Создатель сказок - Макс Крынов
Но я выходить не спешил — вытащил из кольца горсть маскировочных артефактов, а затем поочередно вызвал пятерку А-ранговых гоблинов. Подвесил на каждого подготовленные иллюзии, которые, благодаря S-ранговому амулету и подпитке от призрака, слетали с пальцев удивительно легко.
Юниты мигом хватали амулеты, на одну иллюзию ложилась вторая, и монстры выходили из машины, где я выкинул на землю пятерку мечей. Наверное, со стороны выглядела странно — однотипные люди выходят и выходят из авто. Благо, за нами никто не следил — была более подходящая для наблюдения цель.
Там, где черная дыра соприкасалась с землей, я видел колышущееся марево и иной мир, будто отражение нашего. И из этого мира в нашу сторону шагали друг за другом неровные ряды трехметровых антропоморфных тварей. Монстры выглядели, как слендермены, только с широкими зубастыми ртами и извивающимися трехпалыми руками. Твари двигались медленно, непрерывно стонали, но чтобы уничтожить одну такую, приходилось сосредотачивать на ней удары нескольких магов, или разбирать их командой воинов. При мне слабые чары рассыпались об узкую и плоскую грудь существа, чары посильнее откинули на пару шагов соседнего монстра, а вот «инфернальная пламень», которую запустил точным огненным потоком незнакомый старик, заставила плоть существ потечь. Монстры застонали чуть громче, парочка сгорела, но остальные продолжили двигаться по расплавленному камню.
Маги разбились на две группы, из двадцати человек каждая. Воины ждали своего выхода рядом с магами — пока есть мана, лучше дать выступить магам, чем попасть под шальное заклинание, которое твоя защита не выдержит.
Обеими группами магов управляли назначенные командиры.
— Левый! — командует своей группе магов человек в помятом костюмчике — если бы не баснословно дорогие часы, принял бы его за мелкого клерка. Силуэт твари подсвечивается, словно на нее с неба направили прожектор, а пару секунд спустя тонет в многочисленных заклинаниях, в основном — огненных. Стремная фигура оплывает, как свеча, и уже больше не движется. Соседняя группа спустя пару секунд бьет по товарищу мертвого монстра.
— Я пошел. В гущу не суйся, не давай повод считать себя идиотом, — предупредил отец. А потом — протянул руку и вытащил из пространственного кольца секиру. Лезвие вспыхнуло, будто его облили бензином. Похоже, один из родовых артефактов, который в будущем был продан. Нужно проинспектировать сокровищницу, посмотреть, что там интересненького.
Первым делом отец направился к группе командиров и баферов. На него сходу накинули с десяток разных усилений, отца обволокло разноцветное сияние. Один из баферов кивнул на меня, но отец отрицательно качнул головой и сказал что-то. Наверняка «держите его в стороне от битвы». Тут согласен — ману нужно беречь, а мне бафы на скорость и силу не слишком нужны.
Гоблины стояли рядом со мной — пока воинам не дадут отмашку, я их не отпущу. Насчет того, что под иллюзией обнаружат монстров, я не беспокоился. Даже если кто-то будет снимать издалека, максимум, что они увидят — засвеченные иллюзии, а если кто и умеет видеть сквозь них, отговорюсь как-нибудь.
Наконец маги выдохлись.
— Воины-ы! Впе-ере-ед! Работаем на сдерживание, магам нужно пятнадцать минут передышки!
Гоблины не бросались в драку бездумно — они занимали места там, где были наиболее заметны. Там, где их помощь была эффектнее. Отбить укрепленным мечом летящий с той стороны сгусток, похожий на громадный плевок. Оттолкнуть в сторону воина, который, увлеченно рубя с товарищами одну тварь, не заметил, как к нему со спины подходила вторая.
Пришла мысль создать иллюзии летящих снарядов, чтобы их отбивали гоблины, набирая для меня политические очки, но я от нее отказался. Если раскусят, не отмоюсь.
Пока четверо гоблинов сражались в разных группах, пятый прикрывал отца, за которого я переживал едва ли не больше, чем за себя. Все-таки отец — артефактор, который прокачивался не в мага, с громадными запасами энергии, а в воина. Все равно с одним-единственным заклинанием укрепления Алмазовых становиться магом смысла нет. Полезнее взять секиру и раскачать тело эликсирами и тренировками.
Отец сражался яростно — пламя на секире ревело, огненные лепестки сдувало с лезвия после слишком быстрых взмахов.
А потом я заметил маленькую, но сука вескую странность — окружающие отца воины разом отошли на пару шагов назад, а монстр, рядом с которым остался один отец, вдруг ускорился раз в пять и ударил рукой, словно кнутом.
Я успел среагировать — фигурка прокачанного гоблина кинулась вперед… Только это ничего не изменило. Гоблина смяло и развеяло, а потом рука, изогнувшись, словно пластилиновая, хлестнула по груди отца.
Я чуть было не прикрыл глаза — боялся увидеть смятый нагрудник, брызги крови. Даже вскрикнул.
Родителя откинуло метров на тридцать, но нагрудник уцелел, пусть и слегка помялся. Отец приземлился на ноги, уперся в асфальт секирой и с ужасным скрежетом остановил скольжение.
А я заметил, как от бафера, который почему-то отошел в сторону, в сторону отца скользнула ярко-красная нить. Баф берсерка? А бафер никто иной, как Григорьев! Вот же срань…
— Молись, ублюдок! — Взревел отец, в которого словно закачали с литр адреналина, и рванулся обратно в бой с такой скоростью, будто им из пушки выстрелили. Монстр скорости не потерял, но отец под бафом двигался быстрее. Распрямился пружиной, уходя в сторону. Отпрыгнув от удара, перекатился, вскакивая на ноги, и тут же рванул вбок, заходя за спину монстру. Тот поворачивался, стонал и полосовал асфальт, оставляя глубокие борозды.
Легко уйдя от удара, отец ударил тварь секирой по руке, добавил по бедру. Когда лезвие вонзилось и завязло в плоти чудовища, отец, дико заорав, достал из кольца обыкновенный меч и продолжил бить чудовище им. В таком состоянии, да еще и под распаляющим ярость бафом, удивлен, что он зубами монстра рвать не начал.
Я в это время лихорадочно ломал амулет отца, чтобы добраться до его вондера. Времени на обход всех защит не было — сейчас не до тонкостей и искусного вскрытия, тут лишь бы успеть перехватить контроль над телом раньше, чем отец бросится в гущу сражения. И хорошо, если с целью бить врагов, а не всех, кто подвернется под руку.
Защита отца окружала его вондер, как многослойная скорлупа. Я ломал слой за слоем, вскрывал защиту. Между слоями прятались мириады насекомых, но мне хватало транслируемого «УМРИ», чтобы те осыпались вниз. По мне пытались попасть молнии, я проходил сквозь пламя, которое ничего не могло сделать моему призрачному облику. Единственное, что меня почти зацепило — иллюзия ВНЕБЫТИЯ
