Гарем на шагоходе. Том 5 - Гриша Гремлинов
Сейчас я снял шляпу, провел кибернетической рукой по влажным волосам и глубоко вдохнул ночной воздух, слегка пропитанный химикатами. Токсичные отходы превратили когда-то зеленые рощи в хаотичный лабиринт уродливых деревьев. Лес отлично бы поработал съемочной площадкой для очередного ужастика от Хоррор Хауса.
Стоп, а ведь здесь действительно снимались такие шедевры, как «Березовый беспредел», «Опята больше не вопят», «Сосновый кошмар: звон шишек», «Папоротник-людоед», «Кровавые коряги», «Полнолуние на комарином болоте» и самый незабываемый фильмец, породивший кучу сиквелов — «Пень в твоей голове».
Боги, сколько дряни успел посмотреть мой прототип за годы службы с Мишей…
Каждая ветка шевелилась, как будто в попытке схватить меня. Голые, черные и разросшиеся корни извивались под ногами, словно мертвые змеи. Но я продирался вперед, стараясь выбросить из головы все пни.
Пальцы из металла отбрасывали лишние ветви с дороги, а периодически приходилось поработать и секачом.
В ухе тихо потрескивал наушник коммуникатора, приятный голос то и дело сообщал:
«До цели семьсот метров, поверните направо через двенадцать шагов».
Голосового помощника я установил совсем недавно, и сейчас впервые обкатывал его.
Слегка раздражал. Наверное, все же вживлю себе в мозг чип, пусть в эту эпоху они еще далеки от совершенства.
Через некоторое время голос сообщил:
«Поздравляю. Вы успешно достигли цели».
Я глянул вверх: на дереве, уродливом и перекошенном, распластался изодранный купол парашюта. Лекса висела вниз головой, запутавшись в стропах, как муха в паутине.
— Лекса!
Она тяжело дышала и, кажется, почти отключилась, но мой окрик заставил девушку встрепенуться. Голубые глаза распахнулись и наполнились облегчением и надеждой.
— Волк! — она криво улыбнулась. — Ты все же пришел! Я уж думала, подохну тут, пока ты грибы собираешь!
— Черт тебя дери, Лекса, — выругался я, встав прямо под деревом. — Думал, ты сгорела в своей гребаной машине, а ты шутки шутишь!
— Плакать не тянет, — парировала она. — Так ты поможешь мне спуститься? Или будем лясы точить? У меня башка от прилива крови уже трещит не хуже, чем эти проклятые ветки!
— Держись крепче, — велел я, вытаскивая револьвер из кобуры.
Прицелился по одной из строп.
— Постой! Ты собираешься стрелять⁈ — ужаснулась она, судорожно перехватывая парашютные ремни руками. — Ты уверен, что это сработает?
— Доверься мне.
Я прицелился быстрее, чем она успела ответить.
Пара гулких выстрелов перерубили шлевки, которые собирали вместе пучки строп.
Лекса закричала и рухнула вниз, но я был готов.
Резко подавшись навстречу, подхватил ее. Девушка рухнула в мои объятия, но вместо романтики и благодарности обрушила на меня волну негодования.
— Да твою же мать! Ты же мог в меня попасть! Блин, я даже не согласилась!
Лекса ругалась, но в тоже время я чувствовал, как дрожь покидает ее мускулы.
— Извини, — с усмешкой сказал я.
— Осторожнее можно было? — возмутилась она уже спокойнее.
— А ты заметила, что упала не носом в грязь? — ухмыльнулся я.
— Великолепно. Целый джентльмен в качестве батута, — она резко дернулась, пытаясь выбраться с моих рук, но я не отпустил.
— Ты хоть не ранена? — мой голос прозвучал немного более саркастично, чем следовало.
— Собираешься меня прямо до медпункта на руках нести? Да в порядке я!
— Ты бледная, как мел. И глаза шальные.
— Я в порядке! Просто поставь меня… Черт… на землю…
Слова девушки потонули в поцелуе.
Не удержался. Момент нахлынул, что ли.
Ее губы были мягкими и теплыми, даже несмотря на страх и усталость. Легкий привкус соли смешивался с чем-то необъяснимо родным и успокаивающим. Лекса удивилась моему порыву, ее тело на мгновение окаменело, застыло в моих объятиях. Но уже в следующий момент я почувствовал, как она отвечает. Дрожь из ее мышц ушла, место нервозности заняла жаркая, живая энергия. Казалось, что волшебство момента заполнило весь мир вокруг. Я прижимал ее к себе крепко, но старался не сдавить слишком сильно из-за кибернетической руки.
Ее руки поднялись и обвили мою шею. Все, что я слышал — ее неровное дыхание, свой быстрый пульс и шорох ветра в верхушках деревьев. Пропитанный токсичными испарениями воздух показался мне чистым и легким.
Но долго наслаждаться моментом не получилось.
Резкий хруст ветки где-то справа вернул меня к реальности.
Шорох. Движение. Что-то большое, и, по всей видимости, тяжелое, прошло по земле с такой же агрессивностью, как волна накатывает на берег в шторм.
Я оторвался от Лексы и поставил ее на ноги, вдохнув напоследок ее тепло. Мой взгляд снова стал ледяным и сосредоточенным, как всегда в бою.
— Волк… что случилось? — сказала она растерянно.
— Тише, — шепнул я, подняв металлический палец к губам.
Шум в зарослях. Глубокое урчание, переходящее в рык.
Звук пробрался под кожу, уничтожая остатки мира и покоя. Такой рык никогда не сулит ничего хорошего, а декорации и подавно располагают для сцены из ужастика.
Автомат я оставил Вайлет, а с собой прихватил более привычный и удобный ПП. Вот его сейчас и достал из набедренной кобуры. Снял с предохранителя, дослал патрон в патронник. Указательный палец лег на спуск.
Ветки снова зашевелились. Быстро, стремительно — зверь перемещался, обходил нас, выбирая удобное место и момент для атаки.
Я почувствовал запах: странный, чуть кисловатый и одновременно мускусный. Тварь, скрывающаяся в глубине зарослей, следила за нами. Уверен, что мы казались ей просто добычей. Придется преподать урок, который запомнится на всю жизнь — вероятно, на очень короткую жизнь.
— Чуешь? — спросил я почти неслышно, продолжая всматриваться вглубь зарослей.
— Да, — так же тихо ответила она.
— Готовься, — велел я.
Девушка не стала доставать табельное. Вместо этого она сжала кулаки в силовых перчатках. Послышался низкий резонирующий писк зарядки. Вспыхнули синие лампочки на костяшках.
— Черт, кто-то точно решил добавить нас в меню. У тебя есть план, кроме «стреляй во все, что движется»?
— Да, — выдохнул я, поднимая руку с оружием. — Стреляй во все, что не успею убить я.
Ветки раздвинулись — медленно, с давлением.
И он показал себя.
Глава 7
Несговорчивая добыча
Зверь вышел.
Длинное тело льва с шипастой гривой, которая топорщилась от каждого рыка. Крупные чешуйчатые пластины поблескивали в свете луны, будто обсидиан. Глаза — два раскаленных угля — смотрели на нас с дикой, первобытной
