Детективное агентство "Штык" 2 - Самат Айдосович Сейтимбетов
— Потому что они не просто его слуги, - раздался злой голос, - они – его рабы!
Листва очнулась, несмотря на слоновьи дозы в иглах, села, злая и взъерошенная, потрогала лицо, на котором уже начал наливаться огромный синяк.
— Спасибо.
— Да не за что, - опередил его Ахмат, - я как раз собирался пробудить тебя божественным сексом, который зарядил бы тебя силой и энергией.
— Даже сейчас? – покачала головой Листва и схватилась руками за виски.
— Когда еще, как не сейчас, на пороге смерти?
— Решайтесь, мастер Кабан! – донесся голос Авалина. – Женщина за женщину!
— Сейчас я вам покажу женщину! – вскипела Листва.
Кабанкин бросил взгляд вверх, затем вздохнул. На таком расстоянии дерево – магикал – кем еще оно могло быть? – могло ощутить все и само. Придержал Олесю и сказал:
— Ты не справишься с ним, ведь уже пробовала и в гораздо лучших условиях.
— Но что тогда, сдаваться без боя?
— Решайтесь, мастер Кабан или мы принесем ее в жертву!
Кабанкин замер, ощущая, как кипит ярость в груди. Сколько товарищей он потерял в похожих условиях?! Иногда «кислород» шел на переговоры, уступал, но сейчас?
— Зачем им этот ритуал жертвоприношения? Усилить себя?
— Да тут силы и так, хоть жопой жуй, - грубо отозвалась Олеся, - нет, они хотят повторить трюк магикала-паразита и через меня протянуть связь к магам общин, ударить по всем, кто выделяется силой и убить их. Устранить конкурентов, развязать новый конец света, чтобы затем очистить мир без помех. Я соприкоснулась на мгновение с этим деревом и знаешь, они не врали, когда говорили, что ему нужна помощь. Это какое-то неправильное дерево, и оно…
Ее перебил отчаянный крик Аллои, полный боли.
— Я… давай я отдам им то, что они хотят, но поставлю ловушку, убьет их самих, - процедила сквозь зубы Олеся, взгляд ее был полон боли, сопереживания и готовности пожертвовать собой.
Пожертвовать собой!
— Стойте! – крикнул Кабанкин громко. – Мы согласны!
— Что?! – вскричал Ахмат.
— Дочь леса добровольно отдаст вам всё! – еще громче заорал Кабанкин.
— Что? – нахмурилась Олеся.
— Давай, отдай им всю магию, отдай им всё, что находится здесь, - сказал Иван, ложась на землю, пропитанную кровью и указывая рукой на голову.
— Это…
— Действуй! – рявкнул Кабанкин, и Олеся вздрогнула, подчинилась.
Посох ее взмыл в воздух, вычерчивая пылающие линии в воздухе, и Кабанкин ощутил себя так, словно нырнул на глубину. Магия, влажная и удушливая, полная крови и смертей вокруг, остатков жизни и магии природы, сгустилась, навалилась на него тысячетонным прессом и вонзилась в голову.
Мир вокруг выцвел, стал серым и мертвым, а затем померк окончательно.
— Арагаха! Ка! Тау! Волей мага, силой слова, добровольно отдаю!! – ревела трубно Олеся, взмахивая посохом.
Слезы текли по ее щекам, и магия текла вокруг рекой, изливалась мощным водопадом. Связь с деревом усилилась скачком, и Листва ощутила, что теряется в нем, растворяется, становится еще одной частичкой. Веточкой, клеткой, корнем, листом, чем угодно, но только не самостоятельным существом, а эльфом, частичкой дерева и леса, внешне независимой, но неспособной сказать и слово поперек.
— Подчиняйся, дочь моя, - голос дерева, словно шепот листьев. – Да, вот так, отдай мне всё, всё!
— Подчиняюсь, - шевельнулись губы Листвы, ставшие деревянными, как и она сама. – Забирай всё!!! Да будет так, по воле моей! Арагаха!!! ЗАМ!!
Поток магии ударил в Кабанкина и выдернул из него яд лича, тело Ивана изогнулось в агонии нестерпимой боли. Дерево тянуло в себя магию, и Олеся ощущала, как из нее высасывают не просто магию, но и саму жизнь. Вихрь магии, отравленной ядом лича, ударил в дерево и то не успело понять, что происходит.
Заорало, корчась в агонии, убиваемое ядом лича, затряслось, скидывая ветки и листья.
— Олеся, - донесся еле слышный крик Ахмата.
Все вокруг тряслось и разваливалось, живые падали замертво, и дерево может еще успело бы спастись, но слишком уж жадно оно втягивало магию и жизнь Листвы. Спешило присвоить их себе и нанести удар по магическим общинам, повторить конец света, но вместо этого только отравило источник под своими корнями.
Почти отравило.
— Мне нужна еще сила!! – закричала Олеся в отчаянии. – Еще немного!
— Возьми! – пробился к ней Ахмат.
Листва ухватила рукой и швырнула новую силу в бой, Кабанкина выгибало и корчило на земле. Летающее кресло Ахмата рассыпалось в пыль, а Олеся все же довела удар до конца. Дерево закричало неслышно для уха живого и начало стремительно умирать. Потоки магии, целые реки, питали его и теперь эти отравленные воды неслись, превращая древесного гиганта в кучу сухостоя.
— Ты, - Олеся, тяжело дыша, повернулась к валяющемуся на земле Ахмату.
— Для тебя мне ничего не жалко, - ответил тот окровавленным ртом. – К тому же я надеюсь, что в благодарность ты будешь носить меня на руках и крепко прижимать к божественной груди.
Олеся лишь улыбнулась слабо, ощущая, что в эти мгновения и правда готова уступить, прижать Ахмата к груди. Он пожертвовал креслом, как она готова была отдать себя, лишь бы спасти магические общины. Олеся опустилась тяжело на землю, опираясь на посох, и сейчас ее можно было взять голыми руками, если бы нашлось кому.
Все вокруг стремительно умирало, словно подражая Кабанкину, который продолжал биться в агонии.
Ахмат подполз ближе, забрался на колени Олесе и посмотрел снизу вверх, прочел в ее взоре, что Листва сейчас не зачаровала бы и листика. Обман должен быть убедительным, и она отдала себя, дабы дерево поверило и проглотило отравленное зелье.
— Не в моих правилах говорить о другой женщине, находясь на коленях, но Аллоя.
Олеся приподнялась, прижав Ахмата к груди, и увидела, что Аллоя мертва. Убита в отместку за дерево, и Авалин с Нерзаэль валялись рядом, выпучив глаза, разделив с деревом его участь. Нет, вдруг поняла Листва, дерево попыталось выпихнуть яд лича в своих рабов и убило их всех само.
Впрочем, они и так умерли бы, благодаря общей связи, просто чуть позже.
— Вот тебе и помощь великому дереву, - выдохнул зло Ахмат, цепляясь за Олесю, словно младенец.
— Это было не великое дерево, а неправильный саженец, - ответила
