Георгий Адамович - Письма Г.В.Адамовича к З.Н. Гиппиус. 1925-1931

Однако — какое все это имеет отношение к «Посл<едним> Нов<остям>» и моему там радотажу? Я не пишу там об «Атлантиде» только потому, что там нельзя об этом писать — т. е. можно, но не то, что я хочу. У меня ведь был длительный разговор с Милюковым о «Наполеоне» — и выяснилось, что «лучше не надо»[405].

Позвольте еще откровенность, довольно низменную. Мне Посл<едние> Нов<ости>» нужны, гораздо больше, чем я им. Вы знаете я не страдаю самоуничижением и нисколько не думаю, что Даманская или Осоргин лучше меня, или даже такие же самые. По-моему, они еще гораздо «ничтожнее», и невольно, когда я своих конфреров[406] читаю (представьте себе, даже Ходасевича крипты), я думаю: «Все-таки у меня выходит лучше». Но все это бесполезно «П<оследним> Новостям». Если сегодня я от них уйду, они не заметят, не «дрогнут» и примутся печатать Мочульского. Я от них уходить не хочу и не могу. Но при некоторой «горделивости» характера я не могу и не хочу иметь с ними столкновений, п<отому> что напролом через Павла Николаевича <Милюкова> не пойдешь и все дело кончится для меня посрамлением, и тогда я должен буду уйти. Следовательно, je fais bonne mine au mauvais jeu[407] и делаю вид, что я вполне свободен и ничего больше не хочу. Вот отчего и молчание и об «Атлантиде» и другом, о чем часто мне писать б<ы> хотелось. Молчание все равно неизбежно — т<ак> к<ак> напиши я, Милюков перечеркнет. Но тогда начнутся объяснения, и впереди разрыв. А так результат Тот же, но я всем улыбаюсь и доволен[408]. У Чехова есть рассказ о гувернантке, за которой ученик принялся ухаживать, и она испугалась, что должна будет бросить место. Эго что-то в таком же роде.

Вот как вышло длинно, скучно и неблаговидно. Но как говорит шурин Спаржи — это «правда жизни». Voila. На другое меня сейчас больше не хватит. Я сейчас читаю Шестова «Странствование по душам»[409]. Вы всегда говорите: «У него отличный язык». По-моему, язык языком, кст<ат>и, вовсе и не такой отличный, но чтение это первоклассное и настолько «интересное», что не могу оторваться. Целую Вашу руку. Надеюсь на письмо еще здесь, в Bollene.

Ваш Г. Адамович

Grand Hotel

La Bollene — Vasubia <?> (A<lpes>M<aritimes>).

55

<Штемпель: 23.9.30

Дорогая Зинаида Николаевна

Я недоумеваю, получил ли я сегодня целиком Ваше письмо или это только «хвостик» от потерянного целого? Уж очень коротко[410].

Сегодня написал в Грасс. Как только получу ответ, сообщу Вам. М<ожет> <быть>, Владимир Ананьевич позвонит мне — скажем, в четверг. Это ускорит и упростит дело.

Ваш Г.Адамович

56

Дорогая Зинаида Николаевна

Благодарю Вас за приглашение на сегодня. Я никак не могу и просил Мочульского Вам это сказать. У меня всякие дела, семейные и другие, я занят до среды[411]. Сейчас я говорил с Буниным по телефону — условились у них в среду утром. Можно ли к Вам потом в Альбу, и дальше как всегда?[412]

Читал сегодня Ваши письма к Перцову с некоторой неловкостью, будто залез в чужой письменный стол[413]. По-моему, там можно их печатать, но здесь не следовало бы перепечатывать. A part cela[414], как Вы похожи на себя — до удивительности![415]

Целую Ваши руки.

Ваш Г. Адамович

Nice, 26 сентября 1930

Потребуйте с «Посл<едних> Н<овостей>» гонорар за письма.

57

Дорогая Зинаида Николаевна

Я видел Варшавского[416] вчера вечером. Он согласен читать в «З<еленой> Л<ампе>» доклад — на будущей неделе[417]. Зал можно взять.

Он будет у Вас в ближайшее воскресение. Если Вы хотите его видеть до того, то адрес его: 27, rue de l’Esperance, Paris XIII. W.Varsavsky.

Целую Вашу руку

Ваш Г. Адамович

21, rue Vavin

7 декабря 1931

58[418]

Дорогая Зинаида Николаевна

Я не могу быть сегодня у Вас. Простите, что поздно извещаю. Если можно — завтра вечером или пятницу, apres midi[419].

Затем, у меня есть к Вам дело, необычайное — не удивитесь очень. Мне крайне неприятно об этом писать, и если Вы не можете ничего сделать, n’en parlons plus[420]. Мне надо ехать на днях в Ниццу — и мне не хватает пятисот франков. Не можете ли Вы мне их одолжить — до моего возвращения, то есть до середины января? У меня сейчас дела запутаны и все «источники» забиты. Отчасти мне нужна Ницца как раз для того, чтобы распутаться.

Я не знаю, насколько Вам поняты и известны эти «стороны жизни». Оттого я и опасаюсь Вашего чрезмерного изумления.

Целую Вашу руку.

Преданный Вам Г. Адамович

21, rue Danemark, Paris VI

Примечания

1

Октябрь. 1991. № 9. С. 168. «Скромный пушкинианец», судя по всему, поэт Г.В.Маслов, служивший в колчаковской армии и умерший от тифа в Сибири (а ранее упоминаемая там же поэтесса Леночка — скорее всего, его жена Елена Михайловна Тагер).

2

Гиппиус Зинаида. Дневники: В 2 т. М., 1999. Т.1. С. 61–62.

3

Пахмусс. С.419. Имеются в виду письма лета 1927 — действительно, наиболее содержательные среди всех публикуемых.

4

Письма З.Н.Гиппиус // Новое русское слово. 1951. 21 января.

5

Amherst Center for Russian Culture. G.Ivask Papers. Box 1 Folder 2.

6

Эпизод сорокапятилетней дружбы-вражды: Письма Г. Адамовича И. Одоевцевой и Г.В. Иванову (1955–1958) / Публ. О.А. Коростелева // Минувшее: Исторический альманах. Вып.21. М.; СПб., 1997. С.427.

7

См.: Пахмусс, С. 332–448; Из архива Зинаиды Николаевны Гиппиус / Публ. Т. Пахмусс // Russian Language Journal. 1984. № 131. P. 174–181.

8

Письмо нам неизвестно.

9

Имеется в виду первая книга воспоминаний З.Н.Гиппиус «Живые лица» (Прага: Пламя, 1925), где помещены «Мой лунный друг», «Одержимый» и «Маленький Анин домик». Адамович писал: «В сборнике три статьи — о Блоке, Брюсове и о фрейлине А.А.Вырубовой» (Адамович-1. С.244).

10

Первый том «Живых лиц» Адамович рецензировал в «Звене» 22 июня 1925 (Адамович-1. С. 242–246) совместно с «Proses datees» Анри де Ренье. Рецензия на второй том напечатана 3 августа 1925 (Адамович-1. С. 268–273). Книга была оценена Адамовичем в высшей степени положительно: «Ее новая книга “Живые лица” — одна из удачнейших ее книг. <…> Хороши не только чрезвычайно своеобразные описания, но и замечания в сторону, всегда умные, часто злые и насмешливые» (Адамович-1. С.244).

11

Видимо, в письме к Адамовичу Гиппиус предположила, что нежелание говорить об очерке «Задумчивый странник», посвященном В.В.Розанову, было связано с нелюбовью Адамовича к этому писателю. В качестве своеобразной компенсации практически всю рецензию на второй том «Живых лиц» Адамович посвятил именно размышлениям о Розанове, прямо заявив: «Это ведь один из тех писателей, к которым никто не остался равнодушен» (Адамович-1. С.269).

12

Имеется в виду пассаж из отзыва Адамовича о В.Шкловском: «Вернусь к отсутствию такта у Шкловского: нельзя же думать, что если был Розанов, то всем теперь можно писать по-розановски. Розановский стиль, при всем его личном блеске, навязчив и нечистоплотен — это отвратительный стиль. В лучшем случае, он только простителен Розанову, но он не составляет его заслуги» (Адамович-1. С. 137).

13

С чем связано упоминание жены Розанова Аполлинарии Прокофьевны Сусловой (1840–1918) в данном месте письма, не очень понятно. Гиппиус довольно подробно пишет о ней в «Задумчивом страннике», а также в несколько поздней статье «О женах» (П.Н. 1925. 30 июля), но найти упоминания ее имени у Адамовича нам не удалось.

14

В Ницце жила тетка Адамовича, Вера Семеновна Бэйли, и адрес в конце письма — адрес ее виллы.

15

Полемику Адамовича с суждениями Гиппиус о «Митиной любви» И.А. Бунина (О любви. II. Любовь и красота // ПН. 1925.25 июня) см.: Адамович-1. С. 253–254.

16

Датируется на основании упоминания о статье Адамовича (см. примеч. 18) и сопоставления со следующим письмом.

17

Письмо неизвестно.

18

Речь идет о рецензии Адамовича на второе издание книги М.М.Винавера «Недавнее» (О «Недавнем» // ПН. 1926. 1 июля). Максим Моисеевич Винавер (1852–1926) — адвокат, политический деятель (кадет), мемуарист, Редактор газеты «Звено». Он скоропостижно скончался 10 октября 1926. Адамович посвятил его памяти некролог (Адамович Г. <Памяти нашего редактора> // Зв. 1926. № 194, 17 октября. С.4). Статья Гиппиус «Его вчерашние слова (М.М.Винавер)» опубликована: Зв. 1926. № 196, 31 октября. С. 2–4 (перепеч.: Письма в «Звено». С. 161–165). Гиппиус писала Адамовичу 14 ноября 1926: «По поводу моей заметки о Максиме Моисеевиче Винавере я получила такое человечески-трогательное письмо от Розы Г., что, сознаюсь, было приятнее всех литературных похвал и наполнило меня гордостью: в какую-то вечно-человеческую точку любви попала — значит, она реальность» (Пахмусс. С.343). Упоминаемая здесь Роза Г. - жена Винавера Роза Георгиевна (Генделевна) Винавер (урожд. Хишина; 1872–1951). Закончив свою рецензию, Гиппиус писала 12 июля самому Винаверу как редактору «Звена»: «Статья готова, благодаря некоторым обстоятельствам она немножко задержалась. Отчасти и потому, что я непременно хотела исполнить ваше желание и дать статейку З. Гиппиус. А она пишет критику гораздо медленнее (и скучнее, по правде сказать). Как это ни странно, но психологическое перевоплощение в А.Крайнего дает мне другие способности, хотя иных в то же время лишает. Впрочем, вы правы: о “Недавнем” следовало написать Гиппиус» (Письма в «Звено». С.141).