Неизвестно - Яковлев А. Сумерки
А как же быть с трагедиями?
На самом деле, Россия все прошедшее тысячелетие воевала, междоусобничала. Друзей нет, одни враги да вассалы. Хвалятся, что в России никогда не было рабства, что она сразу шагнула в феодализм. Помилуйте, никуда Россия не шагнула. Все попытки реформации общественного устройства сгорали в рабской психологии, столь удобной для чинов- ничье-феодального государства.
Мы веками лелеем надежду на лучшую жизнь. Ложимся спать с надеждой и просыпаемся с нею же. Ждем и от наступившего столетия чего-то неожиданного, быстренько забыв, что было с нами раньше. Задумал Александр II отойти от рабовладельческого феодализма — убили. Того же самого захотел Столыпин — убили. Протрубил о приходе всеобщего счастья Ленин — обманул, оставив после себя только бронзовые истуканы с протянутой рукой, да еще нищую и разрушенную страну. Уничтожая Россию и ее народы, Сталин тоже утверждал, что всеобщее счастье — за ближайшим поворотом. Во время Реформации после 1985 года был опрокинут тоталитарный режим, но не до конца. Страна «Номенклату- рия» продолжает жить, и достаточно сытно.
Вот и продолжаем мы сидеть в сумерках на пенечке ожиданий — словно безногие, безрукие и безголовые. Работать умеем, но не хочется, да и чиновник не дает. Пенек пока держит нашу голую задницу, но и он подгнивает.
Исторически совсем недавно мы вознамерились догнать время. Но, увы, оно снова убегает от нас. Ему, надо полагать, надоело биться с мертвыми тенями в наших мозгах. Страшно подумать, что нам уготована судьба печенегов, скифов, половцев, инков, ацтеков и многих других, загадочно исчезнувших народов. Если не проведем объявленные реформы, то исчезнем и мы, но в отличие от древних совсем без загадок. Потому как мы еще рабы, но с претензиями, которые в третьем тысячелетии просто смешны. Потому как больны гордыней без достоинства. Занимаемся демагогией, а не построением дороги в человечество.
Что это? Предназначение? Божий промысел? Помутнение разума? Не знаю.
Реформация не дала ответов на многие вопросы, предельно остро вставшие перед страной. Возможно, не смогла, а возможно, и не успела. Во многих случаях она лишь подошла к ним, причем настолько открыто и честно, насколько реформаторам хватило ума и мужества. Не буду спорить, время откровений и точных оценок еще не пришло. Улягутся страсти, закончится всероссийская ярмарка тщеславий, ослабнет мутный поток всякого рода болыпевизма-фашизма, тогда белое станет белым, черное — черным, тогда все цвета радуги станут естественными.
Пока же для меня ясно одно — на вызов истории наша страна в принципиальном плане дала правильный ответ. В любом случае народу, чтобы выжить, надо было выбираться из пропасти, в которой он оказался в результате бесконечных войн, октябрьской контрреволюции, гражданской войны, ленинско-сталинского террористического режима, войны 1941—1945 годов, безумной милитаризации экономики. Очередное заболевание авторитаризмом в начале нынешнего века тоже пройдет.
Вот уже 20 лет Реформация бьется лбом о видимые и невидимые стены, ее держит в своих объятиях замешательство, она мечется в поисках дороги к свободе и процветанию. Бежим к свету, а попадаем в темноту. В чем же дело?
На мой взгляд, без решительной дебольшевизации всех сторон российской жизни эффективные демократические реформы невозможны, а формирование гражданского общества обречено на мучительные передряги. Утверждал, утверждаю и буду утверждать, что пора нам перевернуть парадигму власти. Не Государство — Общество — Человек, а Человек — Общество — Государство. Вот тогда все и встанет на свои места, восторжествует подлинная справедливость.
Заканчивая свои во многом исповедальные размышления, я хочу сказать следующее. Несмотря на всю невнятицу общественной жизни, я горжусь тем, что участвовал в тяжелой, ухабистой, но и светлой борьбе за свободу человека в моей стране. Но пока что сумерки, утренние или вечерние — не знаю, но я продолжаю надеяться, что утренние. Жадно хочется верить словам Короленко: «На святой Руси петухи кричат, // Скоро будет свет на святой Руси!».
