Оборона дурацкого замка. Том 7 - Макар Ютин
В лучшем случае. В худшем — неправильно или невовремя произнесенная фраза оставляет неприятный осадок: красные брызги на истоптанном, грязном снегу.
Цзе осознал весь ужас своего положения только после рефлекторного подчинения приказу. Когда их маленькую группу в шесть человек бесы внезапно атаковали со всех сторон: с крыш хозяйственных построек, из свежих сугробов по обочине, из мелких переулков сзади и основной массы бежавших впереди.
Они отбились. Три вознесенных и один тяжелый защитник на шестерку. Горло дерет ядовитый от холода воздух, ботинок хлюпает кровью из раны на голени, на соседних улицах и переулках Старого Города не замолкают людские крики.
Они отбились без потерь. Большинство других — нет.
В особенно морозные дни все живое вокруг превращается в снежный хрусталь. Плевок обращается ломким стеклом, пар от дыхания звенит ломким инеем, а слова превращаются в крепкие нити, связывают неосторожных глупцов и подставленных умников в один театральный реквизит.
«В аду все пронизано нитью кукловодов. Ты запинаешься о них», — думал Цзе, пока осознавший ошибку комендант не собрал строй заново перед разломом арены.
Думал, пока его тело вновь билось в строю, бок-о-бок со своими отрядными братьями. Братьями, часть из которых гарантированно предала их отряд, Форт и расу.
«Вляпываешься рукой или ногой, легкомысленно откладываешь проблему на потом, пока окончательно не превратишься в кокон и не выйдешь оттуда шарнирной куклой на провинциальной сцене».
А потом, когда твоя роль сыграна, куклу сжигают.
Знаешь, чем отличается ад от человеческой земли?
Сжигаемые куклы кричат.
Безымянное оружие Ксина, щуплая, потерянная мо шен рен не успела спуститься вниз после разоблачения, в спасительную для нее темноту пролома на демонический план.
У самой дыры нерешительно замершую фигурку вдруг объял прозрачный, почти невидимый бледный огонь. Языки пламени появлялись лишь в преломлении солнечных лучей, подсвечивались, как пыль в воздухе, обычно невидимая за пределами солнечного следа на полу.
Этот безмолвный наблюдатель Сяхоу хорошо знал такую технику. Именно ее комендант любил бросать в неугодных. Всего на пару ударов сердца. На дюжину, если настроение плохое, а провинившийся упорствует в своих заблуждениях. Выживет-не выживет.
Чаще всего не выживали.
Пламя резко взвихрилось, стало видимым даже в наступающих сумерках, отразилось в черных от постоянной вины глазах этого недостойного ветерана Цзе. Крик сжигаемой заживо мо шен рен зазвенел поверх поля боя.
А потом ненасытная утроба древней твердыни поглотила крик вместе с молодой жизнью.
Ещё один человек ушел из этого ада. Надолго ли?
Сяхоу не знал.
Калейдоскоп перед глазами сделал новый оборот, вспышки цветных пятен чужих судеб вскружили голову, заставили потеряться в мелькании спин, в пространстве, даже во времени. Окончен ли бой? Или еще даже не начинался?
Он растерянно зацепился за последнюю мысль в своей мятежной памяти.
Сжигаемые куклы кричат…
Но демоны не проходят даже в разделе декораций. Почему он вдруг решил…? Показалось?
Все еще мо шен рен, все то же пламя… Почему он решил, что оно должно быть прозрачным? Невидимым, как в карательной технике коменданта.
Священный огонь, горение Ци с серебристыми всполохами благословения Богини Чанъэ.
Незнакомка в плаще обернула цепь против коварного демона. Ладонь дрожит, небрежный жест выходит смазанным, не отточенным, почти провальным. Прорва Ци выжимает досуха остатки ее и так огромного для смертного ранга резерва.
Проводник Душ небрежно держит в ладони зарево лучшей техники коменданта… Да нет же! Отголоска пламени самой Лунной Богини. Держал, пока не стекли безобидно бледные искры тонкими струйками.
Сяхоу моргнул и нахмурился. Целый удар сердца он был абсолютно уверен, что кукла для битья с арены сгорела заживо, но…
Она… увернулась?
В голове каким то образом отложилось сразу два параллельных воспоминания, и первое при этом на глазах выцветало, блекло, сгорало в сознании шелковой тканью в костре — быстро, с обожженными краями, дырами, бахромой пришлых эмоций, оставшихся без контекста.
— Неужели так выглядит измененная судьба? — Прошептал он, — Изменить не просто выбранный путь, но переделать выбитую колею… Кто она вообще такая и откуда взялась⁈
Он начал забывать прежнюю линию в момент появления этих мыслей. Забыл — и не смог обдумать их до конца. Бессмысленный набор непонятных предположений повис в воздухе, чтобы окончательно раствориться в небытие, как хрупкий полуночный сон.
Осталась лишь сама ситуация. Дурное предчувствие, аура мощного демона позади всех ониксовых карликов…
ШАГ.
Неведомая сущность вступила в их тварный мир.
Руки затряслись, рот наполнился ядом. Заболела голова злой намеренной болью, зашлось в крике сердце, затрепетало в колючих объятиях чужого присутствия.
Блеклая шерстяная туника доходит до самых ступней, длинные рукава не имеют отделки, на лицо невозможно взглянуть, вся фигура колеблется, запрещает рассматривать хоть целиком, хоть детально, принудительно вымарывается из памяти.
Демоны вокруг высшей сущности вьются вспученной грязью, черные спины мелькают то тут, то там, мелкие глазки выцепляют из толпы отдельных людей…
«Я чувствую ЧУЖУЮ душу…»
— Это Намтару, Проводник Душ! Его присутствие — призрак запредельной плотности! — Вдруг закричала забытая мо шен рен.
Закричала — кинулась в бой. Враг и не думал атаковать ее, лучшие бойцы Форта держали натиск вместо нее. Но что эта девка творит⁈ Почему Ксин… Демон не должен так… Ба-нюйши⁈
Кажется, мо шен рен пыталась объясниться. Кажется, у нее имелся кредит доверия. Быстрое голосование, аурный обмен мыслями между высшими иерархами Форта вынес ей вердикт.
Благодаря своему состоянию, Цзе сумел определить результат: в такой опасной ситуации поставить все на кон ради зыбкого доверия к прячущей лицо незнакомке… Оба помощника, сам комендант, даже Чжэнь Ксин решили не рисковать. И Шенг, Ба Мяо да почему-то принятый в мысленную сеть аристократ из клана Мэн попытались продавить решение.
Не получилось. Копье единственного гвардейца облачного Форта с хорошо знакомым сиянием пробило фигуру мо шен рен, чтобы глубоко вонзиться в эфирное тело Древнего.
ШАГ.
Неведомая сущность вступила в их тварный мир.
Руки затряслись, рот наполнился ядом. Заболела голова злой намеренной болью, зашлось в крике сердце, затрепетало в колючих объятиях чужого присутствия…
«Я чувствую ЧУЖУЮ душу…»
Странные, отталкивающие нотки неуверенности. Нет, отдаленности. Внезапное ослабление гнета Древней твари, стоило только узнать его имя. Совпадение? Но какие еще могут быть объяснения резкой потери сил торжественного шествия Проводника Душ?
Он так и не понял, чью конкретно душу эта тварь почувствовала после выхода на арену.
…И куда именно, в ливне осколков плит и воплях тварей, исчезло с арены тело мо шен рен.
Глава 1
Мрачные катакомбы влекли его. Мрачные катакомбы вселяли страх. Он
