Эйнемида I. Семена раздора. - Антон Чигинёв
– Мерзавец! – яростно прорычал Энекл. – Ну теперь готовься, этот пёс всё заварил, а расхлёбывать нам.
Диоклет ничего не ответил, ибо говорить было не о чем. Энекл довольно насмотрелся на нутроедов в болотах Цсереха и вполне представлял себе, что будет, когда их увидят горожане. Этому дню определённо не было суждено окончиться спокойно.
Палачи поднесли извивающихся нутроедов к сухому животу старика, плотно прижали, раздался громкий хруст, и похожие на змей твари медленно втянулись в человеческое тело, точно вода в воронку. Сперва казалось, что ничего не произошло, все вокруг хранили смятенное молчание, над площадью висела почти мёртвая тишина.
Затем раздался вопль…
Кричал жрец. В этом вопле не осталось ничего человеческого, казалось невероятным, что столь жуткий звук исходит из горла седобородого старца. Все его мужество и стойкость исчезли, остался лишь бьющийся между столбов несчастный старик, заходящийся в надрывном крике.
– Сколько это продлится? – спросил Энекл вроде бы про себя, но получилось вслух.
– Не знаю. – отрешённо сказал Диоклет. – Часы? Недели? Мы всегда убивали…
Вопрос был глупым. Диоклет, точно так же, как и Энекл, встретился с нутроедами в Цсерехе. Никого из поражённых ими спасти не удалось. Жрецы Марузаха утверждали, будто нутроед питается некими внутренними соками человека, выделяющимися при боли и страхе, поэтому агония может длиться много дней. Жрецы были бы не прочь понаблюдать за страданиями какого-нибудь несчастного до конца, но царь запретил такие опыты даже на пленных и рабах.
Зрители непонимающе наблюдали за происходящим, но это было временное затишье, но через мгновение, случилось то, что было должно случиться. Толпа взорвалась. Раздался вопль «Амеш нумузук!» – «Смерть чужеземцам!» ‒ и кто-то самый смелый бросился на ближайшего гоплита, хватая его за щит. Удар тупым концом копья в лицо сбил безумца с ног, но за ним последовали другие, на оцепление обрушился град вырванных из мостовой глиняных кирпичей.
Бадгу вскинул руку, с крыш полетели глиняные пули, но сегодня толпу не могло остановить даже это. Одни продолжали рваться к помосту, другие бросились штурмовать дома, стремясь добраться до стрелков. Прогудел рожок, и из примыкающих переулков на площадь вырвались две колонны лёгкой пустынной кавалерии из Ринда. Полосуя плетьми налево и направо, всадники в белых и жёлтых бурнусах попытались разрезать толпу напополам, но завязли на полпути. Кого-то стянули с седла, под кем-то подсекли коня, риндийцы разъярились и схватились за мечи. На площади пролилась кровь.
Вокруг царило безумие, ничем не отличающееся от настоящего сражения. Наводнившая площадь толпа едва ли не втрое превосходила царских воинов числом, а ярость заменяла им отсутствие выучки и вооружения. Под их исступлённым натиском, фаланга начала проседать. Кого-то из гоплитов выдернули из строя прямо за щит, воин скрылся в толпе, и тут же раздался жуткий крик – нинуртцы рвали ненавистного чужака на части голыми руками. Энекл окончательно рассвирепел и уже было открыл рот, чтобы отдать приказ бить насмерть, но ему на плечо легла рука Диоклета.
– Энекл, не нужно! Убийство ни к чему!
– Убийство?! – прорычал Энекл, его голос дрожал от ярости. – Эти скоты убивают наших! Сотни этих мерзавцев мало за одного эйнема!
– Уймись! Их слишком много!
– Да какая разница сколько?! Мы разгоним этих варваров, даже если их будет вдвое больше! Отправим ублюдков к их поганым богам!
– Это успеется, за мной!
Не обращая внимания на град камней, Диоклет взбежал на помост, и Энекл, недолго поколебавшись, последовал за ним. Здесь царило замешетельство: писцы со своими табличками сгрудились в кучу, испуганно глядя на разъярённую толпу, Эн-Нитаниш словно окаменел, даже зрачки не двигаются, палачи взволнованно озираются по сторонам, понимая какая участь их ждёт, прорвись толпа к помосту. Один Бадгу спокойно наблюдал за происходящим, жестами раздавая команды. Начальник риндийцев уже задолжал застрельщикам целое море вина: ему и его людям нипочём не удалось бы унести ноги с площади, если бы не плотный и своевременный град глиняных пуль, прикрывший отступление. Диоклет сразу же бросился к начальнику.
– Эн-Нитаниш! – громко позвал он и грубо потряс его за плечо. – Эн-Нитаниш, ты меня слышишь?!
– Да… Что? – от волнения, молодой придворный даже не заметил непочтительного обращения. Тонкие усики ярко чернели на бледном как мел лице.
– Мы в опасности, Эн-Нитаниш. – Диоклет слегка смягчил тон. – Люди в ярости, мы их надолго не удержим. Так ведь?
Он повернулся к Энеклу и Бадгу, те согласно кивнули.
– Это так, охранитель внутренних садов, – Бадгу подчёркнуто обратился к Эн-Нитанишу по титулу. – Они могут прорваться и храни тогда нас Тот, кто судит и вознаграждает.
Судя по вельможе, происходящее настолько его ошеломило, что он не вполне уразумел сказанное.
– Что можно сделать? – сказал он, сумев взять себя в руки, чем вызвал у Энекла некоторое уважение.
– Нужно завершить казнь. Отдай приказ!
– Н-но… царь приговорил его…
– И приговор будет исполнен, но раньше, чем нас ту растерзают! Ну же, отдай приказ! Ты согласен с тем, что казнь нужно закончить?!
Эн-Нитаниш посмотрел на творящийся на площади хаос, медленно перевёл взгляд на бьющегося в агонии иллана и отвёл глаза, Энекл был готов поклясться, что на исказившемся лице вельможи промелькнуло нечто похожее на сострадание. Наконец, он нерешительно кивнул.
– Прекрасно, – Диоклет одобрительно хлопнул Эн-Нитаниша по плечу, к чему тот вновь отнёсся удивительно спокойно. – Бадгу, Энекл, охранитель внутренних садов отдал приказ закончить казнь. Вы слышали?
– Да, это так, – откликнулся Энекл. Бадгу, в знак согласия, наклонил голову.
– Прекрасно, – передав копьё Энеклу, Диоклет достал меч и направился к иллану. Дорогу ему преградил начальник палачей, огромный евнух с бритой наголо головой, могучим и слегка заплывшим жирком телом напоминавший рыночного силача. Рядом с этим гигантом казался маленьким даже высокий и плечистый Диоклет. В отличие от прочих палачей, их начальник ничуть не выглядел обеспокоенным, ему, казалось, совсем нет дела до творящегося вокруг.
– Охранитель Внутренних Садов приказал закончить казнь! – воскликнул Диоклет. – С дороги!
– Первый смотритель царских тюрем и узилищ, высокородный Саррун из рода Болг повелел завершить казнь не ранее, чем вытечет вода из шести больших чаш, – тонкий и визгливый голос палача настолько не вязался с его грозным видом, что хотелось оглянуться и поискать чревовещателя. – Высокородный Эн-Нитаниш не вправе изменить приказ Первого Смотрителя. Наказание будет продолжаться ещё пять чаш.
Диоклет взмахнул сжимавшей меч
