Не может быть - tanasa
– Почему бы и нет, давай поспорим, – Афродита вдруг протянула ладонь мальчику. – Если выиграю я, ты уйдёшь с Олимпа со мной.
– Хорошо, не раздумывая выпалил Купидон. – А если выиграю я, то каждый раз, отправляясь к людям, половину стрел в мой колчан буду класть с радужным оперением? – и он протянул свою ладошку, вопросительно глядя на богиню.
– Четверть, – не раздумывая ответила та.
– Ладно. По рукам!
Глава 16
Аня сняла плащ, бросив его на пуфик возле входной двери. Открывать шкаф, искать плечики не было ни сил, ни желания.
– Красавица, твою ж мать, – бормотала зло, стаскивая ботильоны.
Сомнамбулой пошла на кухню. Села на табурет да так и застыла, глядя в никуда. Время от времени закрывала горячие-горячие глаза, и тогда слёзы текли по щекам и капали прямо на платье.
– Что и требовалось доказать! – с горькой удовлетворенностью произнесла Аня-пионерка, отбивая ногой барабанную дробь, а это свидетельствовало о степени крайнего раздражения. – Ничто не ново под луной! Женщины не могут строить отношения с женщинами! Женщины созданы для мужчин! И будет всем счастье! – она принялась наматывать круги вокруг Ани-Мата Хари, которая сидела на полу, обхватив коленки руками, и безучастно смотрела вдаль. – Но нам же закон не писан! Не-ет! Любить так любить! Чтобы со слезами, соплями, термоневрозом, полным отсутствием аппетита, наплевательским отношением к работе и…
– Да если бы я могла полюбить мужчину, неужели бы этого не случилось?! Я ведь пробовала, пробовала… Не могу я! И притворяться, что люблю, не могу! Противно от себя самой! – Аня- Мата Хари горько и безутешно заплакала.
– Вот только не надо рыдать! – Аня-отличница присела возле тщедушного тельца, неловко поглаживая по вздрагивающему плечу. – Будет и на нашей улице праздник! И встретится человек, который будет так любить, что все обзавидуются! И уважать будет! И ценить! И вообще… эта директорша поймет, какое счастье упустила! – и Аня-пионерка, отличница и ударница, уткнувшись в плечо своей извечной оппонентки, безутешно зарыдала.
Аня почувствовала, что её опять знобит. Снова разболелась голова. Мерить температуру не хотелось. Побрела в спальню. Не раздеваясь, забралась с головой под покрывало, свернулась калачиком. Зубы начали выбивать дробь.
Так она и уснула. Не слыша ни телефона, звонившего практически беспрерывно, ни появления тёти Лиды, которая всерьёз забеспокоилась, когда ни на один из её телефонных звонков Аня не ответила.
Уговаривая себя, что всё хорошо и Анечка, возможно, просто не слышала звонков, тётя Лида трясущимися руками достала из сумочки ключ и открыла дверь в квартиру. Сразу же увидела любимый Анин плащ на пуфике, обувь, разбросанную по полу.
– О господи! – прошептала, и уже громче, стараясь придать голосу спокойствие: – Анечка, ты где? – Застыла, прислушиваясь к звукам в квартире. Тишина.
– Аня?! – поспешила на кухню, потом в комнату, попутно заглянув в туалет и ванную. Никого. Обмирая сердцем, вошла в спальню.
На кровати, откинув покрывало, спала Аня. Её лицо было красным и блестело от пота.
– Анечка! Что с тобой?! – тётя Лида бросилась к племяннице. Потрогала лоб. Он был горячим, как печка.
– Ну вот вам и воскресник! – сказала в сердцах, устало опустившись на кровать.
Вдруг раздался телефонный звонок. Она поспешила в коридор. На экране светилось «Елена Владимировна».
– Вдруг что-то срочное по работе? Анечку будить не стоит. Отвечу сама.
– Алло! Здравствуйте!
– Здравствуйте! Аня… Анна Николаевна? – голос прозвучал неуверенно.
– Нет, это её тетя. К сожалению, Анечка не может сейчас говорить. Она спит. У неё температура, видимо, была высокая, а сейчас немного спала, и она уснула. Ей что-то передать?
– Да. Я директор школы, где Анна Николаевна работает. Она сегодня ушла домой после третьего урока по причине плохого самочувствия. Я звоню ей, сказать, что на завтра мы поставили замену, пусть она не волнуется относительно уроков и выздоравливает.
Сконцентрировавшись в данный момент на самой главной для себя информации, тётя Лида сказала:
– Ах, так это директор… – в её голосе послышались тягучие нотки, которые людям знающим давали понять, что она очень чем-то или кем-то недовольна. – Я так вижу, вы уже в курсе, Елена Владимировна, к чему воскресники приводят!
– Какие воскресники? Извините, я вас не поняла.
– Ну как же! На которых учителя гребут листья!
– Какие листья? – в голосе было слышно плохо скрываемое раздражение.
– Сухие! – рассердилась тётя Лида и, не услышав ответной реплики, продолжила сердито: – Откуда же мне знать, что у вас за деревья растут вокруг школы… клёны, липы там…я не знаю, – зло произнесла она.
– Извините, – послышалось нерешительное, – но я вас не понимаю.
– Ну как же! Зарубежные методики сплочения педагогического коллектива, когда учителя гребут листья на воскреснике. Анечка сказала, что это лично ваша идея, – голос тёти Лиды сочился сарказмом.
– Моя?! – голос был несказанно удивлённым. – Это вам сказала Анна Николаевна?
– Конечно. Мы вчера после обеда с ней разговаривали по телефону. Я хотела привезти ей голубцы. Очень вкусные получились. Но она сказала, что должна уходить на воскресник.
– Но вчера не было никакого воскресника. Учителя не гребут листья. Это делают техработники. Это входит в их обязанности.
– Да? – тётя Лида недоверчиво засопела в трубку. – Это точно? – с сомнением переспросила она.
– Конечно! Зачем мне вас обманывать? -послышалось недовольное.
– А-а-а-а… Извините. Я, наверное, что-то не так поняла, – тётя Лида пыталась загладить возникшую неловкость, – всё-таки возраст, да и слух начинает подводить. Вы уж не обижайтесь, пожалуйста. Я Анечке всё передам про замены.
– Хорошо. Пусть Анна Николаевна выздоравливает. И вам всего хорошего. До свидания.
– Ещё раз извините, бога ради! Всего хорошего. До свидания.
– Очень интересно… – задумчиво произнесла тётя Лида, глядя на телефон.
Будучи от природы чрезвычайно любопытной особой, она лишь огромным усилием воли заставила себя не разбудить Аню сейчас же и не разузнать все хорошенько. Горестно качая головой, она укрыла племянницу пледом, который достала из шкафа и, чтобы отвлечься от мыслей, её осаждающих, решила немного прибраться.
Вешая Анину одежду в шкаф, разыскивая градусник, чистя картошку, она не переставала задавать вопросы и сама же отвечать на них. Так как фантазия у неё была очень яркая, ответы были самыми невероятными! Разве что без инопланетян.
Устав бегать в спальню каждые несколько минут, тётя Лида присела на кровать, благо та была двуспальной, и смотрела на ставшие уже едва видимыми в сумерках очертания Аниного тела.
Глава 17
– И что это было? – хмыкнула Лена, закончив разговор. – Листья, голубцы, воскресники? Бред какой-то! Вряд ли Аня такое придумала. Видимо, у тёти начинается старческий маразм. Хотя голос звучит молодо. Интересно, сколько ей лет? Нужно будет у Ани спросить… Стоп! После той сцены в кабинете она со мной, скорее всего, и здороваться перестанет. Правильно сделает! Она волновалась, зашла узнать, что случилось, ведь это нормально. И я бы так же поступила, если бы от человека, с которым переспала, – и ведь чего лукавить, секс был классный, –
