Девятихвостая Ленка - Джеймс
— У тебя же нет резцов, — удивился Фёдор, глядя на отплевывающуюся от стружки Ленку.
— Ты так и будешь круговорот крови показывать?
Фёдор отнял руку от рта, посмотрел.
— Зализывать не дам, — сказал он. — Не знаю, что у тебя сказочного в слюне. Может хвост вырастет?
— Если так рассуждать, то только раскидистая крона. — Ленка потёрла язык лапой. Сверху послышалось издевательское угуканье.
— В рюкзаке аптечка, — напомнила Ленка, глядя на хмурое лицо Фёдора.
Нехотя Фёдор полез одной рукой в рюкзак, долго там ковырялся, наконец достал аптечку, запачкав всё кровью. Зубами ухватил пакет с бинтом, но тот был запаян крепко.
— Резцы не помогают? — заметила Ленка.
Фёдор глянул исподлобья, потом вздохнул:
— Я сам. Тут нужны чистые руки.
Довольно ухмыляясь, Ленка села на задние лапы, превратила передние в когтистые тёмные руки, покрытые мехом, и выпустила все хвосты. На лице Фёдора появилась тень удивления. Ленка показала язык, вытянула вперёд руки и дунула на них — из пасти появилась струя синего как из горелки пламени. Руки задымились, потом раскалились до красна. Фёдор приоткрыл рот. Пламя погасло, руки потемнели, вернув прежний цвет. Ленка взяла бинт у все ещё молчавшего удивлённого Фёдора и принялась за дело.
— Всё! — Ленка закончила бинтовать и снова показала лапы.
Фёдор перевёл глаза на свою ладонь, замотанную до кончиков пальцев.
— Вот так, значит. Это всё объясняет, — заключил он.
— И даже манеру Полины, называть тебя волчком? — с усмешкой спросила Ленка.
— Она это делает без издёвки. В конце концов, так я понимаю, что моя странность её радует.
Посматривая в крону дерева, Ленка взяла заготовленную палку, примерилась и осторожно воткнула её острым концом вверх.
— Если вас обоих всё устраивает, то зачем ты ко мне приходил? — спросила Ленка, высматривая вверху толстую тень в перьях.
— Это не правильно.
Ленка усмехнулась и плюнула вверх ревущим огнём. Сверху ответило обиженным угу-у-у и под треск ветвей на палку нанизалась большущая дымящаяся тушка птицы без перьев и головы. Ленка потянула носом — приправ маловато и недожарилась.
— Но тебе же это чем-то нравится? — Ленка отправилась в чащу, искать рогатины.
— Наверное.
Притащив в пасти две рогатины, Ленка воткнула одну, чуть поодаль — вторую. Водрузила на них палку с подбитой птицей. Чуть отошла, наклонила голову, оценивая. Вроде всё как надо? Ленка плюнула пламенем под вертел с тушкой, и на пустом месте занялся костёр.
— Раз нравится, то у тебя есть выбор. Принять или избавиться.
— Не могу я избавиться, — плюнул Фёдор. — Ты же видела, как оно получается?
— Не хочешь. — Ленка протянула лапу и чуть провернула вертел.
— Я понял. Это ты хоть в каком виде можешь развлекаться, кривляться, даже поганое дерево может показывать язык. А я, когда человек, боюсь даже помощи попросить. Я не могу ни улыбнуться, ни заплакать. Не могу радоваться, когда Полинке рядом грустно. Не могу грустить, когда рядом радость. Понимаешь?
Вот оно что. Ленка кивнула. Фёдор закрыл лицо руками. Плечи вздрагивали.
— Ладно, — задумчиво прошептала Ленка, — может кубок и не будет пылится.
Фёдор поднял раскрасневшиеся глаза.
Ещё до полудня они нашли лагерь Вечной Охоты. Запах костра и выпивки Ленка почуяла издалека, потом и сидевший на её спине Фёдор начал принюхиваться, вскоре начали долетать и звуки — хохот, болтовня.
Лагерь, огороженный свежим частоколом, белел на солнце парусиновыми палатками, дымил кострами, суетился и готовился к вечерней охоте. У ворот одетый в старинную перетянутую ремнями кожаную куртку часовой надвинул на глаза широкополую шляпу и вскинул вполне современный автоматический карабин.
— Стой, а то стрелять буду! — пробасил часовой.
— А чем? — Ленка с интересам заглянула в дуло. Часовой опасливо спрятал оружие за спину, словно беспокоясь за его целостность. Видимо слухи про Ленку дошли и до него.
— Ничем. Проходи уже, — прошептал часовой, зыркая по сторонам.
Деланно переставляя лапы Ленка прошествовала по тропе в гущу палаток. Одетые так, словно прибыли из разных эпох, охотники сидели группками возле современных железных ящиков, старинных деревянных бочек, пластиковых столов. Завидев Ленку, кто-нибудь приветственно махал руками и звал присоединиться к ним, но ей нужен был Серый. По запаху он ошивался где-то тут, но среди охотников его пока не было видно.
Наконец, один из нетрезвых охотников устал махать руками и, глянув на притихшего Фёдора, подбежал к Ленке.
— Айда к нам, выпьем за удачную охоту! — прокричал он прямо в ухо.
— Где мне найти Серого? — пробурчала Ленка, прижав уши.
— Серого? — удивился охотник, покачиваясь. — Серый будет вечером. Мы попрём его убитую тушу ногами и… и…
— И руками, если продолжите столько пить. В какой палатке Серый?
Охотник поник и молча ткнул рукой в сторону.
Поблагодарив, Ленка пошла в указанном направлении. Верно, здесь сильнее пахло. Она легла на землю, давая Фёдору спуститься.
— Жди здесь, а то ему придётся долго всё объяснять, — сказала Ленка, и отправилась к палатке, из которой слышалось ворчание Серого и женский смех.
У входа Ленка остановилась и села:
— Серый!
— Чо? — из палатки выглянул большой двуногий волк, художественно перемазанный кровью.
— Мне надо оборотня сделать, — пояснила Ленка.
— Щас не могу. — Серый расстроенно кивнул на палатку. — Я уже с Эллочкой… э-э… гримируемся. Давай после охоты?
— Блин, я не про то. Мне слюна нужна. Она же и в другом мире подействует?
Грустно опустив уши, Серый задумался.
— Да, должна. — Он весело прищурился. — Ты только предупреди жертву, что на неё постоянно охотиться будут.
Ленка хотела высказаться про эту охоту, в которой жертвой оказывается вовсе не оборотень, а бухло и еда.
— На него, — пояснила Ленка.
Серый усмехнулся.
— У него жена, — уточнила Ленка.
Одно ухо Серого задумчиво поникло.
— Прекрати. Давай слюну, — она протянула открытый пузырёк. Серый мазнул его языком, тут же наполнив до верху.
— Позовёшь потом, посмотреть?
— Ладно. Но только издалека.
Фёдор с Ленкой снова сидели на той же лавке. Весёлая Ленка — в футболке, подобрав под себя ноги. Удивлённый Фёдор всё не верил, что прошла пара минут — то смотрел на телефон в забинтованной руке, пытаясь понять какой нынче день, то на окружающий парк, который совсем не изменился.
—
