Соколова Е.Е. - 13 диалогов о психологии
ше они в реальности “ускользают” от нас. И самореализация, и искусство общения должны быть лишь результатом конкретного (предметного) стремления к реализации смысла, то есть, грубо говоря, лишь реальное общение индивидов по поводу какой-то реальной цели приводит к истинному общению-диалогу и соответственно к самораскрытию личности. Так Франкл выражает основную идею его логотерапии: человек не есть “монада” в окружении других “монад”, далеких от него и лишь в межличностном общении “соприкасающихся” друг с другом; человек — не замкнутая система, а система, открытая миру и человечеству как его “составляющая”; по Франклу, “созидательные ценности актуализируются в форме общественно значимых свершений” [11, с. 244].
С: Прямо позиция теории деятельности: только в общественно значимой деятельности человек может находить смысл и найти путь к другим людям!
А.: Верно. Сходство двух подходов просто бросается в глаза. Не случайно во вступительной статье к первому русскому переводу работ Франкла Дмитрий Алексеевич Леонтьев, известный своими работами по проблемам смысловых образований личности [29], отмечает параллели между идеями Франкла, Алексея Николаевича Леонтьева, Сергея Леонидовича Рубинштейна, Федора Ефимовича Василюка (См. [26, с. 20]). Наиболее интересна проблема разработки Франк-лом путей, если можно так выразиться, “деятельностно ориентированной терапии”. Конечно, это во многом задача будущего, но здесь мне видится ответ на многочисленные упреки в адрес сторонников деятельностного подхода относительно “практической неприменимости абстрактных положений теории деятельности”. Всего лишь один пример.
В. Франкл: К нам обратился один американский дипломат, который не менее пяти лет лечился в Нью-Йорке у психоаналитика. Им владело желание оставить свою дипломатическую карьеру и перейти работать в промышленность. Лечивший его аналитик, однако, все время пытался, хоть и тщетно, побудить его помириться, наконец, со своим отцом — ведь начальство представляет собой “не более чем” образ отца, и вся злость и негативные чувства по отношению к службе проистекали у пациента, согласно психоаналитической трактовке, из его непримиримой борьбы с образом отца. Вопросы о том, есть ли реальные поводы для неприятия пациентом своего шефа и не стоит ли пациенту
Диалог 13. Человек в поисках смысла
действительно оставить свою дипломатическую карьеру, так ни разу и не всплывали за многие годы, которые длилась имитация лечения — бой с образами, который вел психоаналитик плечом к плечу с пациентом. Как будто …не существует ничего достойного осуществления не ради или же в пику каким-то воображаемым людям, а в связи с реальными обстоятельствами. Однако за сплошными образами действительность была уже не видна, она уже давно скрылась из глаз аналитика и пациента; не было ни реального шефа, ни реальной службы, ни мира вне образов — мира, перед которым у каждого пациента были бы обязательства, мира, задачи и требования которого ждали бы своего разрешения… Анализ как бы затянул пациента на уводящий от мира путь самотолкования и самопонимания… Мир …не только утрачивает свою реальность, но он утрачивает и свою ценность: дереализация заключается, в частности, в обесценивании [11, с. 118-119]. А.: И Франкл формулирует обратный путь “нахождения себя”: “лишь в той мере, в какой нам есть дело до мира и предметов вне нас, а не только до нас самих и наших собственных потребностей, лишь в той мере, в какой мы выполняем задачи и требования, осуществляем смысл и реализуем ценности, мы осуществляем и реализуем также самих себя. Если я хочу стать тем, чем я могу, мне надо делать то, что я должен. Если я хочу стать самим собой, я должен выполнять личные и конкретные задачи и требования. Если человек хочет прийти к самому себе, его путь лежит через мир” [11, с. 120]. Таким образом, путь к себе лежит через деятельность человека в мире, через его действия в нем.
С: Разве это всегда возможно? А если человек, допустим, безработный и у него нет “социально значимой деятельности”?
А.: Ты очень узко понимаешь саму “деятельность”. Да, действительно, работа имеет в нашей жизни очень большой смысл и с потерей возможности трудиться — в данном случае по причине безработицы — возникает так называемый “невроз безработицы”. Но ведь не все безработные находятся в таком состоянии. Во-первых, они находят смысл в других видах деятельности, например в работе по дому, участвуют в жизни различных общественных организаций. Во-вторых, они находят смысл в реализации еще одного типа ценностей, которые Франкл называет “ценностями переживания”.
С: Да, ты их упоминал, но не сказал, что это, собственно говоря,такое.
А.: Это ценности, которые, по Франклу, проявляются в нашей чувствительности к явлениям окружающего мира — в благоговении перед красотой природы или произведением искусства (См. [11, с. 173]). Это опыт переживаний, приобретенных человеком в любви, которая есть “переживание” другого человека во всем его своеобразии и неповторимости (См. [Там же, с. 244]). Но, к сожалению, нам уже пора кончать. Почитай страницы произведений Франкла, посвященные этим ценностям, самостоятельно. А пока всего лишь один пример. В. Франкл: Один молодой человек рассказывал как-то нам, что за долгое время безработного существования, которое довело его до отчаяния и едва ли не до самоубийства, всего лишь один час был прожит им достойно. Однажды, когда он сидел в одиночестве в парке, он заметил на соседней скамейке рыдающую девушку. Он подошел к ней и спросил, что с ней стряслось. Она рассказала юноше о своих неприятностях и призналась в том, что твердо решила покончить с собой. Молодому человеку пришлось призвать всю силу своего убеждения, чтобы отговорить девушку от ее опасного намерения, и ему, в конце концов, это удалось. Этот самый момент — единственный за долгое время радостный момент и единственный светлый лучик на все последующее время — наконец, вернул ему ощущение причастности к собственной жизненной задаче, способности совершить хоть что-нибудь значимое. И это ощущение вырвало тогда его из тисков апатии, несмотря на то, что ему предстояло пережить еще немало возвращений к этому состоянию [11, с. 238]. С: Но, мне кажется, это переживание отличается от переживаний человека на концерте или восторга от созерцания пейзажей: ведь человек получил его как результат собственной активной деятельности по “переструктурированию” образа мира у этой девушки, а не как простой результат созерцания…
А.: Мне кажется, что само переживание тоже представляет собой деятельность особого рода и не всегда можно так противопоставлять активный способ реализации ценностей в творчестве и пассивный способ их реализации в виде переживаний, как это иногда делает Франкл (См. [11, с. 244]). В этом смысле — переживание как деятельность — оно рассматривается в книге Василюка [2].
664 Диалог 13. Человек в поисках смысла
На этом наш разговор о различиях разных подходов к изучению человека заканчивается. Но он был бы не полон, если бы я не упомянул, точнее, не подчеркнул, еще одно — уже последнее — отличие подхода Франкла и родственного ему подхода к человеку в школе Выготского — Леонтьева — Лурии и школе Рубинштейна от иных подходов к личности. И это будет шестым по счету основанием для возможной классификации психотерапевтических практик. С: И что же это такое?
6. “Глубинная” или “вершинная” психология личности
А.: Я имею в виду противопоставление Франклом своего подхода к человеку как “вершинной психологии” различным направлениям “глубинной психологии”, одним из которых является психоанализ (См. [11, с. 105]). У Выготского можно обнаружить буквально те же самые слова относительно его собственного подхода к человеку: “Наша психология — вершинная психология (определяет не “глубины”, а “вершины” личности)” [27, с. 166]. Подход Франкла и Выготского обращен к “вершинам” человека, к его “духу”, самому “человеческому в человеке”, анек его “глубинам”, как это происходит в различных направлениях психоанализа, не к его телу, что является предметом анализа и соответствующих манипуляций в различных направлениях “телесно ориентированной терапии” [28]. С: Но, по-моему, нельзя так резко противопоставлять их. Ведь дух и тело едины. Это, кстати, подчеркивают и те самые телесно ориентированные психотерапевты, которых ты, очевидно, имеешь в виду, например Моше Фельденкрайз.
А.: Верно. Но тогда встает задача интеграции всех подходов к человеку, которая нужна для того, чтобы “лечить больного, а не болезнь”, то есть подходить к человеку как к некой целостности. Иначе мы попадем в плен, как выражался Выготский, “фельдшеризма” в психологии и уподобимся фельдшеру, который знает лишь некоторые приемы лечения и соответствующие лекарства, но совершенно не представляет, что ему делать с человеком как целым, не видит механизмов его сознания и поведения.
