Соболья королева - Брайан Джейкс

Аббатиса Майоран закатала налапники своей рясы:

- Ладно, давайте посмотрим, ага?

Плес-с-сь! Она опорожнила ведро холодной воды на голову бессознательного зайца. Застонав, он сел. Вытирая воду с глаз, он быстро оглядел великолепный пир, а затем разразился гневной тирадой:

- Ах вы. поганое сборище гадов, сами тут угощаетесь всеми этими клятыми харчами, пока я сплю! Надеюсь. ваши грязные хвосты от этого засохнут и поотпадают!

Баклер обнял своего друга лапой за плечи:

- Диггз, это правда ты?

Вывернувшись, его товарищ принялся нагружать свою тарелку всем, до чего только мог дотянуться:

- Конечно, это я, ты, здоровенный круглый дурак! А кто, по-твоему, перед тобой – утка в высокой шляпе? И вы ещё называете себя друзьями, во! Вы все мерзкие, вся ваша толпа низких невеж и гадов. Сыграть такую грязную шутку с помирающим от голода юным прапорщиком! Я больше никогда с вами не заговорю, никогда! Особенно с тобой, Бак Кордайн!

Затем, без предупреждения, его настроение изменилось. Он улыбнулся:

- Я что говорю, этот летний салат весьма приятно выглядит. Не передашь ли мне добрую порцию, Бак, старина, во?

Все рассмеялись, радуясь изменению. Диггз снова стал Диггзом - тем же обжорой, что и всегда.

Пир продолжался до рассвета, когда многие малыши уснули глубоким сном там, где сидели, всё ещё держа в лапках миски с ложками. Мамзи, сестра Фамбрил и другие преданные помощники начали переносить малышей прочь в их спальни. Амбревина прошла мимо, нагруженная четырьмя детёнышами. Она кивнула Баклеру:

- Думаю, Кларинна хочет перемолвиться с тобой словечком. Она в Большом Зале.

Лучи утренней зари проникали сквозь высокие окна, окрашенные витражами. Баклер нашёл Кларинну сидящей возле гобелена Мартина Воителя. Он сел рядом с ней:

- Калла и Урфа уже спят?

Она кивнула наверх:

- Уложены в кроватки в спальне, благослови их небо. Вот, Баклер, это для тебя. - Она положила перед ним большой палаш и монету-медальон. Баклер минуту посидел, уставившись на них, а затем подтолкнул их назад к ней:

- Это принадлежало моему бедному брату Клерану по праву первородства. По семейной традиции, они принадлежат Калле, его старшему сыну.

Кларинна покачала головой:

- Я и мои малыши не вернёмся в Саламандастрон. Моё желание таково, чтобы они росли здесь, со мной, в аббатстве Рэдволл. Я не хочу видеть, как они воспитываются под лапой лорда-барсука, чтобы присоединиться к Долгому Дозору и научиться воинскому ремеслу, уставу и владению оружием. Рэдволл - это место мира, доброты и мудрости.

Она повесила медальон на шею Баклера:

- Ты должен носить это. Ты всегда был истинным Мастером Клинка. Клеран был фермером в своём сердце.

Баклер коснулся яркой золотой эмблемы:

- Но это ты убила Звилта Тень. Ты была героиней, Кларинна.

Она указала на фигуру Мартина Воителя:

- Нет, это на самом деле сделал он. Мартин попросил меня взять его меч. После этого я ничего не помню, только то, что увидела, как соболь лежит мёртвый передо мной. Думаю, Мартин не позволил бы тому злому зверю убить дитя в его аббатстве. И он бы не захотел увидеть, как такой храбрец, как ты, жертвует своей жизнью, чтобы спасти это дитя.

Баклер поднял палаш:

- Мартин был очень мудр. Он знал, что Звилт убил бы нас всех, если бы у него была возможность. Я буду носить медаль, Кларинна. Но что делать с этим мечом? Это не то оружие, которое мне подходит. У меня есть моя собственная длинная рапира, которую лорд Брэнг выковал для меня.

Зайчиха-мать уставилась на клинок с чем-то вроде омерзения во взгляде:

- Я не буду больше иметь дела с этой штукой. Можешь хоть выкинуть его в море - мне всё равно!

Баклер понимающе погладил её по лапе:

- Предоставь это мне, Кларинна. Я знаю как раз такого зверя, которому он подойдёт. Палаш, выкованный в Саламандастроне могучим лордом-барсуком, слишком ценен. чтобы его выбросить.

Надев медальон и закинув на плечо тяжёлый клинок, Баклер вышел из Большого Зала в солнечный свет нового летнего дня.

Мягкий осенний туман лежал во впадинах и долинах района дюн на дальнем западном побережье. Настанет уже середина утра, прежде чем тепло солнца испарит его. Молодая зайчиха Виндора Ветвь Рябины из Долгого Дозора стояла на вершине высокого холма. Опираясь на своё тонкое копьё, она пристально вглядывалась в дальнюю вершину дюны. Убедившись в том, что увидели её острые глаза, она крутнулась на месте, устремившись прочь, как стрела, выпущенная из лука в направлении Саламандастрона.

Виндора была гонцом, самым быстрым и лучшим в горе. Она была поэзией и грацией в движении, ее конечности двигались, как поршни, а уши прижало ветром назад из-за её значительной скорости.

Лорд Брэнг был у своей наковальни, нанося последние штрихи на шлем. Это было изделие великой красоты, полированный стальной купол с ярким медным шипом по центру. Полотно тонкой стальной сетки, одновременно простое и практичное, свисало вокруг него полукругом, служа защитой для шеи воина и верха его плеч. Большой барсук полировал шлем куском намасленного шёлка, заставляя его блестеть в свете горна.

Генерал Шквал Флэкбат вошёл, коротко кашлянув, чтобы сообщить Брэнгу о своём присутствии. Лорд-барсук даже не поднял взгляда:

- Ты что, больше не утруждаешь себя стуком в дверь, Шквал?

Старый усатый заяц покачал головой:

- Прошу прощения, милорд, но я постучал дважды!

Брэнг осторожно положил шлем на подоконник:

- Я тебя не слышал, друг мой. Наверное, я старею.

Шквал отозвался почти извиняющимся тоном:

- Никто из нас не становится моложе, чёрт возьми, сэр. Вы были заняты, скажем так, погрузились в свою работу, а?

Брэнг наполнил две кружки из бочки с элем. Достав раскалённый докрасна клинок кинжала из пламени горна, он охладил его в кружках, передав одну своему другу:

- Подогретый эль. Всегда делает утро чуть более сносным. Ну что, генерал, какие новости?

Шквал посмаковал глоток своего напитка, встав спиной к пламени горна:

- Молодая бегунья Ветвь Рябины только что доложилась, сэр. Кажется, трое лиц приближаются сюда с востока.

Лорд-барсук взглянул над краем своей кружки, говоря так, как будто разговаривал сам с собой:

- Двое наших и давно опаздывающая молодая барсучиха. Мои сны были правдивы, Шквал. Вышли двадцатерых из нашего Долгого Дозора в полной форме для их встречи. Приведи всех троих прямо сюда, ко мне.

Осенний туман уменьшился до молочно-белых клочков, когда трое путешественников остановились на