Дмитрий Семеник - Опыт счастливых

Ярким образцом этого является Ксения Петербургская, блаженная, которая, как мы знаем, носила мужской костюм, и называла себя Андреем Феодоровичем, по имени своего мужа, умершего певчего церковного хора. Ночами Ксения носила камни в предел церкви, которая строилась на Смоленском кладбище, и в этом пределе до сих пор все почитают стену, сложенную ее руками, а после, закончив эту работу, выходила в поле, где часто ее видели молящейся за всех людей, которые ее окружали. Все это Ксения Петербуржская совершала одна, ночью, и в непогоду, и в зимнюю стужу. По силам ли это женщине?

Дух Святой, приходя к тем, кто его зовет, помогает совершать и мужчинам и женщинам столь поразительные вещи, что иначе как Божиим промыслом их и не назвать. И по сию пору матушка Ксения помогает стольким людям, приходящим к ней, что даже неловко подумать считать ее слабее кого-либо из святых — мужчин. Потому что не знаем мы, кто из них сильнее, знаем только, что все они молятся перед Господом и помогают нам, поскольку по молитвам их Господь милует нас.

— Андрей Николаевич, как воспитать в себе названные вами мужские качества или развить их в себе тем мужчинам, кто ощущает себя недостаточно мужественным?

— На этот счет у меня есть одна просто замечательная история. Как-то раз пишет мне мальчик. И пишет он приблизительно следующее: «Вот, Андрей Николаевич, знаете, я тот самый человек, над которым вы постоянно смеетесь, когда рассказываете что-нибудь о том, как омерзительно быть слабым. Да, я — тот самый тщедушный, «забавный карапуз». У меня действительно тоненькая шейка, у меня действительно оттопыренные уши, у меня очки с толстыми стеклами. И таким я был всегда. Я очень маленький и худой. Надо мной все издевались сначала в садике, а потом в школе. Я, как бы, знаете, даже привык к этому. Я даже не представляю себе какой-то другой жизни. Я свыкся с тем, что я такой, даже перестал обращать на это внимание. Потому что человек привыкает ко всему. Я привык к постоянному унижению.

Я много читаю, ну, наверное, потому, что мне больше и заниматься-то нечем. Мне некуда реализовываться, потому что я слишком смехотворен для всего, что меня окружает. И поэтому я много читаю, реально много. И вот однажды, в книжном магазине я подошел к одной из полок и вдруг увидел какую-то странную книжку среди спортивной литературы. Из-за своей слабости я даже и не интересовался никогда никаким спортом и единоборствами, но та книжка меня поразила. Показалась она мне чем-то очень броской, я не смог пройти мимо. Я открыл ее на первой странице, начал читать и долго не мог сдвинуться с места. Я ее купил. Я стал ее читать, а потом перечитывать. Это была ваша книга.

Я ее читал-читал, читал-читал, читал-читал, и вдруг понял, что ТАК жить, как живу я, дальше невозможно. Я вдруг понял, что трусом жить нельзя, что это омерзительно, это противоестественно! Ну и, собственно говоря, на этом я и остановился. Ну а что мне было делать дальше? Я понял, что жить так дальше нельзя, а что мне делать с этим знанием — не знал.

И вот однажды я иду по своему двору домой и вижу такую страшную картину: трое каких-то пьяных подростков жестоко избивают лежащего на земле пожилого человека. И мне стало так страшно, что я втянул голову в плечи и постарался быстренько-быстренько их оббежать, чтобы мне от этих хулиганов не влетело. Бегу я потихонечку к своему парадному, и вдруг спрашиваю себя: «А куда же ты бежишь?! Ты сейчас придешь домой, откроешь дверь, возьмешь книгу, и она тебе руки сожжет. Она тебе руки сожжет!» И мне стало еще страшнее, когда я на ходу развернулся, даже особенно не понимая, что делаю, подбежал к этим ребятам и ударил одного. И, видимо, настолько они не ожидали происходящего, что он возьми, да и упади. Их было трое, тех, кто пинал ногами этого деда. Один упал, а двое остались и эти двое повернулись ко мне. Я решил: ну вот, собственно, и все…

Но, поразительным образом, двое стоящих у соседнего парадного мужиков, которые курили и которые не вмешивались в драку, потому что это было не их дело, увидев, как какой-то тщедушный подросток кинулся спасать избиваемого человека, бросились мне на помощь. Хулиганы просто убежали. Избиваемый оказался выпившим мужиком за пятьдесят, у которого напавшие на него подонки забрали мобильник и какие-то деньги. При этом в результате избиения они серьезно искалечили ему лицо. Получается, что я спас человека».

Возникает вопрос: что было основой для этого мужества, кроме того, что человек совершенно ясно понял, что дальше быть слабым ему нельзя? Какой возраст должен быть у человека, чтобы он это понял? Какие ограничения должны быть у человека, которые помешали бы ему понять, что жить слизняком — это омерзительно?

Мы не зависим ни от чего, кроме того, что происходит в нашем сердце. Вот и остается только принять решение, а потом не отступать от него, чем бы мы за это не заплатили. И чем выше оказывается цена, тем, видимо, оправданнее то решение, которое мы приняли. Потому что дешевые вещи продаются только на китайских рынках. А я не слишком богат, чтобы покупать дешевые вещи.

Поэтому единственное, о чем бы я мечтал, так это о том, чтобы в моей стране мужчины вдруг поняли, кто они, осознали, зачем они здесь и сейчас, вот в этом месте. И что они могут сделать для себя и своего народа. Я не про то, чтобы купить себе новую машину или погладить свои брюки.

Я про то, что придя голыми в этот мир, мы голыми и уйдем из него, не захватив с собой ничего. Но при этом вся наша жизнь — это огромный экзамен, который кто-то сдает, а кто-то нет. Я мечтаю, чтобы мы все его сдали, чтобы на Страшном суде у каждого было хоть что-то, что можно было бы предъявить в свою защиту, чтобы оправдаться за то, что ты делал на земле все отпущенные тебе годы. И дай Бог, чтобы ангелы вспомнили, скольким людям ты помог, протянул руку, от скольких мерзостей ты отказался, в силу неприятия последних.

Чем выше мы поднимаемся на эту гору, тем на большее число вещей мы права не имеем. Чем тяжелее идти, чем меньше попутчиков рядом. И слава Богу, что так. Потому что по мере возрастания цены, которую ты платишь за свой путь, возрастает его ценность.

— Занятия какими видами спорта вы могли бы порекомендовать как наиболее лучшим образом развивающие мужские черты в мужчине?

— Каким видом спорта стоит заниматься? Да любым. Потому что любой спорт — это дисциплина, это — планирование, это — школа достижения результатов, и это привычка к труду, огромному труду. Но при этом всем, занимаясь физическим совершенствованием, человек просто обязан заниматься совершенствованием духовным. Здесь, кроме собственных усилий спортсмена, огромную роль играет личность его тренера, который сам должен олицетворять те ценности и качества, которым бы вы хотели соответствовать и приобрести.

Наш второй тренер Эдик Широбоков каждые субботу и воскресение ездит в детский дом и отвозит те крохи, которые зарабатывает, живущим там детям. Он ездит с ними в храм, возит к ним батюшек, дарит им православные книжки. И эти брошенные миром дети становятся лучше. Они названивают ему каждый день только для того, чтобы просто с ним пообщаться.

Делает Эдуард все это без какой-либо рекламы. Делает потому, что уверен, что если он не поможет этим детям, то кто тогда поможет им вместо него? Вот пример тренера. И у нас, поразительным образом, без всяких на то ограничений или отборов, подавляющее большинство занимающихся ребят — это ребята православные, ребята русские. Хотя мы никому не запрещаем приходить к нам в зал, так получилось само собой. И я понимаю, почему: трудно заниматься, не будучи православным, у православных тренеров. Трудно быть в среде православных ребят, не будучи верующим человеком. Реально просто трудно. Подобное тянется к подобному.

Но при этом нужно понимать, что любой спорт потенциально греховен. Потому что считается, что без амбиций, без гордыни невозможно добиться победы. Это правда. Православный спортсмен должен обладать огромными духовными силой и мужеством, чтобы не уподобиться своим неверующим собратьям. Нужно огромное мужество, чтобы не гордыня подвигала его к новым успехам, не стремление к реализации своего комплекса неполноценности, но служение своему народу, желание показать на своем примере, каким может и должен быть русский человек.

Приведу пример: Федор Емельяненко. Скромнейший человек. Я брал у него интервью около года назад, и в частности спросил: «Федор, скажите, пожалуйста, когда вы почувствовали себя по-настоящему православным человеком?» — «Полтора года назад» — ответил он. Всего полтора года назад давно крещеный Федор Емельяненко почувствовал себя по-настоящему православным. Я не стал у него спрашивать, что явилось тому причиной, но какое счастье, что взрослый, самостоятельный, к тому времени весьма известный человек обрел настоящую веру Христову в полной мере, и это достижение так дорого ему, что теперь он готов говорить о нем постоянно. И по мере обретения веры, вместо гордыни явилась ответственность за свой народ, желание показать всему миру не самого себя, а пример того, каким богатырем может быть русский мужчина.