Феодал. Том 2 - Илья Рэд
Новиков буквально за день обучил свою смену простейшим словам, для наглядности соорудили нечто вроде рынка, где товары были выложены на видном месте. Кчхак привёл сначала первую робкую группу уродцев, они походили туда-сюда, с опаской посматривая на вооружённых людей, но когда выискивали что-то интересное для себя, сразу же успокаивались.
За дневную норму стяженя они могли выручить любую понравившуюся вещь, а самому Кчхаку за привод группы давали забрать сразу две, так что он быстро сообразил, что к чему, и подрядился водить собратьев к базе людей. По словам Абросимова, в первый день пришло пятьдесят человек. Это как раз мой миллион.
Поговорив с людьми наверху и доложив о результатах, граф быстро выбил мне положенную компенсацию. Я забрал деньги, но затем на следующий день начались странные вещи. «Серый-18» закрыли для посещений. Я хотел заглянуть через постоянные врата, что использовал, но мне не дали ходу.
Смотритель Аркадий Семёнович сообщил мне, что личные проходки тоже аннулировали. Не понимая, что происходит, я заглянул к магу Александру.
— Его засекретили, — подтвердил он мои догадки. — Для посещений только особые пропуска, даже из книг попросили убрать любые упоминания, — кивнул он мне на громоздкую энциклопедию, висевшую на стене.
Я подошёл к ней и пролистал до нужной страницы, и правда, памятка аккуратно вынута. Вот «Серый-17», а следом «Серый-19».
— И что такое не в первый раз?
Александр неопределённо покачал головой, что было красноречивей любого ответа. Лекарство не пойдёт в широкие массы. Цена останется высокой, а товар дефицитным, его запрут внутри военной структуры на долгие годы, и, казалось, в такой ситуации я везде в выигрыше. Успел протиснуться в самый последний момент, сорвал банк и обеспечил себя и своих людей редким ресурсом, финансовой подстраховкой. Радуйся, ликуй, празднуй.
Но я не чувствовал ничего, кроме злости.
Глава 5
Неловкая ситуация
Опять всё вернулось на круги своя — лишь избранные получат лечение, а простой народ, как подыхал в бесконечном беличьем колесе, так и продолжит подыхать. Я не знал, чей это был приказ, но плюнул бы этому человеку в лицо.
Я сорвался к Абросимову и на эмоциях вывалил всё, что думаю о нём и о его шайке безбожных грабителей. Зачем прятать горы целебного порошка, когда вокруг столько несчастий? Можно решить колоссальное количество проблем. Это уже какой-то отборный цинизм.
— Ты закончил? — спросил меня устало Абросимов, потирая переносицу.
Всë это время он молчал и внимательно слушал, выгнав из кабинета помощника. Я перевёл дух и налил себе из графина воды.
— Нет, но я готов выслушать твои жалкие оправдания, — ответил я, ставя стакан обратно на стол.
— Во-первых, они не жалкие. Во-вторых, с чего ты взял, что мы этого всего не знаем и не учитываем? И, в-третьих, это не твоё дело. Ты получил награду, признание, тебя заметили, и поверь — это лучше любых денег. А со стяженем там сами разберутся, — он показал большим пальцем наверх.
— Да чёрта с два они разберутся!
— У тебя нет всей картины, Володь, остынь. Возьми выходной, отпразднуй.
— У нас завтра экспедиция.
— Перенесли на два дня, надо запастись сам знаешь чем. Так меньше жертв будет.
Я был против политики нераспространения, а по лицу Абросимова понял, что тот разделяет мои идеи, но граф человек военный — ему сказали выполнять, он выполняет. Такова система. Я же здесь посторонний, пусть и приближённый к благородным кругам, но выросший в бедности. В отличие от всех этих баронов, графов и герцогов, я видел, как живёт простой народ, их постоянный страх голода или внезапной болезни.
Пароголовым ничего не стоит производить стяжень для масштабов всей страны. Человек, который мог бы стать значимой фигурой, принести пользу и оставить после себя способных наследников, по итогу умирал ещё в детстве. Либо по глупой случайности, потому что рядом не оказалось целителей или сельского врача.
— Хорошо, но знай моё мнение — это полная чушь. И не надо нагонять таинственности. Сдерживая развитие наших врагов, мы сдерживаем и себя.
Ясно как день, что император, или кто там принимал решения, боялся усиления иностранных армий. При активной торговле оно так и произойдёт, но здесь все будут в равном положении. Мы контролируем «Серый-18», наша администрация там сидит!
Абросимов, как никто другой, должен был понимать эту моральную дилемму, но его сдерживал статус разведчика. Он не мог себе позволить начать разглагольствовать о долге и праве в отрыве от политики корпуса. Даже его философия была поставлена в услужение интересам империи. Поэтому он воздержался от комментариев.
— Увидимся через три дня, — сказал я ему, выходя из кабинета.
Первым, кто мне встретился, был портрет императора Константина 'Безвольного. Авторитет этого человека опустился ещё на одну ступеньку вниз.
Хуже то, что мне волей-неволей придётся соперничать с остальными высшими аристократами за его внимание. Быть отважным как лев, и хитрым как лиса. Вторая часть шла со скрипом, но шла.
Чтобы хоть как-то развеяться, я собрал всех своих людей на очередной турнир на торжище у Темерницкой таможни.
— Будем веселиться, пить, плясать, плачу за всех!
А вот это пришлось им по душе, особенно вечно голодному Потапу, которого я вырвал из цепких лап разведчиков на один день. Как-нибудь обойдутся, нам сплотиться бы не помешало. Столько вместе трудились.
— Нобу, — обратился я к мечнику, — А тебе придётся немножко попотеть. Очень надо.
— Просите чего хотите, господин Владимир, — серьёзно кивнул японец.
— Хочу, чтобы ты выиграл турнир, — я положил ему руку на шею, когда мы уже шли в общем потоке людей на празднество, — но не как в прошлый раз. Я хочу, чтобы ты дрался всерьёз, ты понимаешь меня?
— Но это может покалечить других участников.
— Ничего, там есть лекарь, — похлопал я его по груди. — Не сдерживайся.
Нобуёси никогда не отличался склонностью к насилию, и, если можно было сгладить конфликт, повести себя где-то мягче, он щадил противника, предпочитая дать тому раскрыться на полную. Так он мог вынести для себя что-то полезное, либо отточить уже существующие техники. Я же просил
