Моя жизнь хикикомори. Том 3: После перемен - Отшельник Извращённый
Она молчала, будто не зная, как на всё это ответить. Не находила слов. Просто смотрела на меня, не моргая.
Дед, который всё это время наблюдал за нами с проницательностью, позволил себе лёгкую улыбку. Такую, которая говорила: «Я записал этот момент и буду пересматривать его в минуты душевной боли.»
— Ты многое понял, Казума, — сказал он наконец. — А главное, нашёл нужные слова. Даже если не помнишь правил этикета.
Каору будто отмерла. Взяла шахматный футляр и поспешно направилась в сторону дома, но её походка изменилась. Посыпалась. Сломалась.
Я же остался стоять в беседке, глядя ей вслед и осознавая, что игра в шахматы была всего лишь началом чего-то, что нам ещё предстоит сыграть в жизни.
Глава 5
Дед медленно поднялся со скамьи, опираясь на трость.
— Отдохни, Казума. Мне пора заняться делами. Вечером поужинаем вместе. Посмотрим сумо.
Я моргнул, удивлённо уставившись:
— Сумо? Серьёзно?
Дед слегка приподнял бровь, лицо озарила хитрая усмешка.
— А что такого? Между прочим, я не пропускаю ни одного турнира.
— Пфф! — я не смог сдержать смешок. — Ты прямо как какой-нибудь отаку, который не пропускает ни одной серии любимого сериала!
— Ярэ-ярэ, — дед покачал головой, но в голосе промелькнуло веселье. — Твоё остроумие острее катаны, Казума-кун. Но когда увидишь, как одзэки побеждает ёкодзуну, ты поймёшь — это не просто шоу. Это искусство.
— Верю, — улыбнулся я.
Дед довольно кивнул.
— Тогда увидимся вечером, Казума-кун.
Он развернулся и направился к дому. Я же остался стоять в беседке, провожая взглядом его удаляющуюся фигуру.
— Сумо, значит, — и пробормотал себе под нос, всё ещё пребывая в лёгком замешательстве. — Что дальше? Чемпионат по кендо с чайной церемонией в перерывах? Мог бы просто сказать, что хочет провести вечер с внуком.
…
Я решил воспользоваться внезапно освободившимся временем и прогуляться по поместью. Места здесь было предостаточно — каждый уголок, дорожка и павильон явно имели целую историю.
После нескольких минут прогулки оказался у небольшой, уютной постройки, которая, насколько помнил, служила домом для прислуги. Дверь была приоткрыта, и изнутри доносились странные звуки: громкие возгласы, драматичные реплики и музыка.
Осторожно толкнув дверь, заглянул. В комнате царил небольшой беспорядок: на столе кружка с недопитым чаем, остатки десерта на тарелке, а в центре — плазменный телик, в котором разворачивалось настоящее безумие. На экране седоволосый парень в рваной одежде стоял на коленях, сжимая голову руками. Фон пылал красным, а из-за его спины появлялись странные щупальца, будто он превращался во что-то неестественное.
— Почему именно я должен стать таким… чудовищем⁈ Почему⁈
Харуно сидела на полу, облокотившись на подушку, и была полностью поглощена происходящим. Лицо излучало смесь восторга и напряжения, но стоило ей, наконец, заметить меня, как её глаза округлились, а щёки залила краска.
— ВАААА! — Харуно подпрыгнула как ужаленная, резко разворачиваясь. — К-Казума-сама⁈ Это не то, что вы думаете! Я… я просто… ну…
Забавно. Никогда не видел, чтобы человек краснел с такой космической скоростью.
Я поднял руку, показывая, что её объяснения не обязательны. Вместо этого уставился на экран, где в этот момент тот самый паренек прыгнул так высоко, что это было, мягко сказать, нереально. Какой же бред. Люди так не могут.
— Забавно, — усмехнулся я, сложив руки на груди. — Что это за китайские мультики?
Харуно замерла, ещё сильнее покраснев, если это вообще было возможно.
— ЭТО НЕ КИТАЙСКИЕ МУЛЬТИКИ! — выпалила она, почти захлёбываясь словами. — Это Токийский гуль! Легендарное аниме, между прочим!
— Легендарное? — я приподнял бровь, снова глянув на экран. — Про парня, которого предала девушка, и теперь он страдает, думая, кто он на самом деле? Оригинально, ничего не скажешь.
Та надулась, щёки всё ещё пылали.
— Здесь не просто история о предательстве, — пробормотала она. — Тут о том, как человек меняется, как он справляется с тем, что ему приходится стать кем-то другим…
На экране главный герой, держа одного из гулей за горло, прокричал: «Я больше не боюсь себя!»
Я невольно сглотнул. В этом крике было что-то странно знакомое. Даже на знаю. Могла ли в нём звучать моя собственная боль из прошлого?
— Парень не такой уж глупый, — произнёс я, стараясь, говорить спокойно. — Думаю, он быстро понял, что доверять людям опаснее, чем монстрам.
Харуно взглянула на меня удивлённо, но промолчала.
— Харуно, не против, — произнёс я с просьбой. — Если тоже посмотрю немного?
Она замерла, глядя на меня так, словно я только что предложил ей вдвоём полететь на Луну.
— Вы правда хотите?
— А почему нет? — и плюхнулся на подушку рядом. — Только не говори, что это тоже запрещено правилами поместья.
Кто знает, может быть, эта странная история поможет мне понять что-то о себе?
В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь звуками телевизора. На экране появился новый эпизод, и внезапно зазвучала мелодия. Глубокий голос певца заполнил пространство:
«Скажи теперь, скажи мне точно, как всё это понять…»
ЧТО ЭТО…
ЧТО⁈
Мои глаза распахнулись, и сердце будто застучало сильнее. Эта песня. Почему она кажется такой… родной?
"В придуманный мир я попал невольно,
Теперь не хочу тебе делать больно,
Но иногда ты вспоминай меня
Таким, каким был я…"
Что за чертовщина? Я не мог оторвать взгляд от экрана, где Канеки стоял под проливным дождём, сжимая маску в руке. Неоновые огни города мерцали за его спиной, а музыка… эта музыка буквально разрывала мой мозг на части.
Губы сами собой начали шевелиться, повторяя слова:
— Я только прошу, не забывай меня…
— Казума-сама? — голос Харуно прозвучал где-то на фоне, но я едва его слышал.
Эти слова, эти ноты. Я знал их. Каждый звук, каждую строчку. Они были частью меня. Почему? В голове — вихрь. Не могу понять, почему эта песня так задела. Почему её слова отзывались болью и каким-то странным теплом одновременно.
— Казума-сама? — Харуно тронула меня за плечо, вырывая из этого транса.
Я моргнул, снова осознавая, где нахожусь. Посмотрел на неё, а затем снова на экран, где кадры сменились тёмным титульным экраном с названием сериала.
—
