Тревожная ночь - Пётр Владимирович Угляренко
Павлу показалось, что кто-то тайно за ним наблюдает. Оглянулся и покраснел: нервы такие возбужденные, что уже и себе самому не верит...
Встряхнулся - необыкновенно громко зазвонил телефон. Поспешно схватил трубку. Наталья! - сразу мелькнуло в голове. Да нет, была это не Наталья, а секретарша директора. Сообщила:
- Вам письмо, Павел Николаевич!
- Письмо?
- Удивляетесь?
- Разве в том, что для меня есть письмо, есть что-то странное?
- Не знаю, - ответила секретарша и добавила после короткой паузы: - На столе у меня. Сами зайдёте, или занести?
Положил трубку и высоко поднял брови: что за письмо? Ведь никто никогда ему на завод писем не присылал. Всю корреспонденцию получает дома. От Натальи у него никаких секретов. Может, кто-то из коллег по конструкторскому бюро, который сейчас в отпуске? Что-то пришло на ум человеку и не терпится, хочет сообщить, посоветоваться. Иначе бы кто писал на работу?
А секретарша, вставая из-за стола, пытливо взглянула на него, будто заподозрила в грешном деле:
- Сокровенное письмо.
- Почему сокровенное?
- Не знаю. Так мне кажется, - улыбнулась.
Павел замешкался: он слышал, что секретарша пренебрежительно относится к мужчинам, мол, все одинаковые, каждый только и думает, как бы в гречку вскочить, чтобы никто того не знал, не ведал. Может, таких она и встречала, но это - не он. И уже хотел её попросить - пусть сама откроет и зачитает, что там ему пишут. Но заколебался: а что, если речь идет об интимном, что только он один должен знать? Снова покрутил в руках письмо, присмотрелся к нему, как будто не верил, что адресовано ему. Не указано лишь, кем написано, отправлено. Как будто нарочно прислали для того, чтобы секретарша могла дать волю бурной фантазии - очень уж любопытна она к чужим делам, всё хочет знать, особенно кто с кем встречается.
Проходили мимо Павла рабочие, здоровались служащие, но он никого из них не замечал, смотрел на письмо. Обычный конверт с четырёхкопеечной маркой на нём. На размазанном штампе не мог различить ни одной буквы. Боязливо оглянувшись, склонился над столом, спрятал письмо в ящик, а уже там медленно разорвал конверт. Вынул небольшой, перегнутый листок. В глаза сразу упало:
«Совсем того не знаете и не подозреваете, дорогой товарищ, что вы рогоносец...»
Павел нахмурился. Не может того быть! Письмо анонимное, никакой подписи - от друга или недруга? И прикипел дальше к бумаге:
«...что рога вам наставила жена, красавица Наталья, которая любит называть себя Афродитой - и этого, вероятно, не знаете? Тогда советуем: пристальнее присмотритесь к этой Афродите, потому что рога, которые носите, похожи на оленьи, широко разветвлённые - каждый охотник позавидовал бы такому трофею. Будьте, правда, осторожны, иначе испугаете предательницу, станет ещё хитрее и на крючок вряд ли попадётся...»
Он не верил и не хотел верить! Кто-то жестоко над ним наглумился. Наталья же всегда добрая, нежная - такая, что нежнее, кажется, и нет. Или только притворяется доброй и нежной? Она играет роль, а он, ослеплённый любовью, ничего не видит! Как и каждый муж, который позже всех узнает об измене жены. Не горит - не дымит!.. А может, какой-то завистник хочет их поссорить? Подбросил письмо, а сам наблюдает - ну, что из этого выйдет? Сквозь замочную скважину заглядывает! Со всей силы Павел толкнул дверь, чтобы тот, кто тайно за ним наблюдает, не успел и опомниться. Но в коридоре пусто...
Остановился возле широкого окна - конструкторское бюро на самом высоком этаже. Напротив нет ни одного высотного дома, а поблизости - только старый одноэтажный - бюро пропусков, зелёный сквер вокруг... И оттуда тоже на него, Павла, никто смотреть не может...
Потёр ладонью лоб: о, если бы это был сон! Но теперь хоть бы и хотел заснуть, то вряд ли смог бы. Анонимное письмо совершенно взволновало его душу, и теперь она волнующаяся, пугливая, беспокойная - и не знает он, что ему делать: или скорее идти домой, или заблудиться где-то далеко, побыть наедине - может, успокоится или что-то разумное придет в голову? Но сразу изменил мысль: надо обо всём спросить Наталью, пусть сама скажет...
Глянул на часы - четыре часа.
Побежал к лифту, на ходу накидывая на себя плащ. Несколько раз нажал на кнопку - кабина не подходила. Полетел по ступенькам Павел и выбежал на улицу. По сторонам поглядывал, нет ли поблизости кого-то из врагов. Но вдруг решил: будет вести себя так, чтобы никто ничего и не заподозрил, даже чтобы автор анонимки стоял с открытым ртом.
В мыслях всё же повторял строки, вычитанные из письма, хоть и отвергал их - ничему не верит! Не может того быть, чтобы Наталья - кто, кто, а Наталья! - изменяла ему, никаких на то доказательств! И лучше будет даже ни о чём не расспрашивать дома, не говорить о письме - зачем им в редкую минуту, когда встречаются, отравлять настроение.
Ругал теперь автора письма: если настоящий друг, то почему прячется, пусть придёт и в живые глаза скажет - так, мол, и так, твоя жена изменница! И докажет, убедит. Чтобы не было никакого сомнения...
Но вот автобус подкатил, двери распахнулись и закрылись, Павел оказался в тесном человеческом окружении.
Сошёл остановкой раньше, потому что нечем было дышать. Да и хотел погасить возбуждение, чтобы Наталья хоть на первое время ничего не заметила. Он должен быть возбуждён от радости, что жена дома! Но тяжело успокоиться, когда в душе покоя нет. Напрасно уговаривал себя, что ничего страшного не произошло и не произойдёт, что будут жить они с Натальей, как жили до сих пор, а врагов их уничтожит собственная злоба.
Время от времени Павел останавливался и поглядывал на прохожих - казалось, что все какие-то равнодушные, никто даже не повернёт головы, не заглянет ему в глаза. Разумеется, у каждого свои заботы, хлопоты, но таких, как эта, у него, нет ни у кого! Или есть? Город большой...
Почувствовал, как неожиданно тяжело ему стало подниматься вверх, завладела им усталость. Недаром говорят врачи, что больше всего уничтожают тревога и беспокойство. Злорадно засмеялся: да нет, он, Павел, ещё не такой старый, чтобы иметь уничтоженные нервы! Мелкие неприятности - разве на них надо
