Галина Гончарова - Средневековая история. Тетралогия
Поймет, почему студенты его полюбили.
А у Али просто не нашлось других слов. Комната, размером не меньше спальни, была сплошь завешана платьями. Роскошными. Отлично сшитыми. Шикарными.
Шелк. Парча. Кружево. Атлас. Бархат.
И все, абсолютно все — розовое с золотом.
И как тут не материться?
Аля повертелась и ткнула пальцем в самое простое на вид платье. С минимумом оборок. И поклялась про себя найти хоть кого-то, кто спорет с платьев все это сусальное золото с бантами. Можно и самой, но это сколько ж трудиться?! Озвереешь!
Шить, вязать, вышивать крестиком и даже шить бисером Аля умела. И очень неплохо. Но кто сказал, что она это любила? И вообще, не затем она в другой мир попала, чтобы тут белошвейкой заделаться! Вот!
Самое простое платье отличалось скромным — почти без выреза кроем, тремя рядами золотых оборок по подолу и неожиданно простеньким материалом. Простой крашеный лен.
Все было бы хорошо, но под него нужны были еще и три нижние юбки (Лилюшка, да разве ж без них можно!? Пастер проклянет и блудницей заклеймит!), панталоны на завязках с разрезом на самом интересном месте, нижняя сорочка с кучей кружев, которые выглядывают в вырез, и нательная рубашка из чего-то вроде батиста.
А еще что-то вроде толстенных шерстяных чулок. Но от них Аля решительно отказалась. И влезла в розовые туфли из мягкой кожи. Хорошо хоть обувь приличная. Туфли типа чешек завязываются лентами на лодыжках. А к чешкам девушка привыкла. Когда в свое время пыталась бальными танцами заниматься… года два.
Одним словом, через два часа Аля была готова к выходу. И ощущала себя розовой капустой. Брюссельской. Гадость!
А кто бы ее спрашивал?
Комната отворила двери — и выпустила девушку в коридор. Темный и пыльный. А в конце коридора начиналась лестница.
Одним словом, Аля решила начать с того же, с чего начинала ее мать, при переезде на новое место.
А именно — с генеральной уборки. И в процессе этого пересчитать, запомнить и построить всех, кто тут живет. Если она — хозяйка дома (на время отсутствия мужа) она и будет тут хозяйничать!
А знания — знания приложатся.
Дверь кухни Аля распахнула с грохотом. И нежно улыбнулась сидящим за столом слугам. Четыре женщины и семь мужчин прекрасно проводили время. Попивали вино из больших стаканов, пересмеивались, болтали о всякой ерунде… Троих она уже видела, когда они корыто тащили. И горячую воду. А остальных — нет.
Но занимались они явно чем-то не тем. Аля отлично знала, сколько приходится прилагать хлопот, чтобы содержать в порядке двухкомнатную квартиру. А тут такая махина — и все сидят? А один нахал вообще лапает служанку за коленку? Интересно, тут слугам декретный оплачивают? Или как?
Аля вдохнула — и рявкнула командирским тоном, припомнив прапорщика Свириденко, который способен был построить любое количество курсантов:
— Что, бездельники, разгильдяи, ротозеи, не ждали!? А зря!
Она словно сканером, проходила глазами по лицам слуг. Вот самая толстая и старая. Наверное, кухарка. А этот типус, роскошнее всех одетый, то есть единственный не в розовом, а в чем-то синем, наверное, управляющий. Девчонки, по лицам видно, служанки. Та, ухваченная за коленку, аж вся покраснела. Еще немного — и чепчик вспыхнет. Вот эта троица, которые все в соломе и шикарно воняют навозом — точно конюхи. А эти — домашние слуги.
Жаль, она не знает, кого как зовут. Но разве это мешает разносу? Вот прапорщик Свириденко и начинал знакомство с салагами с разноса. Хоть ни одного парня в лицо не знал. Что ж не попользоваться полезным опытом?
— Распустились тут, пока я болела? Значит так. Я встала на ноги. И увиденное меня не порадовало. Всюду грязь. Пыль. Паутина. Скоро ткать и продавать будем. Конюхи! Встать!
Рявк получился настолько командирским, что трое парней вскочили на ноги раньше, чем осознали, что Аля вообще-то женщина. И в это печальное средневековое время место ее где-то за плинтусом.
— Вам, бездельники, сегодня повезло! У вас есть еще один день! И завтра конюшни должны сиять и сверкать. Навоз выгрести, паутину вымести, лошадей вычистить. Завтра приду — проверю. И упаси вас Бог не послушаться. Языком каждой лошади ж…у вылижете!!! Шагом марш убираться! Брысь!
Вообще-то язык чесался скомандовать «Равняйсь, смиррррна!!!», но Аля кое-как сдержалась. И обратила свой взгляд на кухарку.
— Так, дорогуша. Мне твоя кухня определенно не нравится. По тем же причинам. Кастрюли не мыты, столы не выскоблены, слуги сидят, вино на работе попивают, да еще и развратом тут занимаются. Ты голубь сизокрылый, ладошку-то блудливую убери, пока я ее тебе не оборвала вместе с головой.
Слуга (позднее Аля узнала, что это был Жан, а служанка — Мэри, дама на редкость облегченного поведения) покраснел и ладошку отдернул. Аля наградила его ядовитой ухмылкой.
— Девочка, — подчеркнуто ласково обратилась она к служанке. — На тебе и нашей дорогой кухарке — сегодня кухня. Я даю вам время до вечера — и вечером проверю, сколько вы сделали. Чтоб вся посуда блестела. Печи — вычистить. Этим займешься — ты, — она ткнула пальцем в другого слугу. — И на тебе камины по всему дому. Чтобы были чистые, как совесть нашего управляющего.
Судя по тому, как дернулся управляющий, совесть там была решительно нечиста. Но его Аля оставила на закуску. И еще раз пристально поглядела на кухарку.
— Я. Не. Позволю. Разводить. Бардак. В. Своем. Доме.
Вышло как раз то, что надо. Увесисто и конкретно.
— еще раз такое увижу — выгоню. — И перевела взгляд на полы. — Солому — вымести. Плиты — вычистить до блеска. Сегодня все обходятся без обеда. Одним ужином. На ужин сваришь кашу с мясом. В большом количестве. Обойдемся без перемен блюд и разносолов. Теперь вы две. Берете свое оружие — ведра и тряпки и идете со мной. Будете мыть комнаты. И начнете с моей. Еще раз вымоете все, что не домыли вчера. Я видела, кто из вас ленился! Мужчины… один, вот ты, идешь с нами. А ты — приставлен к колодцу. Таскаешь воду, сколько и кому потребуется. Греть ее будете на кухне, в самом большом котле.
— Дрова, — вякнула кухарка.
— Сама и принесешь, — припечатала Аля. — Невелика ноша. А не сделаешь — готовься убраться отсюда завтра же.
— Госпожа, — подал голосок управляющий. До сих пор он сидел тихо, но когда задели его жену, душа поэта не выдержала. — Ваш супруг на время отсутствия…
Аля развернулась к нему. С ее размерами выглядело это весьма внушительно.
— я разрешала меня перебивать?
Голос прошуршал, как змеиный хвост по листьям. Щас как цапну, команда медиков с литром противозмеиной сыворотки не откачает!!!
— Вы, господин управляющий, мне еще дадите подробные объяснения, как поместье дошло до жизни такой. Я, видимо, слишком много вам позволила. А мой супруг не может вас постоянно контролировать. Поэтому идите-ка сейчас в кабинет и приготовьте мне ВСЕ отчеты за последний год. Что куплено, что продано, сколько чего поступило и откуда. Вечером я жду вас у себя в кабинете. Вопросы есть?
Управляющий судорожно сглотнул, но промолчал. И правильно. Вздумай он вякнуть хоть слово поперек, Аля бы точно его чем-нибудь навернула. Не из вредности. Из принципа.
Она здесь главная. И ее слово — закон. А любой, кто будет против, или станет вслух сомневаться, получит по рогам. Мгновенно.
Так что управляющий правильно промолчал.
Есть, есть у воров какой-то инстинкт самосохранения.
А Аля задумалась над серьезной проблемой.
Она ведь многого не знает. Цен на товары. Зарплат слугам. Да вообще почти ничего. И Марта тут не подмога. Она добрая, уютная… но она всю жизнь при Лилиан. Не прислуга. Член семьи. Своей — и то не завела. Поэтому…
— Нянюшка, милая, а есть у нас в деревне те, кто… как бы сказать… не обязательно из крестьян?
Марта потерла лоб и сообщила, что вот, хорошая женщина, вдова Эмма Матти. Вдова бывшего управляющего. Вроде как городская, жизнь повидала…
И Аля хищно потерла ладошки.
Это было то, что нужно.
Если женщина была женой управляющего, дурой она быть не может. Или может? Судить об этом рано. Для начала надо бы с ней поговорить.
— Нянюшка, а как бы ее сюда пригласить?
Марта подумала и предложила съездить в деревню.
Аля тоже подумала. И решила — не переломится.
— Нянюшка, уборка прекрасно пойдет и без нас. А мы с тобой пока съездим в деревню. К этой самой вдове Матти. Ага?
— Да, Лилюшка, да как же… — привычно заохала Марта.
Аля оборвала ее одним движением поднятой вверх ладони.
— Надо. Едем.
— Тогда я прикажу заложить карету?
Марта вышла. А Аля еще раз обвела взглядом слуг. Построить их по всем правилам еще раз?
Обязательно!
— если кто наивно думает, что я вернусь и все забуду, и можно разгильдяйствовать, пока меня нет — срочно передумайте. Выгоню без выходного пособия. — И поняв, что употребляет слишком сложные слова, добавила — На конюшне запорю! Убью лентяев!!! Ясно!?
