Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
Ответить тот не успел. К ним подошла Малика с изящным серебряным подносом, на котором стояли два запотевших стакана холодного чая, удивленно улыбнулась младшему лейтенанту.
— Что у вас с лицом?.. Вчера такого не было.
— Следы гостеприимства, — сухо буркнул тот, беря стакан.
— Брат, почему так?
— Малика… Мы сейчас еще немного поговорим, — ответил тот, приобняв ее. — Ты потом зайдешь к нему, принесешь хороший крем, и все пройдет.
Малика изящно поклонилась и удалилась в тень аллеи. Аверьян цокнул языком.
— Как она на тебя посмотрела!.. Нехорошо. Сделаю замечание. Восточная женщина должна быть скромной и гордой.
— Сестра у тебя восточная девушка?
— Так получилось, — Шеф обнял Лыкова за плечи. — Глушко сказал, что сильно поругался с сыном. Можешь пригласить парня ко мне?
— Когда? — Игорь освободился от его руки.
— Когда захочет. Надо поддержать хлопца, чтоб не наделал глупостей, — Хозяин увидел идущих к ним Ахмета и Каюма. — Иди к себе, еще поговорим.
Игорь удалился, оглянулся, увидел, что Аверьян дождался, когда к нему подойдут, с ходу ударил Каюма ногой в живот. Тот скрючился от боли, завалился на землю, застонал.
— Поднимись, шакал!
Каюм поднялся, продолжая морщиться, пробормотал:
— Извини, Хозяин… Клянусь, виноватый.
— Где был?
— У телки. Муж пришел, был скандал, еле убежал. Переживал, чуть с ума не сошел.
— Успеешь, сойдешь, — пообещал Аверьян, кивнул Ахмету: — Прочисть мо́зги барану. И за месяц накажи деньгами, — брезгливо плюнул под ноги Каюму и зашагал в дом…
Аверьян любил дневной сон — это вошло в его обязательный режим. Постель была по-восточному широкой, мягкой, окна плотно зашторены, во второй комнате спальни еле заметно пробивалось солнце из-под занавесок, до слуха едва доносилось глуповато-игривое курлыканье павлинов.
Хозяин спал крепко, раскидавшись на смятых простынях, время от времени коротко вздрагивал, но глаза слипались, и сон опять брал свое.
Мобильник заиграл восточную музыку, Аверьян повернулся набок, дотянулся до тумбочки, нехотя взял трубку.
— Кто это? — спросил хриплым от сна голосом.
— Москва беспокоит, — ответил мужской голос. — Я говорю с Аверьяном?
— Кто, говорю, звонит?
— Алексей Алексеевич.
— Не узнал сразу.
— Товар получен, Аверьян. Спасибо.
— Почему сразу не позвонил?.. По моим прикидкам товар прибыл к вам еще вчера.
— Были небольшие сложности, сегодня все уладилось.
— Я точно говорю с Алексеем Алексеевичем?
— Хватит острить.
— У меня не очень спокойно на душе, Алексей. У тебя действительно все нормально?
— Не беспокойся, все супер… Главное, не опускай руки, дорогой. Готовь следующую партию.
— У меня руки всегда на штурвале. Спасибо за звонок.
Аверьян сполз с постели, взял из холодильника бутылку минералки, откупорил, выпил до самого дна.
Отодвинул штору, крикнул охраннику, торчащему неподалеку:
— Ибрагим!.. Найди быстро Ахмета, пусть зайдет!
Семен Степанович помогал Оксане, ее сыну и еще нескольким соседям растаскивать бревна с пепелища, подсказывал неторопливому бульдозеристу, где важнее всего разбирать завалы, брался за оконные рамы, которые Володя Гуськов был не в состоянии в одиночку вытащить из-под рухнувшей стены.
Увидел подкативший ко двору ментовской «Москвичок», хотел было двинуться к вышедшим из машины двум полицейским, но Володя опередил.
— Здесь уже были товарищи, — сообщил он сотрудникам. — Составили протокол, труп увезли.
— Мы по другому вопросу, — ответил старший по званию. — Гражданин Бурлаков здесь?
— Да, помогает после пожара.
— Пригласите.
Гуськов торопливо подошел к капитану.
— Вас зовут.
— А что нужно? — огрызнулся тот.
— Сказали, чтоб подошли.
Семен Степанович сбросил грязные брезентовые рукавицы, высморкался, грузно и устало двинулся к приехавшим. Нехотя поздоровался:
— Здравия желаю. Какие вопросы?
— Есть распоряжение препроводить вас в отделение полиции, — ответил все тот же старший.
— Что значит — препроводить? — возмутился капитан. — Я что, в чем-то подозреваемый?
— Без комментариев. Мы выполняем распоряжение начальника отделения.
— Никуда, господа, я не поеду. Пусть ваш начальник приедет, все разъяснит, я послушаю и тогда приму решение. А пока у меня забот других хватает.
Он двинулся прочь, второй полицейский встал на его дороге.
— Пожалуйста, в автомобиль. Не вынуждайте нас прибегать к силе.
— Чего-о? — рявкнул капитан.
— В машину, гражданин Бурлаков. И обязательно сдайте оружие.
— А где вы его видите?
— Пистолет значится за вами.
— Думаете, я ношу его с собой?!
Подошел встревоженный Володя, следом поспешила Оксана.
— Что случилось? — встревоженно захлопотала она.
— Вот, арестовали меня, — усмехнулся капитан, кивнув на сотрудников. — Повезут под конвоем.
— За что?
— Говорят, я хату поджег!
— Да вы что? — двинулась на полицейских хозяйка. — Совсем сдурели?.. Человек помогает, а вы такое городите!.. Володя, скажи им!
— Товарищи полицейские, — тот встал между Бурлаковым и сотрудниками. — Во-первых, мы свидетели… я и моя мать, что это чушь и ерунда. Во-вторых, можете спросить соседей… Сейчас я их позову…
— Гражданин Бурлаков шутит, — остановил его старший. — Мы совсем по другому поводу. — Махнул капитану: — Едем за оружием, потом в отделение.
— А может, они… бандиты? — тихо спросила Оксана сына.
— Мам, прекрати! — одернул ее тот. — Видишь, в форме!
— Ну и что?.. Переоделись.
— Мам…
Семен Степанович в некотором возмущении и беспомощности потоптался на месте, взглянул на растерянных Гуськовых.
— Так и быть, подчинюсь… Никогда еще не был под арестом, но в жизни нужно испытать и это, — первым двинулся к полицейскому «Москвичу», оглянулся. — Скоро вернусь!..
