Стриндберг - Пляска смерти

Алис. Да, подумать только, если бы я не ушла из театра! Все мои подруги стали знаменитостями!

Капитан (встает). Ну ладно!.. Пора выпить грога! (Идет к буфету, делает себе грог и стоя пьет.) Сюда бы перекладину, чтобы ногу поставить, и можно было бы представить, что находишься в Копенгагене, в «American Ваг»!

Алис. Сделаем тебе перекладину, лишь бы это напоминало тебе о Копенгагене. Как-никак, а то бы­ли наши лучшие денечки!

Капитан (судорожно пьет). Точно! Помнишь ра­гу из барашка с картофелем у «Нимба»! (Причмокива­ет.) Мм-а!

Алис. Нет, зато помню концерты в Тиволи!

Капитан. Ну ясно, у тебя ведь такой изыскан­ный вкус!

Алис. Должен бы радоваться, что у твоей жены есть вкус!

Капитан. Я и радуюсь...

Алис. Изредка, когда тебе надо ею похвастаться...

Капитан (пьет). У доктора, наверное, танцуют... Бас-трубы играют на три четверти... бом... бом-бом!

Алис. Вальс «Алькасар». Да... давненько я не тан­цевала вальс...

Капитан. Силенок-то еще хватило бы?

Алис. Еще?

Капитан. Ну да! Разве твое время, как и мое, не миновало?

Алис. Я на десять лет моложе тебя!

Капитан. Стало быть, мы ровесники, ибо жен­щине полагается быть моложе на десять лет!

Алис. Постыдился бы! Ты ведь старик; а я в са­мом расцвете лет!

Капитан. Ну разумеется, ты, когда захочешь, са­мо очарованье... с другими.

Алис. Зажжем лампу?

Капитан. Пожалуйста!

Алис. Тогда позвони!

Капитан, с трудом передвигая ноги, подходит к письменному столу и звонит.

*    * t

Енни входит справа.

Капитан. Енни, будь добра, зажги лампу. Алис (резко). Зажги верхнюю лампу!

Енни. Слушаюсь, ваша милость! (Возится с лам­пой под пристальным взглядом Каштана.)

Алис (неприязненно). Стекло хорошо протерла? Е н н и. Да чуток протерла!

Алис. Это что еще за ответ!

Капитан. Послушай... послушай...

Алис (Енни). Убирайся! Я сама зажгу! Так оно будет лучше!

Енни (идет к двери). По-моему, тоже!

Алис (встает). Убирайся!

Енни (медлит). Интересно, что вы скажете, если я совсем уйду?

Алис молчит.

Енни уходит.

Капитан, подойдя к лампе, зажигает ее.

Алис (обеспокоенно). Думаешь, она уйдет?

Капитан. Нисколько не удивлюсь, но тогда нам придется туго...

Алис. Это ты виноват, ты их балуешь!

Капитан. Ничего подобного! Сама видишь — со мной они неизменно вежливы!

Алис. Потому что ты перед ними пресмыкаешь­ся! Впрочем, ты вообще пресмыкаешься перед под­чиненными, поскольку ты деспот с рабской натурой.

Капитан. Да ну!

Алис. Да, пресмыкаешься перед своими солдата­ми и унтер-офицерами, а вот с равными тебе по по­ложению и с начальниками ужиться не можешь.

Капитан. Ух!

Алис. Под стать всем тиранам!.. Думаешь, она уйдет?

Капитан. Непременно, если ты сейчас же не пой­дешь и не поговоришь с ней по-доброму!

Алис. Я?

Капитан. Если пойду я, ты скажешь, что я уви­ваюсь за служанками!

А л и с. А вдруг она и правда уйдет! Все хозяйство опять, как в прошлый раз, ляжет на меня, и я испор­чу руки!

Капитан..Беда не в этом! Уйдет Енни, уйдет и Кристин, и тогда прислуги нам здесь, на острове, боль­ше не видать! Штурман с парохода запугает любого, кто приедет сюда искать места... а он не сделает, мои капралы об этом позаботятся!

А л и с. Ох уж эти мне капралы... я их корми у себя на кухне, а у тебя духу не хватает выставить их за дверь...

Капитан. Не хватает, потому что иначе никто не останется служить на следующий срок... и оружей­ную лавочку придется закрывать!

Алис. И мы разоримся!

Капитан. Посему офицерский корпус решил об­ратиться к его королевскому величеству с просьбой выделить пособие на провиант...

Алис. Для кого?

Капитан. Для капралов!

Алис (смеется). Ты ненормальный!

Капитан. Посмейся, посмейся! Это полезно.

Алис. Я скоро совсем разучусь смеяться...

Капитан (зажигает сигару)- Никак нельзя... и без того тоска сплошная!

Алис. Да уж, веселого мало!.. Сыграем еще?

Капитан. Нет, карты меня утомляют.

Пауза.

Алис. Знаешь, меня все-таки бесит, что мой ку­зен, новый начальник карантина, перво-наперво от­правляется к нашим недругам!

Капитан. Велика важность!

А л и с. А ты видел в газете список прибывающих пассажиров? Он записан там как рантье. Выходит, разжился деньжатами!

Капитан. Рантье! Та-ак! Богатый родственни­чек; воистину первый в этом семействе!

Алис. В твоем — первый! А в моем — богатых много.

Капитан. Коли разжился деньгами, значит, за­драл нос, но я его поставлю на место! Мне он на шею не сядет!

Застучал телеграфный аппарат.

Алис. Кто это?

Капитан (замирает). Помолчи, пожалуйста!

Алис. Ну подойди же!

Капитан. Я и так слышу, я слышу, что они го­ворят!.. Это дети! (Подходит к аппарату и выстуки­вает ответ, после чего аппарат работает еще какое- то время, Капитан отвечает.)

Алис. Ну-у?

Капитан. Подожди!.. (Отстукивает знак «конец приема».) Это дети, телеграфируют из штаба. Юдифи опять нездоровится, она сидит дома, в школу не ходит.

Алис. Опять! Что еще?

Капитан. Деньги, естественно!

Алис. И чего это Юдифь так торопится? Сдала бы экзамен на следующий год, ничего страшного!

Капитан. Попробуй скажи ей это, увидишь, бу­дет ли толк!

Алис. Ты скажи!

Капитан. Сколько раз говорил! Но ты ведь зна­ешь, дети всегда поступают по-своему!

Алис. По крайней мере, в этом доме!

Капитан зевает.

Не стыдно зевать при жене?

Капитан. А что делать?.. Ты не замечаешь, что мы изо дня в день говорим одно и то же? Вот ты сейчас произнесла свою излюбленную реплику: «По крайней мере, в этом доме», на что мне следовало бы ответить, как я обычно отвечаю: «Это не только мой дом». Но поскольку я отвечал так раз пятьсот, не меньше, я зевнул. Мой зевок может означать, что мне лень отвечать, или: «Ты права, мой ангел», или: «Все, хватит».

Алис. А знаешь, доктор-то — заказал ужин из го­рода, из «Гранд-отеля»!

Капитан. Нуда?! Значит, лакомятся рябчиками! (Причмокивает.) Мм-а! Рябчик — птица наизыскан­нейшая, но жарить его в свином сале — варварство!..

Алис. Фу! Говорить о еде!

Капитан. Ну, тогда о винах? Интересно, что эти варвары пьют к рябчикам?

Алис. Поиграть тебе?

Капитан (садится за письменный стол). Пос­ледний резерв! Что ж, давай, только уволь меня от своих похоронных маршей и элегий... больно нарочи­тая музыка. А я обычно сочиняю к ней текст: «Вот какая я несчастная!» Мяу, мяу! «Вот какой у меня чудовищный муж!» Брр, брр, брр! «Ах, если бы он поскорее отдал концы». Радостная дробь барабана, фанфары; финал вальса «Алысасар»! Галоп 4Шам­панское»! Кстати, о шампанском — у нас вроде оста­лось две бутылки. Давай откроем — сделаем вид, будто у нас гости, а?

Алис. Нет, не откроем, это мои бутылки; их мне подарили!

Капитан. Бережливая ты у меня!

А л и с. А ты — крохобор, по крайней мере по от­ношению к жене!

Капитан. Уж и не знаю, что придумать!.. Стан­цевать, что ли?

Алис. Спасибо, уволь. Твое время, пожалуй, ми­новало.

Капитан. Почему бы тебе не завести себе по­дружку?

Алис. Благодарю покорно! А почему бы тебе не завести себе дружка?

Капитан. Благодарю покорно! Уже опробовано, к взаимному неудовольствию. Но эксперимент был не без интереса — стоило в доме появиться посто­роннему, и мы были счастливы... поначалу...

Алис. Зато потом!

Капитан. Да, и не говори!

В дверь слева стучат.

Алис. Кто бы это так поздно?

Капитан. Енни обычно не стучит.

Алис. Пойди открой, только не кричи «войдите», словно ты в мастерской!

Капитан (направляется к двери слева). Ах, как мы не любим мастерские!

Снова раздается стук.

Алис. Открой же!

Капитан (открывает и берет протянутую ви­зитную карточку). Это Кристин... Что, Енни ушла? (Поскольку ответ зрителям не слышен, обращается к Алис.) Енни ушла!

Алис. И я снова становлюсь служанкой!

Капитан. Ая батраком!

Алис. А нельзя кого-нибудь из солдат взять на кухню?