Моя жизнь хикикомори. Том 3: После перемен - Отшельник Извращённый
Открыл глаза и посмотрел на потолок, где солнце оставило свои длинные полосы света. Стоит просто отпустить всё. Ведь говорят же, то, что истинно твоё, обязательно к тебе вернётся. А если не вернётся, то, может, твоим и не было. Сейчас я могу позволить себе что-то необычное. Жить для себя. Звучит эгоистично. Но, может быть, в этом и был смысл. Может, судьба дала мне второй шанс — стёрла всё, что было, чтобы я наконец начал жить, не думая о других.
Жить просто для себя. Без тяжёлого прошлого, без обязательств, без боли.
Эта мысль приятно щекотала. Может, мне и не нужно ничего вспоминать. Может, это и есть тот подарок, который я не до конца понимаю, но который всё-таки нужно принять.
— Ладно, — пробормотал я себе под нос, — побуду эгоистом. Кто знает, может, из этого выйдет что-то хорошее.
Интерлюдия
Темнота в комнате Харуно нарушалась лишь тусклым светом телефона, прижатого к уху. Глубокий, размеренный голос деда Изаму звучал в трубке.
— Что случилось, Харуно? — спросил он, слегка напряжённо, как человек, привыкший получать только самые важные звонки.
— Господин Изаму, я должна доложить, — начала она, стараясь говорить чётко и спокойно. — Казума-сама намерен покинуть поместье.
На другом конце повисла тишина, нарушаемая лишь едва слышным выдохом.
— Покинуть поместье? — голос деда напрягся. — С какой целью?
Харуно, сглотнув, ответила тише:
— Сказал, что хочет прогуляться.
На мгновение в трубке снова воцарилось молчание, а затем послышался облегчённый выдох.
— Прогуляться… — повторил дед с лёгкой иронией. — А я уж подумал, сбежать решил.
Харуно опустила взгляд, хотя дед не мог видеть этого жеста.
— Однако он всё ещё не полностью здоров, — продолжил Изаму, вновь став серьёзным. — Его выход за пределы поместья может быть опасен. Передай Кане приказ остановить Казуму на выходе. Он не должен покидать территорию до полного выздоровления.
Харуно кивнула.
— Поняла, господин.
— Хорошо. Теперь иди и сделай всё, чтобы он не чувствовал себя запертым. Казума должен понимать — это ради его блага, — добавил дед, пряча заботу за деловым тоном.
— Да, господин, — ответила та, прежде чем звонок оборвался.
Она опустила телефон, на секунду задержав взгляд на потухшем экране, и тихо вздохнула, готовясь выполнить приказ.
* * *
Я распахнул дверцы шкафа, и передо мной предстала коллекция тщеславия: ряды костюмов, каждый упакован в свой целлофановый чехол, словно не одежда, а дорогущий экспонат. Всё идеально выглажено, без единого намёка на изъян. От этого совершенства уже подступала тошнота. Как вообще так вышло, что я полюбил хаос, но живу в таком месте? Вопрос.
Выбрал самый простой костюм из всех. Чёрный, строгий, без вычурности. Если к таким нарядам вообще применимо слово «скромный», то этот был ближе всего к данному определению.
Примерил его без чьей-либо помощи, что, на удивление, оказалось не так уж сложно. Пиджак сел идеально, рубашка тоже, но стоило застегнуть верхнюю пуговицу, как шею сдавило невидимыми тисками. Расстегнул её обратно. Надевать галстук? Нет, спасибо.
С галстуками у меня сложные отношения. Это я почему-то помню отчётливо. Есть в них что-то удушающее — не аксессуар, а ошейник, напоминающий о принадлежности к миру правил и условностей. Никогда их не любил, пусть это и мои личные глупые предрассудки.
Взгляд упал на коллекцию галстуков на специальной вешалке. Их хватило бы, чтобы опоясать всё поместье. Полоски, клетка, однотонные, узкие, широкие. Но ни один из них не казался мне подходящим.
Что ж, прошлый Казума, если ты и носил раньше галстуки, то сегодня твоя коллекция останется точно нетронутой.
Поправил пиджак, провёл рукой по вороту рубашки и посмотрел в зеркало.
Сойдёт. Большего и не требуется.
Выйдя из покоев, тут же столкнулся с Харуно. Она уже стояла у входа, видимо ожидала меня.
Светло-серый брючный костюм подчёркивал её стройную фигуру, оставаясь при этом сдержанным и в меру элегантным. Под пиджаком виднелась белоснежная блузка с аккуратно завязанным бантом на шее. Довольно утончённо. Чёрные волосы, обычно собранные в строгий пучок, сейчас уложены более свободно: высокий хвост с выбившимися прядями добавлял образу изюминку.
Я моргнул, слегка удивлённый её переменой.
— Ты собралась довольно быстро. Даже быстрее, чем я ожидал.
Она слегка поклонилась:
— Это моя обязанность, Казума-сама.
— Обязанность, — протянул я, окинув её взглядом. — Похоже, ты готовилась не просто к прогулке, а к дипломатической встрече.
— Нужно быть готовой ко всему, — ответила она, выпрямившись и встретив мой взгляд.
Я усмехнулся:
— Ладно, похвально. Но признайся: сколько времени уходит на тренировки «быстрых сборов»? Ты же тренируешься, да?
— Нисколько. Это приходит с опытом, — спокойно ответила она, чуть заметно улыбнувшись.
С опытом, значит? Возможно, но всё равно впечатляет. Или она реально тренировалась в академии шиноби.
— Хорошо, идём. Судя по твоему виду, ты настроена следовать за мной, куда бы я ни направился, — сказал я, шагнув вперёд.
Харуно, конечно, последовала за мной. И это было даже немного, хм-м, успокаивающим? Привычным?
Мы шли по длинным коридорам поместья, которые, несмотря на красоту, сейчас казались бесконечными. Начищенные полы блестели, картины сменяли друг друга, а за окнами лениво покачивались деревья сада. Харуно следовала чуть позади — мягко, почти бесшумно.
Когда добрались до ворот, сразу заметил охрану. Четверо человек в чёрных костюмах стояли у входа, прям стража замка. Всё моё внимание привлекла женщина, вышедшая вперёд, стоило нам с Харуно приблизиться.
Ей было около тридцати. Высокая, с пустым взглядом, пробирающим до мурашек. Волосы тёмные, заплетённые в безупречную косу, лицо напоминало высеченную статую из камня — без единой эмоции. Строгий костюм на ней больше подходил для бизнес-леди, чем для телохранителя, но, несомненно, ей шёл.
Она остановилась передо мной и слегка поклонилась:
— Казума-сама, по приказу господина Изаму, вам временно запрещено покидать территорию поместья.
Харуно шагнула вперёд, склонив голову:
— Кана-сан, наследник просто хочет проветриться, — произнесла она ровно, пытаясь найти компромисс. — Это всего лишь прогулка.
Кана выпрямилась, взгляд остался непроницаемым:
— Инструкции чёткие. Их нарушение недопустимо.
Её глаза скользнули по мне, и я уловил мимолётное сочувствие, тут же исчезнувшее.
— Всё это ради вашей безопасности, Казума-сама.
Я вздохнул, скрестив руки:
— Безопасности, — повторил с усмешкой. — Говорите так, будто за воротами притаились чудовища.
Кана промолчала, как если бы мои слова были пустым звуком, но взгляд ясно говорил: «Это
