Дима - o f2ea2a4db566d77d
проболтали три часа на совершенно отвлечённые темы, и он ни разу не упомянул тот случай
с рысью, как впрочем и всё с ним связанное. Вы понимаете?
-
Что?
25
-
Как это не жизнеутверждающе смотреть в лицо своему страху.
Вика опять пожала плечами.
- Не рассказывайте мне про улыбчивых женщин и всякое зверьё заместо людей – я
прекрасно понимаю, это ваши попытки уйти от реальности. Но для прорыва нам нужны
стоящие мотивы.
Карина Эдуардовна вздохнула и продолжила:
- Смерть Симы – такой мотив. Родители, отказавшиеся от вас в детстве. Одиночество.
Вот, где ваша боль и ваш страх, Вика. И это отличный повод прекратить всё раз и навсегда,
отключив закольцованную ленту, прервав бесконечную цепь расставаний.
-
Туфта, - объявила Вика.
- Не туфта, а мой хлеб, - Карина Эдуардовна хмыкнула. – Ваша проблема такова – в вас
не заложено саморазрушение, но в вас предостаточно сил, чтобы разрушать.
-
И что прикажете делать?
- Пока не знаю. Но в метро, боюсь, вам больше нельзя работать.
-
Карина Эдуардовна?
- Что, милая?
-
Из какого уголка моего подсознания пришла та улыбчивая женщина?
- Она вам не даёт покоя? Она ваш враг на данный момент?
-
Думаю, именно она толкнула Симу.
- Сима покончила жизнь самоубийством. А эта улыбчивая женщина – у неё
атрофированы мышцы лица, отчего создается впечатление, что она непрестанно ухмыляется.
Эта моя пациентка. Заходила ко мне вчера. Скорее всего, именно её вы и видели. Боковым
зрением. Переутомлённым.
- По какому вопросу заходила?
- По личному.
Вика отвела в сторону руку со сжатым кулаком.
- Бейте, - подбодрила её Карина Эдуардовна. – Я выпытываю секреты, но не
рассказываю чужие.
Вика опустила руку. Встала и поклонилась.
- Я вас не отпускала, - спокойно напомнила психолог.
-
Могу ли я попросить?
- Слушаю, дорогая.
- Мне бы отдохнуть некоторое время. Подальше от Москвы. На природе.
-
Вот и славно. Как раз собиралась вам предложить. Я отправляю вас на реабилитацию в
Карелию. Там очень уютный и тихий санаторий.
Карина Эдуардовна сделала несколько распоряжений по личному телефону. Неожиданной
смене настроений она никогда не доверяла.
- Да-да, - сказала Вика чуть слышно, в пустоту, - Я просто немного переутомилась.
На её легком платье виднелись точки-закорючки чужой крови.
Что-то крякнуло внутри телефонного аппарата, и только после этого раздался звонок.
Борис взглянул на телефон недоверчиво. Тот продолжал звонить. Борис снял трубку, и, как
уже не раз случалось за день, никого не услышал.
- Алло, - уточнил он спокойно.
Тишина.
-
Перезвоните, - посоветовал Борис, уложил трубку на аппарат и вновь нырнул в работу.
- Может быть, Даша, - предположил он шёпотом через несколько минут.
Даша – сестра. Она жила в Москве, а Борис по делам фирмы отсиживался в Бомбее.
Созванивались почти каждый день, но обычно вечером.
26
- Может быть, что-то стряслось, - опять шёпотом.
Он встал из-за стола и подошёл к окну. Вид из его номера открывался на бассейн. Пара
коричневых, субтильных детей резвилась в лягушатнике. Борис улыбнулся им, вспомнил о
прохладительных напитках в баре. Надел свежую рубашку и спустился в холл.
- Пожалуйста, обождите, - попросил молниеносно возникший у него на пути служащий
гостиницы.
-
Я вас слушаю, - отозвался Борис.
Молодой усатый индус выпрямился, заложил руки за спину и широко улыбнулся.
Некоторое время он заворожено разглядывал Бориса.
- Заходила дама, - выговорил наконец, медленно, радуясь возможности поболтать с
иностранцем.
Борис сразу распознал его игру и улыбнулся в ответ.
-
Дама? Я слушаю.
- Если бы вы подходили к моей стойке, когда возвращаетесь в гостиницу, всю
информацию о звонивших и визитёрах получали бы моментально, - объяснил служащий –
словно обделённый вниманием ребёнок, но по-прежнему улыбаясь.
- Увы, все действительно важные персоны знают номер моего сотового телефона,
поэтому мы с вами общаемся так редко. Итак, что за дама?
-
Вас не было в номере.
- Она представилась?
-
Нет.
-
Русская?
-
Говорила по-английски. Я не распознал акцент, но она европейка.
-
Спрашивала меня?
Правый глаз индуса дёрнулся. От обиды.
- Я бы не сообщил вам о её приходе, не спроси она именно вас.
Борис нахмурился.
- Вы очень хорошо выполняете свои обязанности, - сказал он деланно серьёзным тоном.
– Я не люблю, чтобы меня отвлекали по пустякам. Похвально.
Теперь правый глаз тщеславно блеснул.
-
Дама что-нибудь просила передать?
-
Нет.
-
Странно, вам не кажется?
- Возможно. Я могу быть свободен? – индус сделал движение, похожее на скупой
поклон.
- Замрите, - отчётливо приказал Борис.
Служащий не без удовольствия подчинился. Ни единого движения.
- Замрите, мне надо подумать.
Борис задумался. 35 лет, женат. Полного телосложения, носит очки и короткую бородку.
-
Если дама вновь придёт, выпытайте у неё всё, что сможете, - Борис достал из кармана
купюру и вручил индусу незаметным движением.
-
Приятного вечера, господин!
Выпить мартини он решил не в своей скромной гостинице, а в Searock Sheraton.
Продвигаясь к отелю на старой модели Мерседеса, который предоставила фирма, Борис уже
не в первый раз заметил море и решил, что до отъезда было бы нелишне искупаться.
Отправил машину на паркинг, зашёл в гостиницу. 24-часовой кафетерий располагался на
одном из последних этажей отеля. Пить здесь вечерами мартини и выкуривать полпачки Silk
Cut его надоумил смешливый Генрих – коллега по фирме. Генрих же бросился к нему,
стоило только Борису войти в кафе и оглядеться.
27
- Привычка – единственное утешение в колониальной стране! – браво выкрикнул
англичанин и повёл коллегу к своему столику.
- И ещё кондитерские изделия с пряностями, - добавил, когда уселись.
- Кому как. А Индия уже не колония, - напомнил Борис, рассчитывая на bon mot.
-
Именно поэтому привычка утешает.
Борис заказал мартини.
- Генрих, меня сегодня спрашивала дама, но не застала и, к сожалению, не
представилась. Случайно, не ваша подчинённая?
-
Нет, я никого не посылал. Все проблемные вопросы мы с вами разрешили сегодня
утром в офисе.
- Европейка. Зашла, визитку не оставила. Странно, не правда ли?
- Не думаю. Послушайте только, - сказал Генрих, нервно шурша газетой. – Этот
человекообезьян – всего лишь выдумка бездельников и попрошаек.
-
Тот, что уже несколько месяцев терроризирует мумбайскую бедноту?
- Ага, шимпанзе с железными клешнями.
-
Я читал, что это существо больше похоже на гигантскую кошку.
- Ага, а ещё у него огненные глаза и зелёное свечение в груди.
-
Напоминает какое-то индийское божество.
-
Это массовая истерия. Бомбейская полиция утверждает, что никакой обезьяны-убийцы
не существует – обыкновенный психоз. Ага!
- Как же они объясняют несколько смертей и увечья, нанесённые другим жертвам?
-
Стоит только кому-нибудь выкрикнуть: «Человек-обезьяна!», начинается такая куча-
мала, что ни увечьям, ни смертям удивляться не приходится.
-
А первоисточник?
-
С поисков мифического существа полиция переключилась как раз на поиски главного
выдумщика.
-
Политическая афера?
-
Ага! Сомневаюсь. Этот суеверный люд…
-
Никого они не найдут, - подытожил Борис.
-
Ответьте мне только, почему подобными видениями не страдают обеспеченные
индусы?
-
Потому, друг мой, что у богатых и образованных свои страхи. Банкротство, например,
ну или рак мозга.
-
Это все вполне реальные напасти, согласитесь.
-
Награда за их «поимку», - Борис нарисовал в воздухе кавычки, - не меньше, чем за
вашу макаку.
-
В чем вы меня подозреваете? – неожиданно смутился Генрих.
-
Вас?
-
Я не имею к истории обезьяны никакого отношения.
Повисло молчание. Борис обвёл взглядом посетителей, и внимание его удержали только
обеспеченная, индийская семья, чересчур тихая и малоподвижная, да оголённая спина какой-
то белой женщины возле барной стойки. Йки йки йки сой ки рно ки ки Спина изредка
вздрагивала, Ви Ви вибрировали густые каштановые волосы сы ы, на свету переливалось
платье сплошь ошь из чёрных Рё блест Т Т Т ток. Рядом с женщиной никто не сидел, и Борис
никак не мог распознать, то ли она говорит вслух сама с собой, то ли Вспы всхлипывает, то
ли смеётся. сколь з Сколько не сверлил он красивую спину взглядом – женщина так и не
