Слава Бродский - Московский бридж. Начало
Этот рассказ Миши Кронрода произвел на меня большое впечатление. Потому что мне тоже всю ночь снились сны, где, что бы я ни делал, все время получалось одно и то же: туз, король, дама, валет. Если я во сне шел, то ноги шли так: туз, король, дама, валет. Если я что-то ел, то ложка брала что-то с тарелки обязательно в той же последовательности: туз, король, дама, валет…
* * *
Турнир продолжался. Мы одерживали одну победу за другой. Наши противники, напуганные нашими успехами, нервничали и делали массу ошибок. Весь турнир прошел для нас как легкая прогулка. Казалось, что и напрягаться нам не обязательно. Противники делали все за нас.
После очередного выигранного матча ко мне подошел довольный, улыбающийся Вилен и спросил: «Что вы там с Мариком сделали с литовцами?» «А что такое?» – спросил я его. «Да сидят два ваших литовца, лоб ко лбу, и один из них говорит другому: "У меня дамас, шестеркас, двойкас, а ты, мудакас, с валетаса ходишь!"»
В заключительном матче с командой Таллина, мы с Мариком сидели против Тобиаса с партнером. В одной из последних сдач, имея согласование 4-4 и в пиках, и в червах, мы заказали 7 пик – большой шлем в пиках. Партнер Тобиаса сконтрировал. Мы (естественно!) реконтрировали. Тобиас имел на руках непрорезаемую четвертую даму червей. Но он дисциплинированно (после контры партнера) вышел червой. Это был единственный ход, который выпускал шлем.
Наша команда выиграла турнир с приличным отрывом от второго места. Мы с Мариком стояли еще около нашего стола, что-то обсуждали. Тобиас вернулся нас поздравить. «Вы хорошие ребята, – сказал он. – Но с вами за один стол я больше не сяду». Тобиас явно преувеличивал наши заслуги тогда. Нам приходилось еще не раз сидеть с ним за одним столом. Приходилось и терпеть от него поражения.
* * *
Уже после окончания турнира Вилен подошел ко мне:
– Сейчас разговаривал с Тобиасом. О меня спросил: «Скажите, Нестеров, что такое таплёнка?»
– Что? – спросил я у Вилена.
– Вот, вот, – сказал Вилен, – я тоже у него спросил: «Что?» «Таплёнка», – говорит он. Потом, в упорной борьбе, выяснилось, что речь идет о дубленке. Я стал объяснять, что это такая овечья шуба и прочее. «А, – сказал Тобиас, – тогда скажите Генриху Грановскому, что у нас эттаго нетту».
Генриху очень хотелось сделать что-то приятное для своей жены Дианы. Но добыть дубленку без «прорыва» за рубеж было очень трудно.
* * *
Когда на этом турнире мы с Виленом только еще вошли первый раз в зал для игры, мы увидели группу эстонцев. Они были и устроителями, и участниками турнира. И кто-то из них, вспоминая, по-видимому, наши разговоры на банкете турнира прошлого года, спросил нас: «Ну как там у вас в Крэмлэ?» На что мы с Виленом развели руками и почти в один голос стали говорить, что мы, мол, не виноваты и что мы ничего не можем с этим поделать. «Да мы знаем, мы знаем», – услышали мы в ответ. И это «мы знаем, мы знаем» звучало для меня чертовски приятно.
И-И-ОПАНЬКИ!
Следующим был турнир в Вильнюсе в июне 1971 года. Я опять играл с Мариком, Вилен – с Леоном. По-моему, Малиновского там не было, и с кем играл Юрий Константинович, я не помню. В основном, командном, турнире мы стояли не очень хорошо. Не очень удачно мы сыграли и парный турнир. Но Вилен с Леоном парный отыграли неплохо. И даже были очень близки к тому, чтобы занять там первое место. Одна сдача их подвела. Почти на всех столах игрался малый или (чаще) большой шлем в пиках или без козырей. В пиках было согласование 4 – 4 и отсутствовал только валет. Этот валет оказался у противников четвертым. Половина пар, играющая большой шлем, садилась без одной. В числе проигравших большой шлем был и Вилен. И он мне на это пожаловался и сказал, что если бы он «угадал», где лежит валет, то они бы заняли первое место. Вилен спросил меня, что мы играли в этой сдаче и кто у нас разыгрывал. Я сказал, что я разыгрывал большой шлем в пиках. «Угадал» ли я, где был валет пик? Нет, не угадал, а отобрал сначала старшую пику с той руки, где были два старших онёра, и посмотрел, кто снес самую маленькую пику, и отобрал вторую старшую с руки против часовой стрелки от этого игрока. Вилен задумался лишь на пару секунд. «А! – сказал он. – Буду теперь знать». И мы оба расстроились. Вилен – потому что не выиграл этот шлем, а с ним и первое место. А я – потому, что мы, выиграв этот большой шлем, не заняли вообще никакого приличного места.
На самом-то деле, я предполагал, что на первый ход пикой противники положили по самой маленькой карте. И предположение это было довольно обоснованным. И вот по какой причине. Не знаю даже сейчас, была ли известна эта проблема (как поймать четвертого валета) «цивилизованным» бриджистам. Но если уж Вилен никогда не задумался над такой проблемой до тех пор, пока я ему об этом не сказал, то следует заключить, что нашему сообществу эта проблема тогда известна не была. И вряд ли кто-то стал бы сносить не самую маленькую карту. Я, кстати, тоже об этом никогда не задумывался, пока эта проблема не встала передо мной за игрой. И то решение (буду называть его «вильнюсской стратегией»), которое позволило мне выиграть большой шлем, было найдено мной, как говорят шахматисты, прямо за доской (в нашем случае – прямо за столом).
Похожее рассуждение я встретил в бриджевой литературе только один раз. Это была книга “The Complete Book of Bols Bridge Tips”. И там была пара страниц автора Max Rebattu, голландского бриджиста, который многократно выигрывал национальные турниры и занимал высокие места на международных соревнованиях. В турнире “Open Pairs” в 1982 году (Biarritz, France) он со своим партнером был объявлен чемпионом мира. Однако это была компьютерная ошибка, после исправления которой ему было присуждено второе место. Упомянутые страницы в книге “The Complete Book of Bols Bridge Tips” были написаны им в 1988 году, через 17 лет после Вильнюсского турнира 1971 года. Там Max Rebattu тоже рекомендовал в некоторых ситуациях следить за тем, какие маленькие карты сносятся в масти, чтобы увеличить свои шансы. Он отметил, что до сих пор в бриджевой литературе не видел рассуждений на эту тему. Хотя, я думаю, то, что в литературе эти приемы не были описаны, еще не означает, что над этим никто не задумывался.
Совсем недавно, когда я рассказывал о том, как поймать четвертого валета, одному своему знакомому бриджисту, он сказал, что знает об этой проблеме. И понимает, что нельзя класть автоматически самую маленькую карту от четвертого валета. Он всегда кладет другую карту. Он добавил, что сейчас уже все об этом знают. И все, как ему кажется, кладут не самую маленькую от четвертого валета.
Ну что ж, возможно сейчас уже многие знают об этой проблеме. Но тогда, в далеком 71-м, как мне кажется, об этом вряд ли кто-то еще из наших знал. И поэтому все сносили автоматически самую маленькую от своего четвертого валета. В такой ситуации «вильнюсская стратегия» дает возможность выиграть шлем в трех случаях из четырех. Действительно, если, скажем, картами противника были 2, 3, 5, 7 и В, то в трех вариантах шлем выигрывался (3 – 257В, 5 – 237В, 7 – 235В), а в одном (2 – 357В) проигрывался. Можно сказать и иначе: если были снесены 2 и 3, шансы выиграть и проиграть шлем одинаковы; в других случаях, шлем выигрывается. Поэтому, строго говоря, надо смотреть не только на то, кто сносит самую маленькую карту, но и на то, какая карта была снесена вторым противником. Если эти две карты – самая маленькая и следующая по старшинству, то, как мы только что видели, наши шансы выиграть шлем равны 50 процентам. В остальных случаях шансы равны 100 процентам. Тем не менее, «вильнюсская стратегия» оптимальна в любом случае (в предположении, что противники сносят самые маленькие карты в масти). В соответствии с этой стратегией надо сначала отобрать старшую пику с той руки, где два старших онёра. Затем надо отобрать вторую старшую с руки против часовой стрелки от игрока, который снес самую маленькую в масти. Можно, конечно, посмотреть на то, что снес второй противник. Но это уже делается, так сказать, из любопытства, поскольку уже на этой стадии можно понять, что тебя ожидает впереди.
В 71-м весь зал в Вильнюсе (если действительно никто тогда не додумался до такой стратегии) играл на 50-процентные шансы. Поэтому-то тогда 13 взяток брали только половина всех пар и садились без одной около половины всех пар, игравших большой шлем.
Однако на самом-то деле эта проблема несколько более сложная, чем представлял ее себе мой знакомый бриджист. В чем же он был неправ, когда говорил о «противоядии» – сносить не самую маленькую карту от четвертого валета?
Представим себе, что в Вильнюсе 1971 года все придерживались бы стратегии моего знакомого бриджиста и всегда сносили не самую маленькую карту от четвертого валета, а одну из двух оставшихся с равной вероятностью. Является ли такая стратегия «противоядием» от вдумчивого разыгрывающего? Нет, не является. В такой ситуации надо отбирать старшую карту с руки не против часовой стрелки, а по часовой стрелке от самой маленькой карты (если она появилась на столе). И тогда шансы выиграть шлем будут равны пяти к трем (то есть равны 62.5 процентам). Это, конечно меньше, чем 75 процентов, но, тем не менее, гораздо больше 50 процентов. То есть прием моего знакомого «съедает» половину от дополнительных (сверх половины) 25 процентов. Но остальные 12.5 процентов остаются.
