МИХАИЛ - СУПОСТАТКА
подломились, и она неуклюже ткнулась мордочкой в мох. И затихла.
Я быстро сгрѐб еѐ в куртку и, прижимая к груди, рванул к себе. Очаг ещѐ теплился -
бросил лохмотья бересты, сверху сухих дровишек. Огонь, точно осознавая важность
момента, занялся лихо, осветив помещение.
Кроме уха, ноги и хвоста у рыси было ещѐ несколько рваных ран на боках, на спине,
на шее. Либо это боевые раны, либо, бедняга, угодила в эпицентр стихии.
На стенах у меня висели пучки различных трав. Я уже говорил, что непонятно каким
образом, точно по наитию, я всѐ время их собирал. Не ведая названий, тем не менее,
одни употреблял для чая, другие бросал в суп, третьи, откуда-то знал, какие недуги лечат.
Вот и сейчас, словно кто изнутри подсказал: отщипнул от трѐх пучков по чуть-чуть,
бросил в туесок, налил воды, специальной рогулькой вынул из костра разогретый камень
и опустил в туесок. Зашипело, забулькало, в воздухе запахло сладковато-пряным.
Откуда я знал, что этим отваром нужно промыть раны, а затем залить их топлѐным
жиром? Генетическая память пробудилась? Вполне может быть.
Вобщем, минут через двадцать пациентка - рысь была самкой, на вид чуть более
года от роду - лежала на шкурах вся в сальных пятнах. Похоже, она пребывала в
полуобморочном состоянии: сопротивлялась вяло, сумбурно. Рядом с еѐ ложем я
поставил миску с водой и плоскую тарелку с мелко нарубленными кусочками мяса.
После чего вымыл руки, заварил свежий чай, и позволил себе расслабиться.
Смакуя чаѐк с медком, посматривал на пациентку, прислушивался к еѐ дыханию.
Вроде заснула бедняжка, должно быть, боль утихла, и ослабленным телом овладел сон.
Забавно: в очередной раз, взглянув на мордочку рыси, я вдруг увидел... лицо
молодой женщины, из далѐкого-далѐкого моего отрочества. Вот очки добавить и вылитая
Раиса Федоровна, химичка, любимица всего нашего класса... Как давно это было...
столетия тому ...назад. А вспомнилось так ясно, чѐтко, будто недавно виделись...
Не знаю, в шутку, или в память о химичке, решил я рысь назвать Раисой
Федоровной. Приучать еѐ не собираюсь, поправится, сама примет решение, но живѐм-то
мы на одном острове, значит, будем встречаться, как соседи.
Двуногую бы ещѐ соседку, и тогда жизнь покажется раем. Слышь, джин? Ещѐ не
надумал на счѐт бонуса? Ладно, подожду, только ты не затягивай, будь другом.
Пожалуйста.
Я завершил расчистку тропы, когда окончательно рассвело. Водосток - большую
часть - придѐтся восстанавливать заново.
Расчистил, конечно, громко сказано. Так, прорубил черновой проход. Чтобы
основательно расчистить, потребуется как минимум два дня. Будь у меня пила,
управился бы за день. Мой топорик-трудяга подзатупился, так что производительность
весьма низка.
Во время отдыха, уже на берегу "Карповки", я немного порыбачил. Снасти всегда
находились здесь же в укромном месте: чего таскать их туда-сюда, красть-то некому.
37
На трѐх рыбинах остановился: одной мне позаглаза, а двух, думаю, Раиса
Фѐдоровна осилит. Она, страдалица, изголодалась, пусть попользуется моей добротой.
Раиса Федоровна лежала на месте, свернувшись калачиком. Мясо съедено, вода
выпита. Внешне преобразилась: по-всему, после еды, тщательно вылизала шѐрстку.
Симпатичная стала, чистенькая, пушистенькая. Прямо домашняя кошка, разве что
великовата.
По тому, как еѐ тело напряглось, а ухо с кисточкой подрагивая поворачивалось,
вроде локатора, видно было: не спит. Возможно, наблюдает за мной в щѐлочки глаз.
Я занимался своими делами, старался делать вид, что еѐ совсем не замечаю. Для
себя рыбину решил запечь в углях, а Раиса Фѐдоровна пусть ест сырую. Положил на
тарелку, "кочергой" подвинул поближе.
Раиса Фѐдоровна приоткрыла жѐлтые глаза, пристально посмотрела на меня.
Осторожно убрал "кочергу".
- Привет, Раиса Фѐдоровна. Как самочувствие?- я старался говорить тихо, спокойно,
мягко и ласково.- Надеюсь, что значительно лучше. Вот рыбки принѐс тебе. Кушай.
Будешь хорошо кушать, быстро поправишься. Потом расскажешь, что с тобой
приключилось. Ты уж извини: я без спроса поселился на твоей территории. Соседи мы
теперь с тобой. Как ты смотришь, чтобы подружиться?
Рысь всѐ ещѐ напряжѐнно смотрела на меня, ухо-локатор застыло обращѐнное
раковиной на звук моего голоса. Глаза слегка прищурены. Усы, частично обломанные,
мелко вздрагивали.
-Это место можешь считать своим. Когда захочешь, приходи - уходи, без обид.
Моя рыбина поспела, и я препроводил еѐ на "блюдо".
Рысь некоторое время внимательно наблюдала, как я ворошил рыбину деревянной
вилкой, как отправлял ароматные кусочки в рот, как, обжигаясь, жевал и глотал.
В какое-то время Раиса Федоровна издала звук, похожий одновременно на
приглушѐнный чих и усмешку.
Я посмотрел на неѐ:
-Не понял, прости. Если чихнула, то будь здорова. А если усмехнулась, то не вижу
ничего смешного. Каждый ест, как может. Ты бы лучше сама поела, а не заглядывала мне
в рот.
Странно: рысь будто смутилась - прикрыв глаза, опустила голову, затем глянула на
рыбины, робко потянулась к ближайшей.
Ела она забавно: словно стыдилась своего унизительного положения - хищница,
охотница, ест не пойманную добычу, а подачку... Хотя, возможно, всѐ это я
нафантазировал, и Раиса Федоровна ничего такого не думала, просто ела, лишь
испытывая неловкость от моего соседства. Я старался не смотреть, дабы не смущать,
только слушал, как хрустят рыбьи косточки.
Съев рыбину, на вторую даже не взглянула. Старательно умылась. Закончив, резко
поднялась и направилась к выходу.
-Ты совсем, или по нужде отлучиться?- спросил, когда Раиса Федоровна
поравнялась с дверью.
Полуобернулась, глянув прямо, приглушѐнно прошипела.
-Понял: вопрос бестактен. Извини, исправлюсь.
Рысь упѐрлась головой в дверь, но она даже не шелохнулась.
-Разреши помочь,- поднялся я с чурбака-стула.
Раиса Фѐдоровна отпрянула, села, выставив вперѐд лапы, но тут же, застонав,
вскочила: ободранный хвост дал о себе знать.
Я прошѐл к двери, распахнув еѐ, отошѐл в сторону. Рысь метнулась в проѐм.
За день я переделал уйму дел, то находясь на территории "усадьбы", то удаляясь
на сотни метров: за глиной ходил дважды, проверил расставленные силки и петли. В двух
были полузадушенные зайцы, в одной лишь отгрызенная лапка.
Раньше читал о таких случаях, с сомнением, и вот пришлось увидеть воочию. В
прежней жизни я бы часами мусолил этот эпизод: себя корил бы, зайчика жалел, как он
бедняга теперь на трѐх лапах... Сейчас мне хватило пары минут: повздыхал, глядя на
38
огрызок лапки, и успокоился. Даже ругнулся в адрес зверька: дурачок, я бы всѐ равно
одного отпустил, может быть тебя!
Двух зайцев для меня тоже многовато - одного решил отдать Раисе Федоровне.
Вот ведь непонятка: нисколечко не был уверен, что она теперь подойдѐт к моему
жилью, а всѐ же тотчас подумал: один для Раисы Фѐдоровны...
Не съеденную рыбину я положил рядом с угловым камнем, дверь всѐ время держал
приоткрытой. Но Раиса Фѐдоровна не пришла.
Странное дело: я беспокоился и переживал так, будто прожили мы вместе много-
много дней, почти сроднились. Как раны еѐ, не загноятся? Не напали вновь обидчики?
Успокаивал себя: рысь ночной охотник, днѐм, как правило, отсыпается, не глупая, второй
раз не подставит себя, а раны... животные сами себя прекрасно лечат...
Вечером, сидя у "печи" для обжига - готовил очередную партию плитки - я всѐ время
поглядывал на угол дома, где у камня на "блюде" лежали рыбина и заячья тушка.
Неужели не придѐт?
10.НОВЫЕ ПРИОБРЕТЕНИЯ
"...Следствие о странном исчезновении М. Зазирки
зашло в тупик. Наш корреспондент попытался
провести собственное журналистское
расследование, и тоже развѐл руками: прямо
чертовщина какая-то!
А может, черти-то и ни причѐм?
В селе Яблоницы(120км. от Петербурга) проживает
семья М. Зазирки. Наш корреспондент побеседовал с
жителями.
Так вот одна старушка, Анфиса Борисовна,
утверждает: за день до исчезновения Михаила
Михайловича в селе случилось невероятное. Исчез
дом старейшей жительницы бабушки Юли, вместе с
хозяйкой. Теперь на этом месте стоит в стеклянном
кубе исторический памятник - межевой столб. До
этого он стоял перед церковью, в убогом
деревянном коробе.
Кстати, о церкви. Старушка божится, что до
исчезновения бабушки Юли, церковь была в
