Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
Навстречу ему шагнул высокий лощеный господин, поинтересовался:
— Господин Бежецкий?
— Он.
— Следуйте за мной.
Лощеный человек на вахте передал два пропуска, поднялись в лифте, миновали длинный, почти безлюдный коридор, остановились перед дверью без таблички.
— Здесь вас ждут.
Артемий Васильевич зачем-то одернул пиджак, подобрался, повернул дверную ручку.
Юрий Иванович сидел за обычным канцелярским столом, читал газету, увидел вошедшего, приподнялся.
— Приветствую, — кивнул на один из стульев. — Уважаю пунктуальных людей.
— В крови, — ответил Артемий присаживаясь. — О Зыкове слышали?
— Разумеется. Примите мои соболезнования. Сам умер или кто-то помог? — внимательно посмотрел Юрий Иванович на Бежецкого.
— Врачи поставили диагноз — передозировка. То ли один развлекался, то ли в компании.
— Полиция уже работает?
— А что полиция?.. Спишут все на пагубное увлечение покойного.
— Получается, тройка ваша распалась, и вы теперь вдвоем с господином Глушко?
Теперь уже гость поднял глаза на Юрия Ивановича, не сразу ответил:
— Глушко меня слил.
— А я, по-моему, предупреждал… Кому же слил?
— Есть такой персонаж — Аверьян. Слыхали?
— Аверьян заинтересовался вашим бизнесом?
— Похоже, что да.
— У вас есть основания для таких выводов?
— У меня есть факты, — Артемий открыл папочку, вынул фотографии, на которых были запечатлены Глушко и Аверьян возле банка.
Юрий Иванович задумчиво постучал наманикюренными ногтями по крышке стола, усмехнулся.
— Любопытно. Очень любопытно, — спросил неожиданно: — На похоронах губернатора будете?
— Еще не решил.
— Я бы на вашем месте там не появлялся. Все журналисты, телевизионщики, вся публика будут вашими. Пусть лучше останется загадкой, почему вас нет. Допустим, вас вообще нет.
— Как это? — искренне удивился Бежецкий.
— Растворились, испарились, умерли. И вообще, я бы советовал вам побыстрее покинуть страну. Пока, так сказать, не прищучили.
Артемий какое-то время осмысливал услышанное, неуверенно произнес:
— А кто будет вместо меня?
— Вас это волнует?
— А как вы думаете? Столько лет отдать общему делу, и вдруг…
— Не беспокойтесь. Найдем подходящую персону. И обязательно посоветуемся с вами.
— Нет, — торопливо промолвил Артемий. — Я не готов вот так с ходу принять верное решение.
— Знаете, что такое допрос с пристрастием? — неожиданно спросил с усмешкой Юрий Иванович.
— Догадываюсь.
— Лучше догадываться, чем знать.
— Что предлагаете?
— А я уже сказал, уехать. Чем раньше, тем лучше.
— Вы, Юрий Иванович, должны понять… прямо ошарашили, — Бежецкий мотнул головой, пытаясь прийти в себя. — Ну, допустим… уехать. Кто ж меня выпустит?
— А вы уже под следствием?
— Пока нет.
— Вот и не ждите, когда за вами придут. С вашим послужным списком лучше загорать где-нибудь на Багамах или в другом райском уголке… Денежек-то поднакопили достаточно?
— Ну, денежки — это как вода. Сегодня плещется под рукой, а завтра все пересохло.
— Но на первые лет пять, думаю, хватит. А там осмо́тритесь, прице́нитесь, притретесь, что-нибудь новое замутите. А мы рядышком.
Бежецкий все еще не мог прийти в себя от неожиданного предложения, помял перед лицом кулак.
— Но опять же… если исходить из ваших соображений, Юрий Иванович… как можно быстро и незаметно уехать?.. Меня же здесь каждая собака знает.
— Поможем, — бодро кивнул тот, сразу перешел на другую тему. — Как сын?.. Нашелся?
— Слава богу. Супруга хлопочет насчет клиники.
— Надеюсь, здесь проблем не будет, — Юрий Иванович поднялся. — Насчет отъезда не беспокойтесь. Визу оформим, билет приобретем… Думаю, через недельку вы уже будете загорать под нежным и ласковым солнцем, — протянул руку. — Всего доброго, Артемий Васильевич.
— Вам тоже, — Бежецкий почему-то задом попятился к двери, так же задом вышел.
Увидел в коридоре того же господина, который встречал при входе, нелепо объяснил:
— Все, свободен, — и быстро зашагал по коридору в сторону лифта.
Господин держался чуть сзади, предупредительно нажал кнопку вызова, пропустил визитера вперед, кабина закрылась, мягко и незаметно поплыла вниз.
Аверьян и младший лейтенант прогуливались во дворе по густой, мохнатой от декоративных деревьев аллее, беседовали спокойно, размеренно, со стороны дружески. Разговор тем не менее был на пределе сдерживаемых эмоций.
На лице Игоря были заметны ссадины, полученные при ночном побеге.
— Ты понял, о чем я тебя предупредил? — ровно спросил Аверьян, стараясь не поддаваться эмоциям.
Пленник молчал, глядя себе под ноги.
— Если не дошло, повторю еще раз. Из этого дома ты не выйдешь! Не убежишь, не скроешься, не исчезнешь. Здесь просматривается каждый сантиметр, каждый уголок. Ты никому не нужен! Про тебя забыли. И менты в первую очередь. Они тебя вышвырнули! Тебя нет! Не ищут, не интересуются, не волнуются! Никто не узнает, куда подевался. Запру в подвал, сгниешь там, как вонючий шакал. Станешь сумасшедшим. И я помогу тебе в этом. За неделю станешь идиотом, клянусь! Никто искать не будет!
— У меня батя есть! — усмехнулся Лыков.
— Слава богу, вспомнил… Еще про свою девушку трындани, которой уже нет, — с издевкой заявил Хозяин. — Может, она чем-нибудь поможет.
— Отец еще жив.
— Сопли вытри, да?.. Как школьник бубнишь. А что он может, твой отец? Старый, больной, никому не нужный пенсионер? Что он может?
— Он не успокоится, пока меня не найдет.
— Придет в мой дом, убьет меня, зарежет, да?
— Он бывший мент, Аверьян! — вдруг осатанело прохрипел Игорь, резко развернувшись к нему, чуть ли не с пеной на губах. — С такими лучше не шутить!
— Мать твою… Ну, напугал! — ударил по ляжкам ладонями Аверьян. — От страха как бы не наложить в штаны!
