Дмитрий Семеник - Опыт счастливых
— Это так, но семья все же более женское дело. Сколько мы знаем ответственных мужчин, но не получается у них семью создать, потому что они очень люди ответственные и они выполняют свои социальные задачи в этой жизни. Но они не могут себе подстать найти ответственной женщины, которая будет так же хорошо выполнять внутренние задачи семьи. В этом главная проблема. Им нужна такая же женщина — надежный помощник, который разделит с ним чувство ответственности, но у него — за внешнюю безопасность семьи, а у нее — за внутреннюю безопасность семьи, чтобы они помогали друг другу и поддерживали друг друга. Семья на этом держится. Но, к сожалению, сейчас мало женственных женщин, мало женщин ответственных, потому что в наше время, к сожалению, девочек стремятся воспитывать как красивых бабочек, мотыльков. Нынешние «гламурные» тенденции совершенно исказили всю женскую природу; и найти среди этих мотыльков и бабочек нормальную ответственную женщину очень нелегко.
— Есть такое понятие «мачо». Насколько «мачо» соотносится с образом «настоящего мужчины» по вашему мнению?
— Образ «мачо» основан на том, что наших женщин и девушек ориентируют на внешние яркие признаки. Не учат искать главного, идти внутрь. Поэтому они начинают, как мотыльки, на яркие образы накачанных парней реагировать. На самом-то деле реагировать надо не на эти внешние признаки, а на внутренние характеристики.
— Но мачо — это не просто красавец, это еще что-то.
— Это гиперсексуальность, это внешняя мускулинность, это агрессивность, это умение вести себя в ресторане и чисто женская истеричность. Вот что такое «мачо».
— В противовес хотелось бы привести пример другого образа. У нас есть русский чемпион по боям без правил. Его зовут Федор Емельяненко. Последние несколько лет он непобедим. Так вот когда смотришь бои без правил, там выходят японцы, бразильцы, американцы и все они агрессивные, стараются казаться страшными и злыми. А он какой-то кругленький такой, спокойный, лицо как у ребенка — доброе. И вот такой добрый всех побеждает. Прозвище ему дали — «Последний император». Доброта — это больше подходит к свойствам настоящего мужчины, нежели агрессивность мачо?
— Да, но это связано с культурными архетипами. Для нас это Илья Муромец, Алеша Попович, Добрыня Никитич — обратите внимание, имена-то какие ласковые. Для нашего мужчины характерен сплав силы, мужества, ответственности и необыкновенной мягкости и доброты. Вот это наш отечественный культурный тип мужчины. А то, что идет к нам с Востока и с Запада — это внешнее проявление злобы, агрессивности, даже животного безобразия. Это ближе не к мужским, а к животным проявлениям — запугивание, это ощеривание в злобе, ненавидящие глаза и т.д. Понятно, почему такие люди проигрывают нашему доброму Алеше Поповичу или Илье Муромцу. Там человеческого мало.
— Мне кажется, что причина этой силы и доброты — с одной стороны, агрессивности — с другой стороны, в наличии или недостатке духа. Американцы, на мой взгляд, народ слабый, лишенный мужественности. Они настолько привыкли надеяться на свои деньги, на свое оружие. Вспомните, когда американских троих летчиков взяли в плен во время войны в Ираке, как жалко они выглядели, когда их снимали в этой камере, насколько они были испуганы. И если посмотреть даже американские фильмы — боевики, где куча убийств, там настоящих суперменов среди этих актеров не видно, они вынуждены как-то скалиться и что-то там рычать и из себя изображать, а вот настоящей силы там нет.
— Многие говорят, что американцы по сути люди неплохие, они в чем-то как дети, в своем легкомысленном отношении к жизни. Для нас же характерно некое философское осмысление жизни, бытия, Бога и т.д. А их, как детей, надо кормить, поить, обувать, одевать, т.е. у них куча потребностей, которые надо удовлетворять. Они так и идут на поводу у этих потребностей. Кстати, и нашу современную молодежь пытаются на этот путь направить, но жизнь — это не совсем потребности и их удовлетворение — это на самом деле прохождение через глубокие смысловые пласты. И наш человек без проработки этих пластов жить просто не может, он тогда теряет все в этой жизни.
Есть у этого и культурно-исторические корни. Ведь наши Илья Муромец, Алеша Попович — они же произрастали на наших русских равнинах. И матушка — земля русская — это понятие, которое тоже в архетип входит. Ну, а эти американские вояки, они на какой земле выросли? На изначально богатой земле, куда они пришли и все местное население уничтожили. Только потом они там стали свое государство строить. Они уничтожили цивилизации, которые там были, уничтожили людей, уничтожили бесчисленные стада бизонов и других животных. Т.е. изначально их государственность построена на уничтожении всего живого, и поэтому естественно, что это несет внутри себя каждый американец. Последствия внешних разрушений вошли в их структуру личности.
— Что сделали вы сами, чтобы воспитать ваших двоих сыновей настоящими мужчинами?
— Мое образование психолога мне помогало очень многие вещи осознавать в процессе жизни, прорабатывать, переосмысливать и понимать по-особому. Одним из понятий, на котором многое построено в отечественной психологии, — это понятие деятельности. Это ключевое понятие, поскольку в деятельности мы существуем, в деятельности мы себя проявляем, в деятельности у нас формируются многие наши психические функции и качества личности. Можно сказать, что деятельность нас воспитывает, развивает, кормит, поит и т.д.
Когда у меня родился первый ребенок, я наблюдала, как он развивается, не только как мать, но и как исследователь. И я поняла (многие родители это понимают): очень важно, чтобы ребенок находился рядом с родителем и включался в его деятельность «на подхвате», те есть какие-то элементы деятельности начинал выполнять вместе с родителями, потом набор этих элементов расширяется, усложняется, пока ребенок не овладеет этим видом деятельности.
Часто родители отгоняют маленького ребенка от домашних дел, потому что если делать вместе с ребенком, то процесс удлиняется, так как ребенок делает медленно, с ошибками. То, что можно сделать за 5 минут, делаешь с его «помощью» целый час. И вот это многих родителей пугает. А я старалась ребенка во все включать. Сначала одного сына, потом второго и дочь. Но младшие дети стали включаться в деятельность вслед за старшим сыном, уже учась у него.
Если мы посмотрим на древние игрушки, то, как правило, это уменьшенные копии орудий труда. Если у взрослого большой топор, то у ребенка маленький топор, если у взрослого большой нож, то у ребенка маленький нож. Женщина занимается с детьми, а девочке дается маленькая кукла. В игре ребенок старается подражать взрослому, он так учится. Он овладевает предметным миром, и миром человеческих отношений, включаясь через предметную деятельность в этот мир.
— Т.е. игра — это имитация труда.
— Да. Все психические функции очень хорошо развиваются в совместной деятельности: и наблюдательность, и внимание и ответственность и память — все великолепно развивается.
Когда моему сыну было 3 года, я помню, мы жили на даче тогда, мы с ним посадили редиску. Потом каждый день ходили и смотрели, как она растет: сначала появились два листочка, потом четыре листочка, потом вырос целый пучок листочков, начинал корнеплод формироваться. Вместе с ребенком каждый день делаешь открытие, и каждый раз это такой восторг! Эти открытия дают очень много радости и счастья и взрослым.
Имея дачу, мы что-то там делали. Ребенок, естественно, как любой ребенок, хотел включаться во взрослые дела. Где-то в возрасте трех лет я ему купила маленькую лопатку — настоящую. Не игрушечную, а самую настоящую лопатку, типа саперной. И с трех лет он начал помогать копать. Мы копаем, и он где-то рядом стоит, копает, так чтобы его лопатой не задели. Мы выкапываем овощи — морковку или картошку, а ребенок помогает собирать. Следующий этап, он начинает помогать сажать ее. Папа копает лунку, ребенок туда картошку бросает. На следующем этапе, в возрасте 9-10 лет, он уже сам начинал картошку сажать.
Когда сыну было 11 лет, мне запомнилась такая ситуация. Мы пошли в соседнюю деревню за молоком. Люди, у которых мы брали молоко, спрашивают: «А вы картошку выкопали?» Мой сын отвечает очень серьезно, что не выкопал картошку. Хозяин коровы заплакал, так его это поразило: что не мама за это отвечает, не папа, а мальчишка говорит: «Ой, я ее еще не выкопал».
Постепенно ребенка привлекали к каким-то делам, и уже к 11 годам дошло до того, что он сам договаривался с трактористом, который приезжал пахать, сам показывал ему участок, который надо пахать, причем у нас поле большое, поэтому трактористу надо было говорить, где пахать, как, на какую глубину, сколько делать лунок. Это все определял 11-летний мальчик. Потом сам договаривался с трактористом, когда надо приезжать ее окучивать и выкапывать или сам ее выкапывал и убирал. Всю деятельность планировал, организовывал он, мы не вмешивались. Взялся ребенок за это с энтузиазмом — и пусть делает. И точно также какие-то другие виды деятельности. Так, начали они с папой и дедушкой новый дом строить — он им помогал, а заканчивал его он уже сам, и мы уже ему помогали.
