Ямской приказ. Том 1. Хаб - Владимир Прягин

— Ты переоцениваешь мои художественные таланты. Я рисовать вообще не умею. Но картинка мне нравится, это да. Или тут есть какой-то неприличный нюанс, которого я не вижу? Почему твой братец так вызверился?

— То есть ты даже не заешь, что это?

— Понятия не имею. Дал бы слово космолётчика, но…

Я махнул рукой и поморщился, поскольку из Космофлота меня благополучно турнули. Однако Хильда, к моему удивлению, величественно кивнула:

— Мне этого достаточно. Что ж, вполне допускаю — ты ведь с моста, который ещё толком не интегрирован… Дело в том, Тимофей, что портрет незамужней девушки, нарисованный у всех на виду, намекает на матримониальные планы. Это древний обычай у нас на севере. И если бы ты…

— Стоп-стоп. Пойми меня правильно, ты вообще обалденная, и я хотел тебя пригласить куда-нибудь, но звать замуж в первый же день — явный перебор. Это кто-то прикалывается, но точно не я. Наплюй и забудь.

— Всё не так безобидно, как тебе кажется. Мой отец правит обширными территориями, и нам не нужны компрометирующие слухи. Тем более что у меня уже есть жених, мы с ним сговорены с детства.

— Да? Вот облом.

— У высших аристократов есть свои правила, продиктованные традициями и политической целесообразностью. В этом смысле я не имею выбора. Поэтому попрошу тебя учесть это и соблюдать дистанцию между нами. Я не испытываю к тебе антипатии, но нам с тобой лучше сократить общение до минимума. Буду тебе за это признательна.

Я пожал плечами:

— Ну, раз такое дело, вопросов нет. А рисунок-то многие уже видели?

— Пока только мы. Он проявляется лишь при взгляде в упор. Сейчас я поднимусь в башню, к риттеру Янсену, объясню ситуацию. Хотела попросить Бьёрна, но он слишком прямолинеен.

— Могу с тобой сходить, если хочешь. Только видео сделаю, чтобы объяснять было проще. Один момент.

Достав телефон, который по привычке носил в кармане, я навёл камеру на дверь. Нажал сенсорный значок, включая видеозапись. А дальше произошло нечто непонятное.

Рисунок на двери дрогнул и изменился.

Линии смазались, пропорции исказились — картинку будто затянуло в водоворот, который вращался по часовой стрелке. Чернила стянулись в центр, сгустились там — а затем синхронно плеснули в стороны, как восемь лучей звезды.

Нас обдало волной морозного воздуха, который шёл от коттеджа. Хильда зябко вздрогнула, но я продолжал снимать.

Рисунок начал тускнеть. Лучи исчезали с белой поверхности один за другим. Дольше всех продержался тот, что обозначал юго-запад, но вскоре стёрся и он. Дверь полностью очистилась, и ветер улёгся.

— Упс, — прокомментировал я. — Или это всегда так?

— Нет, — напряжённо сказала Хильда. — Рисунок не должен преображаться.

— Может, это была не сватовская открытка, а что-нибудь другое?

— Что, например? У тебя есть версии?

— Мне-то откуда знать? — сказал я. — Просто предположил. Но ты же хотела спросить начальство? Я зафиксировал, как всё было. Ну, кроме ветра, естественно.

Она покачала головой, хмурясь:

— Теперь уже смысла нет. Проблема исчезла. А лишняя огласка мне не нужна.

— Тогда пошли чай пить, ещё успеем.

— Мне не нравится, когда со мной происходит что-то необъяснимое.

Я лишь развёл руками. Хильда подытожила:

— Будем исходить из того, что инцидент исчерпан. Шутник, надеюсь, уймётся. Но наш с тобой уговор остаётся в силе. Так, Тимофей?

— Угу. На свидание тебя не зову.

Она поблагодарила, чуть склонив голову, и направилась к учебному корпусу, вновь неприступно-снежная. А я заскочил-таки в столовую, сгрыз там наскоро пару тостов. По крайней мере, живот перестал урчать возмущённо.

На первой лекции леди Гленна сказала, что теперь мы будем знакомиться с каждой осью подробно. И начнём, что логично, с южной, которая запустила процесс объединения вокруг хаба.

Там, в «средиземноморье», как выяснилось, был лишь один континент — зато колоссальный, растянутый вдоль южного тропика. Почти пять месяцев в году стояла жарища, до пятидесяти по Цельсию («синхронист» мне пересчитал), имелись пустыни.

Государственные деление выглядело аморфным, границы были прозрачны. Технический прогресс продвигался вяло, а иногда вообще затухал. Тамошний народ, измученный зноем, как будто не мог решить окончательно, на что делать ставку — на технологии или всё-таки на флюид с его плюшками.

На этой оси любили сиесту и отдыхать могли очень долго. Но периодически возникал-таки исследовательский зуд, который и вывел людей оттуда на хаб. Хотя, может, первопроходцы просто искали место, где будет попрохладнее…

Леди Гленна пообещала, что на следующем уроке продолжим и познакомимся с южным законодательством. А затем, двигаясь по кругу, изучим все остальные оси, вплоть до юго-восточной, то бишь моей.

Я кое-что записывал в общую тетрадь, прихваченную из Космограда. Сидящая рядом Вендла с удивлением косилась то на русские буквы, то на мою шариковую ручку. Её северный язык на письме тоже выглядел занимательно — диакритических знаков там было столько, что рябило в глазах. А записи она делала какой-то фиговиной, которую я, не парясь, классифицировал как флюидный фломастер. Спасибо хоть, не гусиным пером.

— Ну, как у тебя дела? — спросил я на перемене. — Нравится здесь?

— Ещё бы! Прямо не верится, что у меня свой отдельный домик.

— А у вас в герцогстве как вообще с квартирным вопросом?

Она зависла на миг, услышав формулировку, потом хихикнула:

— Странное выражение. А вообще, у нас живут семьями, прям все сразу. Дети, родители, дяди-тёти, дедушки-бабушки. Так-то весело, но… А здесь я — как герцогиня какая-то. Вчера, правда, так устала, что просто жуть. Голова раскалывалась…

— Знакомо.

Джино и Ферро похвастались, что вчера ходили в пивную. Ну да, у них-то языкового курса не было, мозг не плавился. И почти полдня свободного времени. Халявщики, блин.

Когда мы расселись в классе у Варгаса, тот сказал:

— Итак, в прошлый раз мы с вами ловили ветер-флюид. Сегодня опять попробуем, но сначала обсудим ещё один ключевой момент. На теоретическом занятии вам уже объяснили, как мы выстраиваем маршрут, если не заходим на хаб?

— По часовой стрелке, — сказала рыжая, которую звали Кайла.

— Да, это общий принцип. Но есть нюанс, который сильно осложняет нам жизнь. Именно он создаёт тот флёр романтики и опасности, которым овеяна профессия ямщика. Увы, нельзя просто взять, поймать ветер и перескочить, к примеру, с южной оси на северную, описав полукруг. Приходится действовать по-другому.