Санька-умник - Сергей Анатольевич Куковякин
Глава 17
Глава 17 Я думаю о фельдшерской школе
То, что в сорок первом начнется война, это я знал.
Двадцать второго июня, ровно в четыре часа.
Кто же про это не знает?
Даже в песне так поется.
Сейчас — тридцать восьмой, но…
Что делать?
Что делать⁈
Что делать?!!!
С этим вопросом я просыпался, с ним и засыпал.
Кстати, насчёт войны. Уже, знаете ли, сейчас витало…
Если в Пугаче ещё как-то не так, то в большом мире — уже вовсю.
В город мне выбираться не получалось — четырнадцатилетнему колхознику там делать нечего. Но, если кто из молодежи в Пугаче из города на праздниках появлялся, то у половины парней и девчат на груди посверкивали значки военно-спортивных обществ.
В Вятке, опять же со слов городских гостей, школы строили. Монументальные, каменные, не школы — просто дворцы по нынешним временам. И это — при дикой жилищной нищете!
Знаю, знаю я про эти школы… Сам в такой дома учился…
Дома! Где этот дом сейчас…
Так вот, в сорок первом все эти школы в один момент в госпитали превратятся. Так нам в школьном музее рассказывали. В нашей школе тоже госпиталь был и одна из музейных экспозиций была этому посвящена.
Строили, согласно услышанному мною в музее, их сразу как школы-госпитали. В мирное время — школа, а начнется война, тут же школьные классы превратятся в госпитальные палаты, в учительской будет ординаторская, а кабинет директора займет начальник госпиталя. Уже предусмотрены заранее в школьном здании места для развертывания операционной и перевязочных, лестницы и коридоры широкие — нет никаких затруднений с носилками или каталками развернуться…
Здание двойного назначения… Так, это, вроде, называется?
Как на самом деле, я не знаю. Так нам, ещё носящим красные галстуки, в музее рассказывали.
Война выигрывается ранеными, возвращенными в строй. Для этого не только госпитальные стены требуются, но и соответствующий персонал.
Эта мысль, про медицинский персонал, в моей, вернее — в Санькиной, голове и засела. Причем — прочно.
Фельдшерская школа! А, что? Это вполне себе реально!
Семилетка у меня имеется.
Набор в фельдшерскую школу — ежегодный. В этом году он ещё и увеличен, так в газете было написано. Почему? Без объяснений, но я думаю, что это опять же с надвигающейся войной связано.
Стипендия! Вот что являлось важнейшим аргументом для моего поступления в данное учебное заведение.
В фельдшерской школе, это я опять же узнал из статьи в газете, обучающийся ежемесячно получал тридцать пять рублей.
Тридцать пять!
Скажете, мало?
Да я в колхозе столько на трудодни не зарабатываю… Я же не кузнец. Это у него за день полтора трудодня может набежать, а у меня на вспомогательных и неквалифицированных работах чаще всего половина трудодня получается. Целый трудодень бывает, если я от зари до зари спину ломаю, но и то не всегда… Редко, очень редко.
Колхоз у нас бедный, доходов не много, поэтому трудодень недорогой. Как-то председатель наш с газетой пришел. Злющий… Вот де, смотрите. В колхозе имени Карла Маркса на трудодень получают кроме риса, пшеницы и других продуктов ещё и по двадцати одному рублю! А у нас?!!! Рубль с горькими копеечками или два килограмма зерна. Или! Причем, не пшенички. Ну, а рис у нас отродясь не водится…
Так, а где тот колхоз? Ну, понятно… Не в Кировской области. У нас тут не черноземы…
За год я, подросток, чуть более ста трудодней заработал. Вот и посчитайте. Причем, получу я деньгами только небольшую долю. Нет в нашем колхозе денег.
Тридцать пять рублей. Это — почти половина от того, что получает уборщица производственных помещений или прислуга-домработница. Ну, у последней, кроме того, ещё стол и место для проживания имеется. Опять же из газет, а другого источника информации у меня сейчас нет, я знаю, что врач зарабатывает в месяц от ста пятидесяти до четырехсот рублей, разнорабочий — от тех же ста пятидесяти до двухсот. Квалифицированный рабочий на хорошем месте — до шестисот рубликов. Инженер — на двести рублей больше. Это — опытный, а начинающий — четыреста, как хороший учитель.
Есть ещё рабочие-стахановцы. Про их зарплаты писать опять же газеты не стесняются. Такой в месяц может и две с половиной тысячи заработать. Завидно? Становись сам стахановцем! Кто тебе мешает?
Да, только из всего этого надо ещё пятнадцать процентов вычесть. Так сейчас положено.
Вот я и решил в фельдшерскую школу лыжи вострить.
Семья мне ничем помочь не сможет. Буду учиться и на стипендию жить.
Вот так как-то…
Глава 18
Глава 18 Фельдшерская школа
Думаете, четырнадцатилетний парнишка Санька из маленькой деревеньки Пугач в Киров с одной котомкой за плечами сам бы ушел?
В какую-то там фельдшерскую школу?
В полностью самостоятельную жизнь без поддержки семьи?
Ой ли…
Конечно, это было решение Александра Аркадьевича.
На высшее учебное заведение он пока не замахивался — скоро война, ему бы надо худо-бедно на ноги встать, определенную опору получить в виде специальности… Причем — надежной, которая всегда прокормит.
Ну, и уцелеть у фельдшера на войне шансов больше, чем у простого красноармейца…
Шкурно? Непатриотично? За чужими спинами решил Александр Аркадьевич отсидеться?
Тут уж как хотите думайте…
В тридцать девятом в фельдшерско-акушерскую школу, так она правильно называлась, Санька поступил. Он же — умник.
Стипендию в размере тридцати пяти рублей ему назначили.
Однако… недолго Санька этим денежкам радовался.
Страна готовилась к большой войне, на всем, где можно и нельзя стали экономить, и перед новым сороковым годом нам объявили, что стипендию в фельдшерской школе будут платить только круглым отличникам.
Мама дорогая! Я к круглым отличникам не относился!
Нет, глупее я в городе не стал, но на учебу время требуется… Его-то у меня и не было.
Общежития фельдшерская школа не имела, поэтому жить мне приходилось на квартире. За съем жилья надо платить, а у меня каждая копеечка считана… Комнатушку мы снимали на двоих, ещё с одним учеником фельдшерской школы. На одного — такой роскоши я себе не мог позволить. Ну, как говорится — в тесноте да не в обиде.
Есть мне хотелось постоянно…
Да, надо сказать, что хлебушек-то, нужно ещё было умудриться купить! В магазинах его часто и не было.
Голым и босым тоже ходить не будешь. Я расти начал, видно городская жизнь так на меня
