез с собой кучу громоздких ящиков, и Илья целый час обливался потом, перетаскивая их от ворот в дом. А хозяин при этом бегал вокруг него и давал ценные указания. В ящиках оказались книги. Счастливый обладатель бумажных сокровищ провел целый день, разбирая их и расставляя на многочисленных полках.
— Зачем Вам столько книг? — поинтересовался приехавший с инспекцией Худояров.
— Чтобы все было под рукой, — последовал незамедлительный ответ.
— Я вижу здесь Стивенсона, Майн Рида, Дюма... а где же советская проза? И как вся эта литература поможет нам? — выразил недовольство ответ генерал.
— Ну, я просто люблю эти книжки. А советскую прозу - вон, Ксения читает. К тому же должны же быть у меня какие-то желания? — с лёгкой улыбкой возразил ему оппонент.
— Я не возражаю. Но наше дело не терпит разгильдяйства и отсутствия дисциплины…
На миг в маленьком домике воцарилась тишина, потом Хозяин обвёл взглядом помещение и тихо сообщил:
— Я призван не вами. И не вам меня торопить. Нужно время и узкоколейка к горе.
Темное облачко в небе отплыло прочь, и поселившийся на подоконнике солнечный заяц смело перескочил на генерала. Генерал энтузиазма не ощутил. Странности новых подчиненных порядком давили на нервы. Эта их независимость… Литература эта иностранная. Мистика эта чертова! Домовые во вверенном ему отряде, слыханное ли дело? Вампиры! Маги! Как тут устава придерживаться?
— … фрица! - услышал вдруг Рашид Ибрагимович. Отвлекся!
- Что?
Воплощение мистицизма и странностей терпеливо повторило:
- Верните нам фрица.
В кабинет без стука вплыла Ксения - в хлопковом синем халате с большими белыми пуговицами. Это генерала добило. Дивный вид этой женщины настолько контрастировал с оставленной за спиной ещё военной Москвой, что Худояров на миг зажмурился, а когда открыл глаза, глубоко вздохнул и, переведя взгляд на привычную военную форму, ладно сидевшую на Илье, попросил:
— Вы хоть при Утехине срам-то свой не показывайте. Отдел, понимаешь ли, особый. Разгильдяи. А немец ваш с ума сошёл. Эскулапы сказали - неизлечим он. Поеду я от вас. Расстроился только.
Ян проводил его до ворот. И уже севший в машину генерал услышал:
— Немца надо вернуть. Он Белый маг. Отогреется у нас. Я его с собой возьму. И не возражайте.
Глядя на это худое лицо, непроницаемо спокойное, бестрепетно уверенное, что его просьбу… хотя какую там, нахрен, просьбу… требование выполнят, Худояров только рукой махнул.
Куда там возражать!
Тут не рехнуться бы…
На обратном пути Рашид Ибрагимович задремал. Ему снились зубчатые Кремлевские башни, выложенные не красным кирпичом, а толстыми обложками детских книг, и кот, который печатал сказки на большой старой, ещё дореволюционной, пишущей машинке, громко стучащей старыми клавишами. Кот аккуратно вынимал напечатанные листы и, наклоняясь к нему через стену, сообщал:
— Прочитать немедленно! Чрезвычайно важно!
Худояров брал пачку листов и читал: «Немца верни! Дурень старый!»
Генерал хотел возмутиться, вздрогнул и проснулся. Перед ним исчезал, растворяясь в темном салоне, белый лист бумаги.
— Давай-ка на Канатчикову дачу, — скомандовал Худояров. — А то и правда залечат фашиста-то!
***
Неторопливо передвигая шахматные фигуры, Сталин ещё в 1935 году выбрал «пещерного марксиста» из рекомендованных ИККИ членов высшего руководства Коммунистической Партии Китая.
Показательный коминтерновский процесс Иосиф Виссарионович предполагал провести в конце весны 1939 года, и следователь А. И. Лангфанг старательно выбил показания на всю правящую верхушку из доставленного в НКВД в марте 1938 г. начальника отдела кадров Го Чжаотана. Процесс не провели, но двадцать членов КПК были по-быстрому обвинены в троцкистской деятельности и расстреляны. Мао получил миллион долларов на содержание ЦК.
После начала военной кампании в Китае всем стало понятно,
