Галина Гончарова - Средневековая история. Тетралогия
Вот как все это выглядит в природе и чем сера отличается от старого птичьего помета — уже вопрос, прикладной химии как-то не было.
Ладно. Этому свое время.
По домашней живности она особенно ничего не знала. Хотя умела неплохо ездить верхом, доить корову, а пару раз даже доила коз и стригла овец. Но вопросами содержания как-то не заморачивалась. Зачем? Отправила ее мама на лето в деревню — поможем по хозяйству. А изучать всю эту сельхозиндустрию — извините. Медицина интереснее.
Вот!
Медицина — это ее главный козырь. Если кто не знал, Аля мечтала стать медиком с раннего детства. И запоем читала все, что ей подсовывала мать. В том числе и книги по лечению народными средствами. А почему бы и нет? Интересно же! Особенно, когда медикаменты стали некачественными и фактически не ГОСТовскими. Татьяна Викторовна тогда очень разозлилась на родное государство. Лекарств нет. А люди-то болеют. А она — фельдшер. И как хочешь — так и лечи.
Ну и буду лечить! Всем, что под рукой найдется!
Например, малина — отличное жаропонижающее. Кофе поднимает давление. Особенно если он натуральный. Сок алоэ — прекрасно подсушивает слизистую носа и снимает воспаление в горле. Кто не пробовал — попробуйте закапать при простуде. Сразу соплей меньше станет. И никаких «назолов» не надо! А что самое приятное — слизистая не пересыхает! И последствий никаких! А от кашля замечательно помогают шалфей и исландский мох. И это еще далеко не все рецепты.
Она отлично могла приготовить сироп от кашля, домашние горчичники, да вообще кучу разных полезных вещей. И Аля — тоже. Для нее не было игры интереснее, чем ходить с матерью в медпункт, сидеть рядом, как взрослая, смотреть за приемом пациентов или читать толстенные книги по медицине и спрашивать — «а как это?», «а для чего?», «а зачем?».
Им с мамой никогда не надоедала такая игра.
И фармакология в институте просто углубила и расширила знания девушки. Хорошо так. Качественно. Но и народные рецепты Аля не забывала. И приезжая домой, ходила вместе с матерью в лес за корой, травой и плодами. И с удовольствием работала на семейном огороде. Почему бы нет?
Аля трезво оценивала себя. Она неплохой хирург. И не самый худший фармацевт. Одна из лучших на курсе. Причем, не за счет оценок, а за счет знаний и золотых рук… Руки!!!
О, черт!
У медика должен быть дар. Талант. А если его нету?
Пусть душа в этом теле поменялась, но что, если оно будет совершенно бесчувственным? Кто-то может подобрать раз услышанную мелодию, кто-то лишен слуха. Кто-то из медсестер делает укол быстрее и легче, чем комар кусает, а от чьих-то «легких ручек» людям попу со шкаф разносит. В том мире у Али были просто золотые пальцы. Не дай бог, если эти руки окажутся слишком тяжелыми!
Вот где страх-то!
Итак. Медицина. Определенные познания в сельском хозяйстве. Что еще?
В своем родном теле Аля была прекрасной спортсменкой. Во многих видах спорта. Хорошо стреляла. Водила все, что движется. В этом мире ей не могло пригодиться ни то, ни другое. Стрельбе из лука она как-то не обучалась. А водить здесь можно было только гужевой транспорт. То есть опять в минус.
В плюс могли пойти две вещи. Первая — Аля, как и все дети, обожала в свое время игру в ножички. И метала их вполне прилично. Да и вообще ножом владела очень даже на уровне. Хирург, как-никак. Самая страшная профессия, каждый день — нож поднимать на живых людей.
Вторая — ее тренировки. Но опять-таки. Школа армейского рукопашного боя — страшная штука, если все наработано, поставлено и тело натренировано надлежащим образом. А если нет!?
Какие тут навыки боя — с этой… подушкой диванной!!!
Аля готова была шипеть от злости. Но… выбора не было. И она в очередной раз обещала себе увеличить нагрузки. Уже сегодня. И отлично понимала, что пока это невозможно. Новое тело надо было приводить в форму постепенно. Иначе получишь кучу болячек.
Марта привычно бубнила. Аля прислушивалась.
Хорошо было уже то, что Иртон — считался местным захолустьем. До ближайшего города тут было дней двадцать пути. До столицы — больше пятидесяти. Это внушало надежду на весьма редкие визиты дражайшего супруга. И чем реже, тем лучше. Никакой любви и жалости Аля к этому типу заранее не испытывала — и с удовольствием устроила бы ему несчастный случай. Из разряда: «сижу я, это, чищу картошку фамильным кынджалом, а тут мой муж рядом споткнулся пятнадцать раз…». И вообще? Как можно относиться к мерзавцу, который женился на несчастной толстушке по расчету, засунул ее в глухомань, у которой единственное достоинство, что она фамильная, а так — ноль!
Мало того, этот тяп-осеменитель здесь и появлялся-то только раз в год! Проводил с супругой три ночи — те, в которые было наиболее вероятно зачатие — и удирал обратно в столицу. Ну не козел?
Хотя… дитя своего времени.
Если кто не знает, у трубадура была прекрасная дама — одна штука. И куча баб — штук с тысячу. А понятие «верность» они вообще знали только в теории. Как и рыцари.
Что там еще про Иртон?
Аля навострила ушки. Карты она в библиотеке не нашла. А знать, где живешь, хотелось.
Иртон был захолустьем не просто так. Большая река Ирта служила северной границей Иртона с баронством Донтер. С юга и востока был Брокленд. Благо, отец Лилиан был человеком хозяйственным и скупал землю. По принципу «все детям и внукам достанется». Но вариант «добраться до дома и пожаловаться отцу » новоиспеченная Лилиан даже не рассматривала. Скажет он ей что-нибудь такое, что только они с дочкой знают — тут обман и раскроется. И будет кошмар.
С запада — сосновый лес на несколько дней пути и море. На редкость неудобное. И не слишком судоходное. Рифы, мели… То еще фамильное гнездо.
Как тут жить — было совершенно неясно. Почему не использовалось море — тоже. Могли бы хоть пару рыбацких поселков на берегу поставить.
Одним словом — Аля пока слишком мало знала. А действовать надо было. Хоть как-то.
Нужен бизнес-план. Может, и зря она не экономист? А то ведь может сидеть на золоте, но не подозревать, как его использовать!
Ладно. Разберемся.
Важно другое. Она может делать в своих владениях, что пожелает. Главное — не слишком зарываться. И никто ее не остановит.
Почему так?
Потому что она — жена графа Иртон. То есть — его продолжение. Собственные мысли бабам здесь не полагаются, так что ее воля — это его воля. И никто в этом не усомнится. Только надо знать меру.
А этому ее хорошо учили. Медикам чувство меры — главное. Иначе угробишь пациента.
М-да. Надо будет дома взять лист бумаги, выписать все, что она знает, подвести бонусы и составить программу на ближайшее время. Обязательно.
С этими мыслями она и подъехала к деревне.
* * *
Деревню можно было описать одним словом.
Ни-ще-та.
Грязная «улица» посередине деревни. Дети, тощие, с любопытным и в то же время опасливым взглядом, какой бывает у бездомных собак: «пнут или не пнут и чего мне ожидать от этого человека? ». Все — в серых рубахах до колен. У кого-то длиннее, у кого-то короче. Грязные лохмы сострижены коротко, «под горшок».
Такие же грязные собаки и кошки. Тощие — аж ребра видно. Господи, жить возле леса и вот так…
А дома? Это же просто хижины!
Аля закипала. Медленно, но уверенно, она осознавала, что ТАК — жить нельзя. Эти люди давно уже и не живут. Они кое-как выживают. И это… это ведь и из-за нее.
Аля вернулась обратно в карету. И так сверкнула глазами на Марту, что бедная служанка поперхнулась и замолчала на полуслове.
— С кем тут можно поговорить? Староста? Кто тут главный в деревне?
— Так все в поле, — пожала плечами Марта. — Теперь до вечера и не явятся. А поговорить… Если только со старой Матти.
— Старой Матти?
— Я же говорила, у нее муж был предыдущим управляющим. А потом Ирк умер, и господин прислал сюда Этора. Разве вы не помните? Ваш муж говорил…
— Все я помню, — выкрутилась Аля. — Я просто тогда о другом думала… Вот. Едем!
Интересно, сколько лет этой женщине, если она — старая Матти?
Марта высунулась из окна кареты и крикнула поворачивать налево.
А Аля задумалась, а как прийти в гости — здесь? Вот просто так вломиться и заявить: «здрасте, я ваша тетя, вот вам в гостинчик обезьяна, а вообще мне нужна ваша помощь? »
Вряд ли здесь это оценят.
Но если другого выхода не останется Аля так и сделает.
Помог случай. Где-то рядом раздался детский крик. И Аля обернулась туда, едва не разворотив дверь кареты.
— стой! — рявкнула Марта на кучера. Аля открыла дверцу кареты и кое-как поползла наружу.
Ох, тяжко жить на свете этом, всем, кто больше ста кило…
Дети бегали по улице. Дети же. Толкаться, пихаться и прочее — для них норма. А вот карета — это что-то новенькое.