Эйнемида I. Семена раздора. - Антон Чигинёв
Диоклет приблизился к Нан-Шадуру. Со смесью отвращения и жалости он посмотрел на сухое старческое тело, где под тёмно-коричневой кожей то тут, то там вырастали и опадали выпуклые бугры, выдавая движение паразитов по внутренностям несчастного. Твари ни на миг не оставались на месте, но все важные органы жертвы при этом оставались целы, нутроеды даже каким-то образом продлевали её жизнь. Кто-то из жрецов утверждал, будто эти омерзительные создания разбираются во врачевании и устройстве человеческого тела лучше любого из лекарей.
Диоклет по самую рукоять всадил меч в один из бугров, и из раны потоком хлынула кровь. Чёрная и густая словно каменное масло, каким в Мидонии наполняли светильники, она лилась так бурно, что по колено забрызгала ноги Диоклета. Зло выругавшись, он вырвал испачканный чёрной кровью меч и вонзил его прямо в середину бугра, скрывавшего другую тварь.
Крик прервался так внезапно, что Энекл вздрогнул. Хотя на площади вовсю сражались, казалось, что воцарилась звенящая тишина. Ясно слышался звук бьющихся о помост капель крови и сиплое дыхание старика, жадно глотающего воздух после почти непрерывного крика. Круг тишины ширился, постепенно захватывая и дерущихся. Один за другим, люди оборачивались к помосту – одни замирали в оцепенении, другие сыпали проклятьями, третьи рыдали. Бой прекратился, потрясённые люди, не отрывая глаз, смотрели на залитый кровью помост, где старый иллан вдыхал свои последние глотки горячего нинуртского воздуха.
Собрав последние силы, Нан-Шадур, подтянулся на верёвках и поднял голову, неожиданно ясным взором глядя на своего убийцу. Диоклет не отвёл глаз. Бесконечно долгие мгновения они смотрели друг на друга. Затем старик, изогнувшись всем телом, шумно набрал в грудь воздух, громко произнёс по-эйнемски: «Спасибо!» и, облегчённо вздохнув, испустил дух. Его тело сломанной куклой повисло между столбами.
Глава IV
Когда Хилон и его друзья, умащённые и одетые в красное с розовым, появились на стадионе, всё уже было готово к состязанию фаланг. Служители тщательно выровняли площадку, расчертив её прямыми поперечными линиями. Посередине установили большие песочные часы, заполненные бело-голубой солью из тайных копей под священной Лейной. От подножия на гору вела узкая тропа, которая, как говорили, заканчивалась в чертогах владыки Эйленоса, тропу же преграждал небольшой храм – место священных паломничеств. Город Калаида у подножия Лейны населяли только жрецы храма Эйленоса Калаидского и жрицы храма Осме-Супруги. Мальчик, родившийся в Калаиде, издав первый крик, становился жрецом Эйленоса, а девочка – жрицей Осме. Калаидянам запрещались любые ремёсла, кроме забот о благоустройстве города, и ещё нескольких занятий, почитаемых благородными, но калаидяне не бедствовали. Торговля освящёнными предметами и приём паломников приносили им немалый доход, в город отовсюду слали щедрые подарки, к тому же, на каждой из областей Эйнемиды лежала обязанность раз в год жертвовать калаидским храмам запас продовольствия. Для полиса, населённого парой тысяч жителей, более чем достаточно.
Стадион шумел, предвкушая решеющее состязание по фалангомахии, повсюду бурно обсуждали предстоящую схватку, громко, споря о том, кто лучший из атлетов и какой полис возьмёт верх. Зрители с удовольствием побились бы и об заклад, но в Калаиде в это приравнивалось к святотатству и каралось четырьмя годами рабства, так что даже самые заядлые игроки держали себя в руках. Хилон с друзьями проталкивались сквозь толпу, отвечая на приветствия знакомых. У скамей, пестревших разноцветными одеждами атлетов, они расстались, и Хилон принялся искать глазами сограждан, но тут его окликнулипо имени. Обернувшись, он увидел своего друга Эолая из Сенхеи. Голубой с жёлтым гиматий изящно драпировал невысокую поджарую фигуру сенхейца, а голову украшал сельдереевый венок за короткий бег. Эолай радостно улыбался, указывая на свободное место на скамье рядом с собой.
– Прости, до сих пор не было случая поздравить, – сказал Хилон, усевшись. – Я успел к последнему забегу – ты держался молодцом.
– Благодарю, друг мой, – живое, подвижное лицо со смешливыми морщинками вокруг лукаво поблескивающих глаз светилось весельем. – Ты же помнишь: я всегда был самым проворным из всех учеников старого Тимокрита.
– О да, особенно когда речь шла о побеге от садового сторожа или смотрителя винного погреба.
– Да, я действительно не жалел ног, когда дело касалось блага моих друзей, в отличие от тех, кто был скор только в поедании добытого. Помню, только соберешься чем-нибудь закусить, а стол уже почти пуст.
– Ты должен винить в этом только себя. Ты никогда не успевал поесть потому, что твой рот был постоянно занят винным кувшином, – ответил Хилон и приятели рассмеялись.
Эолай учился у Тимокрита Сенхейского вместе с Хилоном и Тефеем. Поначалу ни Хилон, ни Тефей не обращали особого внимания на низенького невзрачного юношу, сына мелкого торговца, но узнав его получше, приняли в свою компанию. Про Эолая шутили, будто он задумывает очередную проделку, даже когда спит. О его дерзких проказах, в которые он нередко вовлекал и друзей, среди сенхейской молодёжи ходили легенды, а некоторые проделки со смехом обсуждались даже в народном собрании. Не всё сходило Эолаю с рук и ни один из учеников Тимокрита не получил столько ударов учительским посохом, но, при всей своей строгости, старый философ любил быстрого мыслью и скорого на язык юношу, выделяя его среди прочих учеников. Из гимнастических упражнений Эолай любил короткий бег, утверждая, что на длинной дистанции побеждает мул, а на короткой – скакун. На площадке для борьбы или кулачного боя он ничем не выделялся среди прочих, но большую ошибку совершал тот, кто хотел обидеть щуплого юношу. В глаза обидчика летел песок, в голову – камни, палки и вообще всё, что попадалось под руку, а сам Эолай, выждав случай, налетал на врага как вихрь, нанося один или два не совсем честных, но очень болезненных удара. Больше всех пострадал большой, сильный, но не очень умный юноша по кличке Бык, сын торговца зерном – пущенная с пригорка телега с брюквой надолго отправила его в руки лекарей, и лишь заступничество Тефея спасло Эолая от
