Неизвестно - Яковлев А. Сумерки
В серебряные годы Перестройки демократическая печать начала дышать животворящим воздухом свободы, активно расчищала выгребные ямы режима деспотии. Прекрасное время, смелые и честные журналисты, результаты исторической ценности.
Многое сломалось, когда пришел дикий рынок. Журналистика попала в условия, когда ею снова помыкают, а мастеров пера и слова покупают. Появились журналисты, готовые перестраиваться хоть каждый день. Они приобщились к практике компроматов — доносов образца 1937 года, заказных статей и передач. Добро и Зло, Правда и Ложь, Свобода и Бесправие стали, как и при большевиках, предельно диалектичными. Они легко переходят одно в другое. Очень неловко смотреть на прижатые хвосты некоторых бывших демократов, в свое время размахивавших томагавками над головами тех, кто казался им недостаточно радикальным. Предав сегодня великое дело свободы слова, они же потом начнут громко стенать, изображая вселенское горе, которое сами же сотворили. Но плаксивое нытье по поводу угасающей свободы слова — всего лишь повизгивание угасающей совести.
Пишу обо всем этом, а у самого сердце болит, поскольку считаю гласность и своим детищем. И потому наблюдать откровенный цинизм и беспамятность некоторых элитных представителей журналистики выше моих сил. Конечно же я выражаю свое раздражение в отношении далеко не всех из журналистского цеха. Со многими редакторами и серьезными журналистами из демократического лагеря я продолжаю дружить, они хорошо помнят, откуда и что вышло и почему забурлило кругом свободное слово. Понимая свою ответственность перед судьбой России, они мужественно продолжают отстаивать свободу слова и сегодня.
Свободное и правдивое слово — отец успеха, без современных демократических средств массовой информации гражданского общества не создать. Исчезни они хотя бы на пару месяцев, как тут же чиновная армада еще быстрее поплывет в авторитарную сторону, чиновник устроит непрерывный «фестиваль песни и пляски». Пока что оставшиеся независимые средства массовой информации — практически единственный действенный институт гражданского общества.
Не устает чиновничество и в борьбе с основными принципами демократии: открытость общества, прозрачность в деятельности государства, исправно действующая обратная связь. Но пока у нас правят люди, а не законы, этим принципам не суждено стать образом общественной жизни, неотъемлемой частью свободы человека. Открытость — врач и судья государства. Если бы люди России знали, сколько в прошлом ухлопано материальных средств на гражданскую войну и другие малые и большие войны, какой ущерб нанесен стране репрессиями и умерщвлением крестьянства, сколько затрачено средств на безумную милитаризацию, на содержание шестимиллионной армии в мирное время, на бессмысленную мелиорацию, на оккупацию восточно-европейских стран, на войну в Афганистане и Чечне — и все это по прихоти высшей власти и во вред народу, то наверняка они по-иному относились бы к бездарным властям. Не будь этих преступлений, наш народ был бы самым богатым в мире.
Особенно удручает меня история с гимном. Я уже не говорю, что при решении этого вопроса отсутствовало хотя бы чувство юмора, причем даже у автора, в третий раз тасующего дежурные слова на любой вкус. Дело гораздо серьезнее. Напоминать каждый день и в разных вариантах, что мы еще живем музыкой большевизма, кощунственно. И не только в отношении памяти миллионов жертв режима, но и в отношении любого совестливого человека. Нет, не имеет морального права этот гимн быть символом демократической России. И не станет им.
Эта история понуждает меня вернуться к вечной проблеме демократии — к вопросу об обратной связи. Против возвращения к старому гимну высказались Мстислав Ростропович, Александр Солженицын, Никита Богословский, Владимир Войнович, Даниил Гранин, Олег Басилашвили, Борис Васильев, Галина Волчек, Кирилл Лавров, Андрей Петров, Геннадий Рождественский, Михаил Чулаки, Родион Щедрин, Майя Плисецкая и сотни других выдающихся людей России. К ним присоединились студенты, священники, ученые, редакторы газет и журналов. Но все напрасно. Власть проигнорировала мнение интеллектуальной России, проявив к ней открытое неуважение. Авторитаризм в обнаженном виде.
Не могут не вызывать беспокойства и не утихающие «игры в секреты». Строго говоря, секретов в мире, особенно в нынешней информационной обстановке, не существует, если не считать личную жизнь человека. Секретность придумана чиновниками для себя, но под предлогом защиты государственных интересов, неважно, реальных или изобретенных. Времена племенных войн, а потом войн религиозных, династических, колониальных требовали каких-то секретов. Но сегодня? Сугубо с формальной точки зрения и следуя букве разных положений о секретности, я лично являюсь носителем каких-то секретов. Но сколько ни стараюсь, не могу вспомнить ничего такого, что было бы действительно секретом. Так, чепуха какая-то.
Твердо убежден, что секретность — это дитя войн и конфликтов, репрессивное орудие власти и кормилица многих тысяч и тысяч бездельников, занимающихся бессмысленным ремеслом. Я убежден, что чем меньше будет в мире официально существующих секретов, тем лучше и свободнее станет жизнь людей, тем честнее будут отношения между народами и государствами, тем быстрее мы подойдем к системе общепланетного содружества и прозрачности в действиях управленческих структур и бизнеса.
Рассуждая об этом, я, разумеется, понимаю, что, например, борьба с терроризмом требует каких-то секретов оперативного характера. Сюда же можно отнести и коммерческие тайны, связанные с конкуренцией. Я-то имею в виду другое, то есть те сферы секретности, которые служат целям подавления личности и управления ею со стороны государства, а также секреты, служащие только карьерным интересам чиновника.
В связи с этим упомяну о проблеме, которая ближе к моей нынешней деятельности, — обнародованию архивных документов СССР — так когда-то называлась Россия. Казалось бы, речь идет о документах, свидетельствующих о преступлениях свергнутой большевистской хунты. И вдруг нынешнее чиновничество занялось противозаконной деятельностью — сокрытием документов ленинско-сталинской эпохи.
Во времена Бориса Ельцина была создана общественная комиссия по рассекречиванию документов, созданных КПСС, своего рода структурная составляющая гражданского общества. Она выполняла очень важную научную и нравственную функцию, помогала создавать атмосферу открытости и доверия к власти. Не знаю, кто надоумил, но Президент Путин Указом № 627 упразднил вышеназванную комиссию, а ее функции передал межведомственной комиссии по защите государственной тайны, то есть чиновникам. Итак, преступления Ленина и Сталина стали государственной тайной, подлежащей защите. В результате все покатилось по советским рельсам. Сроки рассекречивания некоторых документов о репрессиях и реабилитации продлены еще на годы, в том числе и тех, которые были уже рассекречены и опубликованы.
Некоторые политики милосердно заявляют: не надо будоражить народ. Что называется, ехали-ехали и приехали! Выходит, ложь умиротворяет, а правда будоражит. Лично для меня ясно одно: если вернемся ко лжи, то ложью и закончим. Как писал Твардовский: «Кто прячет прошлое ревниво, // Тот вряд ли с будущим в ладу».
Форсированная бюрократизация демократии может привести к ее падению без всяких мятежей и бунтов. И решающую роль в переходе к масштабному авторитаризму сыграет чиновничья номенклатура. Если народы России хотят быть свободными гражданами и хозяевами, они должны начать настоящую освободительную борьбу против диктатуры чиновничества и воровского бизнеса, которые намертво связаны между собой.
Начало века в России связано с именем Президента Путина. Суждений много. Разных и противоречивых. Одни считают, что все его обещания повисли в воздухе. Другие им восторгаются, надеясь, что он наведет порядок, который, кстати, каждый понимает по-своему. Третьи утверждают, что он «кот в мешке». Последнее, пожалуй, ближе к истине. Все политики — «коты в мешке». Во всех странах каждое новое поколение политиков поет собственные песни власти — о свободе и рабстве, демократии и авторитаризме, о прошлом и будущем. Новое поколение политиков в России имеет возможность подняться на ступеньку выше в оценке сложившейся ситуации и перспектив развития страны. Но только возможность, которая пока что не затронута чем-то новым и вдохновляющим. Скорее, наоборот.
Меня, конечно, подмывает желание обозначить психологические контуры Президента Путина. Однако не могу найти более или менее точных определений. Да и знаю я его понаслышке. С «клюквой» дело иметь тоже не хочется. Язвить попусту — тоже. Кроме того, он еще не закончил свою президентскую страду. К сожалению, в его действиях пока не просматривается главный замысел, какую же историческую веху он хочет обозначить своим правлением. Есть о чем подумать. Однако эта неясность не может оправдать мое молчание, если что-то в деятельности высшей власти представляется мне странным или ошибочным.
