Неизвестно - Яковлев А. Сумерки
Грандиозен вопрос, связанный с Сибирью и Дальним Востоком. Кажется, почти все поняли, что судьба России — в этих краях. Надо двигаться туда, пока не поздно. Может быть, пригласить на пустующие земли беженцев, вынужденных переселенцев в качестве фермеров, отдав им бесплатно землю и предоставив долгосрочные кредиты на обустройство. Как это было при Столыпине. Проблема не только экономическая, но и политическая, а скорее — стратегическая. Власти пугают нас распадом России. Нет причин для такого исхода, кроме пренебрежительного отношения государства к Сибири и Дальнему Востоку. В силу своей самоуверенности власти никак не уразумеют, что Западная Россия Дальнему Востоку и Сибири не нужна.
Не удалось демократам создать честную и ответственную законодательную власть. Особенно огорчительно превращение ее в чисто лоббистские организации на всех уровнях. В свое время, еще в начале Перестройки, я упорно выступал за учреждение многопартийного парламента, видя в этом спасение от многих бед. Мне казалось, что свободные и альтернативные выборы приведут в законодательную власть людей честных, умных, совестливых и компетентных. Исчезнет душная атмосфера страха и двуличия. И снова розовые сны. В думы — центральную и местные — полез демагог, которому интересы дела и в пьяной горячке не снились. Демагогическое воронье взлетело еще в советские времена, когда проходили съезды народных депутатов. Но мало кто воспринимал подобное всерьез. Подшучивали, посмеивались. И не думали, что демагогия станет основным способом борьбы за власть.
До сих пор продолжаю терзать себя вопросом, неужели ты сам, отстаивая свободу выбора при формировании власти, махнув при этом на собственную карьеру, на свое здоровье и спокойствие семьи, на материальное положение, не мог сообразить, что во власть полезет шпана, причем действовать будет по правилам, уже давно отработанным в уголовном мире. Нет, к сожалению, не смог, хотя и можно было понять, что после десятилетий измывательств над народом, уничтожения его наиболее здоровых начал в генофонде ослабевшие позиции здравого смысла займут в значительном числе демагоги, психически деформированные люди, селекционированные революциями, классовой борьбой, репрессиями, государственной идеологией нетерпимости, а главное — своей жадностью и завистью.
На мой взгляд, надо изменить избирательный закон, изменить коренным образом. Кандидату в депутаты в предвыборное время можно оплатить дорожные расходы в его округе и расходы на листовку с его биографией. Все остальное — вне закона. За малейшее отклонение от него кандидат снимается с выборной дистанции навсегда. Пусть человек, желающий служить людям через законодательную деятельность, встречается с избирателями и убеждает их в обоснованности своих претензий. Надо очистить выборы от коррупционной грязи.
Непростительным просчетом демократов является взрыв коррупции. Прибежищем коррупции стала исполнительная власть, многомиллионное чиновничество, значительная часть которого занята сочинением инструкций, возбуждающих в обществе недоверие, а то и ненависть к власти. Меняются общественные уклады, приходят и уходят с политической сцены президенты, правительства и министры. Но остается власть, олицетворяемая чиновником. Для человека она — главная власть, непосредственно над ним висящая. Наш чиновник — еще тот чиновник, для которого власть — суть его жизни, психологии, благоденствия. Он ненасытен на халявность, на взяточное прокормление, на вечный поиск того, что плохо лежит, на барственность и авторитарность на подвластной территории или на отраслевом участке этой территории.
Какое-то время после начала Перестройки чиновник оказался как бы в осаде. Струхнул малость, но сегодня, оглядевшись, так рявкнул на подданных, что демократия еле просматривается в вечерних сумерках. Иными словами, пользуясь обстановкой, чиновник приватизировал государство, он является мощной силой большевизма в его сущностном проявлении, обеспечивающей политическую и экономическую стагнацию. Чиновник, презирая законы, взял всю полноту власти в свои руки, правит бессовестно и бездарно, достаточно успешно подгрызая оставшиеся корешки сохнущего деревца, называемого свободой. Чиновнику нужны совсем другие свободы — свобода воровать, свобода унижать людей, свобода от всякой ответственности. Чиновничество — наша погибель, оно бесконтрольно, чванливо, прожорливо, постоянно наращивает моральный и экономический террор. Права человека для него — пустой звук. В России все режимы чахли от «обжорства властью». И от дураков напыщенных, да еще хамов, наглых от безнаказанности, простофиль- ных даже в самых мелких делах. Чиновничество возвращается к своей ведущей функции советского периода — лжи.
Мы, реформаторы первой волны, практически проморгали неизбежность выхода на сцену жизни в условиях пробуждающихся демократических процедур экономических игроков преступного характера. Уголовщина засвистела над обществом, как метель в холодную зимнюю ночь, заметая дороги к былым надеждам. Тому много причин — и недооценка воровских традиций в российской экономике, и массовое нищенство, толкавшее на грабежи, и практика государственного социалистического мародерства. Все это и воспитывало психологию «отними и раздели, а еще лучше — укради». Все это и породило массовую практику коррупции в период угасающего страха. Чудовищно, но коррупция стала нормой жизни, предельно уродливой, но нормой. В последний десяток лет эта практика характеризуется государственным рэкетом, сращиванием государственных структур с преступным миром, что и создает питательную почву для фашизма.
Если перевести слово «коррупция» на русский язык, оно означает «порчу». Петр Столыпин говорил о «коренном неустройстве» России, сегодня справедливо говорить о «государственной порче». Недаром в России говорят: «порченый человек», то есть человек с тяжелым недугом.
Что все это означает?
Казнокрадство, взяточничество, подлог, сговор, круговая порука, продажность общественных и политических деятелей, шантаж, использование средств массовой информации для фальшивых «компроматов» в качестве психологического террора, заказные убийства, аренда чиновников, то есть продажа их услуг экономическим спрутам, подзаконные акты, дающие мафиозным структурам возможность «законно» воровать. Еще Фома Аквинский писал, что «несправедливый закон вообще не закон, а скорее форма насилия».
Социальный взрыв может стать неизбежным, если диктатуру бюрократии, ее практику беззакония и причины, его порождающие, не пресечь неотложными кардинальными мерами. Сюда я отношу решение проблемы собственности, резкое сокращение функций государственной власти, сокращение минимум наполовину чиновничества и ликвидацию созданных чиновничеством посреднических организаций, которые жиреют на взвинчивании цен, упрощение неописуемого бумажного водоворота, служащего только вымогательству. Раньше человек стоял в очередях за хлебом и мануфактурой, а теперь — за разными бумажками. Надо срочно ввести реальную ответственность за бюрократизм. Установить штраф за каждую минуту, сверх пяти, бессмысленного стояния в очереди за справкой, выдуманной чиновником. Пусть чиновник идет к человеку, а не человек к чиновнику. Если мы претендуем на звание демократического государства, значит, надо избавить человека от унизительного положения перед чиновником. Вот тогда и будет расти доверие к власти.
Конечно, Россия изменилась, конечно, она другая. Но дорога к свободе и благоденствию оказалась в глубоких колдобинах. Экономика убога, социальность дикая. Многое без нужды утеряно, другое без нужды появилось. Правящая номенклатура кинулась в тотальную монетаризацию души и тела.
Пришедший к власти Владимир Путин сделал немало внятных заявлений о необходимости продолжения реформ и развития гражданского общества. Напомню некоторые тезисы из ежегодных посланий президента Федеральному собранию, а вернее, российскому народу. Экономическая свобода, первоочередность социальных программ, низкие налоги, дебюрократизация экономики, развитие малого и среднего бизнеса, борьба с произволом чиновничества, реформирование армии, независимые суды, незыблемость прав человека, защита частной собственности — все эти положения наполнены социальным либерализмом.
Активное и профессиональное проведение названных реформ могло бы стать хорошей основой процесса возрождения страны. И снова старые-престарые грабли, столь любимые российскими политиками. Власть продолжает называть себя демократической, хотя ползет к советской. Страна нервничает, пьет беспробудно, как бы торопится допить последнюю бутылку до погружения во тьму. Снова повылезали из кустов «громкоговорители», вдохновенно вещающие «об успехах во всех областях» и «мудрости правителей». Холодно как-то стало и боязно, тревожный колокольчик в затылке. Активизируются фашисты, не скрывая своих намерений по уничтожению свободы и демократии. В целях мобилизации охлократии разные фашиствующие группы рядятся, как и большевики, в одежды патриотов, нещадно спекулируя на этом естественном человеческом чувстве.
