Филипп Янси - Где Бог, когда я страдаю
Как показывают эксперименты доктора Бренда и наблюдения за жизнью людей, не чувствующих боли, недостаточно просто известить человека о проблеме. Для того, чтобы он обратил серьезное внимание на проблему, необходимо, чтобы у него там БОЛЕЛО.
Можно спорить о том, мог ли Бог построить мир по-другому, например, встроить систему отключения боли. Допустить тропические штормы, но не ураганы? Меньшее количество вирусов и бактерий? Никто из нас не в силах ответить на эти вопросы, мы даже не знаем, как возник тот или иной вирус. (В результате прямого творения Божьего? Или это — последствия падения человека? Действий сатаны? Генной мутации?) Но все предположения на этот счет теряют свою значимость в свете того, какой ответ на вопрос: «Является ли Земля лучшим из возможных миров?» дает Сам Бог. Он отвечает однозначно: «НЕТ!»
Дикое животное
Читая Библию, мы видим, что вторжение зла и страдания в наш мир связано со свободой человека — качеством великим, но страшным. Что отличает нас от дельфинов, белок и бурых медведей? Только человек свободен от предопределенного плана, приводимого в действие инстинктами. Мы обладаем способностью выбирать — и этот выбор определяет нашу судьбу. В результате того, что человек обладает свободой, он принес нечто новое на нашу планету — неповиновение исходному предопределению. Мы имеем только отвлеченное представление о том, какой должна быть Земля, но знаем, что человек вышел за рамки дозволенного. «Мы говорим о диких животных, — пишет Честертон, — но человек — это единственный образец дикого животного. Именно человек вырвался за рамки дозволенного. Все остальные животные, по сути, дрессированные — они следуют строгим предписаниям, определяемым их типом и видом». Человека потому можно назвать диким, что только он один стоит на этом обломке расплавленного камня, который мы называем Землей, потрясает кулаком и говорит Богу: «Что хочу, то и делаю, потому что мне так хочется!»
В результате нас и нашу планету разделяет с Богом великая пропасть. Самое удивительное то, что Бог позволяет нам делать, что нам угодно, вопреки всем законам Вселенной (до определенного времени). Вот что еще говорит Честертон: «Создав мир, Он освободил его. Он написал не поэму, а, скорее, пьесу, пьесу совершенную, но постановщики и актеры в ней - люди, которые и перевернули все вверх дном».
Теологи пользуются термином «падение» для обозначения страшного перекоса в творении, который произошел при первом неповиновении Богу, когда зло вошло в мир. Сжатое описание происшедшего в 3-й главе Бытия дает только общую картину последствий противления Богу, но из этого описания становится ясно, что последствия коснулись не только человека, но и всей природы. Как пишет Мильтон в поэме «Потерянный рай»: «Земля изранена, а Природа во всех своих трудах явила, что все потеряно».
Вот как об этом пишет апостол Павел: «Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее... Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Римл. 8:19-20, 22).
Каким-то образом боль и страдание на земле умножились после того, как люди злоупотребили своей свободой. Когда первые мужчина и женщина нарушили волю Божью, их свободный мир навсегда испортился. Как пишет Павел, после падения планета и все ее обитатели издают низкочастотные сигналы боли. Мы живем на «стонущей» планете. Поэтому любые рассуждения на тему о несправедливости страданий должны начинаться с того, что Бог также не удовлетворен состоянием нашей планеты. Вся Библия, от Бытия до Откровения, - это рассказ о том, что Бог желает возвратить Свое творение к первоначальному совершенству. И в начале, и в конце Библии мы видим ту же картину: рай, река, сияющая Божья слава и древо жизни. Вся история человечества лежит где-то между началом Бытия и концом Откровения и представляет собой борьбу за возвращение потерянного.
Судить о Боге только на основании происходящего в настоящем мире было бы глубочайшей ошибкой. Когда-то, возможно, он был «лучшим из возможных миров», но уж точно не в наше время. Ничто другое не выражается в Библии более ясно, чем НЕДОВОЛЬСТВО Бога состоянием творения вообще и человечества в частности. Представьте: в музей, где выставлены работы Голубого периода Пикассо, врываются вандалы. У них одно на уме - разрушение, и они обливают красной краской картины, режут полотна ножами. Было бы верхом несправедливости, если бы эти картины, едва ли являющиеся образцами великого гения Пикассо, к тому же испорченными, выставлялись как презентация творчества художника. То же относится и к Божьему творению. Бог уже повесил над землей вывеску: «Обречена». Он также обещает, что будет суд и восстановление. То, что этот мир, поврежденный злом и страданием, вообще еще существует, говорит о Божьей милости, а не о жестокости.
Мегафон
Чем может Бог привлечь наше внимание? Что может убедить восставших людей в том, что творение живет не так, как должно, не так, как имел в виду Бог?
Клайв Льюис ввел в оборот фразу: «Боль — мегафон Бога». «Бог шепчет нам посредством наслаждений, говорит посредством совести и кричит посредством боли, - пишет он. — Это Его мегафон, предназначенный для пробуждения оглохшего мира».
Слово «мегафон» очень подходит к боли, потому что по своей сути она - кричащая. Если я подверну лодыжку или ударю палец, боль подает в мозг громкое сообщение о том, что что-то не в порядке. Также и наличие страдания в нашем мире говорит, мне кажется, о том, что в мире что-то не в порядке. Страдание останавливает нас на наших путях и заставляет переосмыслить наши ценности. В одной басне о животных, под названием «Тонущий корабль», рассказывается о группе зайцев, которые были вытеснены с территории, где они жили, так как там началось строительство. В своих блужданиях они наткнулись на другую группу зайцев — больших, красивых, с лоснящейся густой шерстью и прекрасными зубами.
«Какая у вас прекрасная жизнь! — воскликнули зайцы. — Разве вам не нужно добывать пищу?» Прирученные зайцы, кролики, объяснили им, что пищу им подают — морковку, яблоки, кукурузу и капусту. Жизнь великолепна и прекрасна.
Однако, через несколько дней зайцы заметили, что самый жирный и красивый кролик исчез. Кролики объяснили, что такое иногда происходит, но они не позволяют, чтобы это отравляло им жизнь. Ведь вокруг — так много хорошего! Вскоре зайцы поняли, что повсюду в той местности расставлены западни, и смерть, как облако, витает над ними. Кролики, не желая терять свою удобную, сытную жизнь, закрывали глаза на один факт: постоянную опасность смерти.
В этой басне — своя мораль. Мы можем, как жирные кролики, думать, что цель жизни — жить с удобствами; и многие люди так и считают. Ублажай себя, построй хороший дом, вкусно питайся, кого-то люби и живи хорошей жизнью. Вот и все. Но наличие страдания усложняет такой подход к жизни — разве что мы готовы надеть на глаза повязку и жить, как те кролики.
Трудно поверить, что мир предназначен для того, чтобы я веселился, если треть населения голодает. Трудно поверить, что цель жизни в том, чтобы хорошо себя чувствовать, когда я вижу, как на дороге машина сбивает подростка. И если мне хочется убежать в гедонизм, — страдания и смерть витают неподалеку, преследуя меня и напоминая о том, какой эфемерной была бы жизнь, если бы я знал только этот мир.
Страдание — иногда ноющее, иногда кричащее — говорит о том, что состояние человечества никуда не годится. Что-то не в порядке с жизнью, которая полна войн, насилия и трагедий. Тот, кто хочет находить удовлетворение в этом мире, кому хочется думать, что цель жизни состоит в удовольствиях, должен закрывать уши, потому что мегафон боли включен на всю громкость. Три столетия назад французский математик Блез Паскаль переживал за своих друзей, которые, как он считал, избегают самых главных вопросов в жизни. Вот как он характеризовал их — эта характеристика похожа на пародию.
«Я не знаю, кто поселил меня в этот мир, не понимаю этот мир, не понимаю самого себя. Я вообще чрезвычайно мало знаю... Знаю только, что скоро мне надлежит умереть, но об этой самой неизбежной смерти я не знаю ничего вообще. Я не знаю, откуда пришел. И точно так же мне неизвестно, куда уйду. Либо исчезну, либо впаду в руки разгневанного Бога — не знаю, в какой из этих двух областей я останусь навеки. Таково мое состояние, полное слабости и неизвестности. И из всего этого я делаю следующее заключение: я буду проводить все дни своей жизни, не пытаясь узнать, что со мной произойдет. Возможно, ответы на эти вопросы и существуют, но зачем мне это? Я не стану предпринимать никаких шагов для достижения ответа».
Паскаль в удивлении покачивал головой, глядя на людей, которые занимаются пустяковыми, а иногда и важными делами, но игнорируют самый основной вопрос.
