Совок-14 - Вадим Агарев
При всём моём богатом воображении я так и не смог представить его рядом с Розой. Слишком уж несоразмерным оказался контраст между продавцом намудников и зубчаниновской Эсмеральдой. У Квазимодо помимо горба хотя бы была сила и относительно чистая душа. Ничем похожим коробейник Радченко похвастать не мог.
В дом мы проходить не стали и беседу с Розой начали у ворот. Для начала я представился и показал удостоверение, объяснив, что следователь и веду дело её мужа Нику. После чего протянул ей маляву от него.
Девица разбитной не выглядела, вела себя вполне прилично и вообще была не по-цыгански немногословной. Прочитав писульку от благоверного, она вопросительно уставилась на меня своими черными, как смоль, глазищами.
— Паспорт у тебя есть? — стараясь не отвлекаться на неземную красоту соломенной вдовы, спросил я у неё. — С собой? Если паспорт есть, то дам тебе свидание с мужем!
Оказалось, что документом советская родина Розу не обделила. Сунув руку куда-то в ворох юбок, миссис Зубчаниновка извлекла оттуда свой серпасто-молоткастый.
Пролистав его, я убедился, что никаких формальных препятствий для свиданки супругов нет.
— Поедешь к мужу в тюрьму? Я ему за хорошее поведение пообещал, что привезу тебя на полчаса! — не затягивая процесс, приступил я ко второй части оперативно-цыганской комбинации, — А потом сюда назад тебя привезу, ну или в городе высажу, где пожелаешь! — пообещал я, с усилием отводя взгляд от, на удивление безусой красотки, с хорошо промытыми волосами цвета воронова крыла.
И таки да, ни золотых зубов, ни юношеского пушка над верхней губой у Розы я не заметил. Какая-то нетипичная она цыганка. Может, у неё еще и титьки не волосатые? Было дело, наткнулся я однажды в темноте на такую «радость». В студенчестве как-то довелось мне уступить домогательствам одной смуглой особе и уединится с ней после дискотеки. Б-р-р… Уже вторую жизнь проживаю, а до сих пор мураши по шкуре! Даже вспоминать не хочется! Правда, та армянкой была.
— Поехали! — Роза решительно шагнула к машине, даже не попытавшись зайти в дом, чтобы отпроситься или кого-то предупредить об отлучке.
Назад до СИЗО мы добрались еще быстрее. И снова конвой нас не подвёл! Нику в камеру для допросов мне доставили без волокиты. Поскольку Розу я выдернул из дома для неё неожиданно, тратить время на её досмотр с вызовом контролёра-женщины не стал. Максимум, что она могла передать своему мужу, так это деньги или карты, с помощью которых она дурит лохушек на улицах города. Но это меня волновало меньше всего, этим пусть здешние вертухаи занимаются.
Демонстративно постучав ногтём по циферблату своих часов, я вышел из камеры в продол и прикрыл за собой дверь, оставив небольшую прореху на всякий случай.
Полчаса мы со Стасом провели в рассуждениях о дальнейших действиях, которые нам сегодня предстоит совершить. Теоретически времени должно было хватить на всё, но как оно будет на самом деле, думать не хотелось. Ибо теория и практика вещи чаще всего не совместимые.
— Время, Нику! — постучал я кулаком по железной двери, — Нам пора!
Подождав еще полминуты, я зашел в помещение для допросов. Вопреки ожиданиям, супруги выглядели пристойно и запахи в камере так же остались прежними. Пахло тюрьмой и немытым предпринимателем в ней, и не более. Но глаза у обоих были мокрыми.
— Ну? Что скажете, голубки? — вопросительно оглядел я советскую ячейку общества цыганского формата, — Я своё обещание выполнил! Готовы соответствовать?
— Роза всё сделает, начальник! — дрогнувшим голосом ответил глава семьи, — Ты её еще привезёшь? Не обманешь?
Облегченно выдохнув, я не удержался от довольной улыбки. Половина пути пройдена! Теперь бы еще блудливая Эсмеральда не подвела!
— Если всё получится, я тебе твою красавицу в понедельник вечером привезу! И каждую неделю привозить буду до самого суда! Пошли отсюда, Роза, не место такому брильянту в таком навозе!
Глава 6
По пути в Зубчаниновку я времени терять не стал и приступил к финальной части вербовки, и инструктажу загрустившей Розы. Для более доверительного разговора усадил её рядом с собой на переднее пассажирское сиденье. А Гриненко переселил назад, где он вскорости задремал и даже начал подхрапывать.
Эту, без всякого преувеличения, эффектную красотку надо было еще успеть подготовить к нелегальной работе во вражеском спекулятивном логове. Согласиться-то она согласилась, но невооруженным глазом было видно, что никакой радости от нашего сотрудничества и предстоящего оперативного мероприятия она не испытывает. Вроде бы и потомственная мошенница в сто одиннадцатом поколении жуликов и конокрадов, но что-то всё же её смущало в предстоящей провокации против соплеменника.
— Ты чего невесёлая такая, а? — по-товарищески потрепал я её по скрытой под цветастой юбкой коленке, — Не переживай ты так, Розалинда, всё у тебя отлично получится! Ты же в дом к соседям зайти сможешь? Пустят они тебя?
— Пустят, — спокойно отреагировала на мой невинный дружеский жест цыганка и руку мою со своей коленки не спихнула, — Но только потом уже пускать перестанут! — неожиданно умным, но недобрым взглядом ожгла она меня и я сам убрал ладонь с её бедра на баранку.
А ведь девка совсем не глупа! При такой-то внешности, она еще и не дура! И как её угораздило среди цыган родиться⁈ Родись она среди исконно русской мордвы, хохлов или татар, то могла бы образование получить и много чего в жизни добиться. Я искоса поглядывал на Розу и размышлял о несправедливости бытия, безжалостно и как попало тасующего судьбы людей.
— Неужели тебе так жалко этого упыря Иоску? — задал я ей вопрос, который меня действительно интересовал, поскольку от ответа на него зависело многое.
— Жалко! — глядя вперёд перед собой, безучастно ответила смуглая красотка. — Мне всех жалко!
— И тех, кого ты каждый день на улице обманываешь? — осознанно решил я рискнуть и немного обострить ситуацию, — Их тебе тоже жалко?
Теперь уже цыганка, поджав без всякого силикона и ботокса умеренно-пухлые губы, начала давить косяки в мою сторону.
— Всяко бывает, иногда и их пожалеть можно! — неохотно согласилась она, но тут же одумалась и поправилась, — Но дуракам жалость только во вред! Нельзя их жалеть!
Оказалось, что неглупая и красивая цыганка еще и не чужда философии. И точно знает, кто из смертных проявлений гуманизма достоин, а кто нет.
— Ну, тогда всё нормально, Роза,
