Ван Ван из Чайны 2 - Павел Смолин
— Мог, но мне нужно тренироваться, — ответил я, не открывая глаз. — Кроме того — это что-то вроде вежливости, он же здесь живет, а я — гость. Так вышло, что сегодня мне было незачем выкладываться на полную — большего количества очков все равно не дадут, поэтому мы с местным теннисистом просто поиграли в свое удовольствие.
— После первого гейма я думал, что ты проиграешь в пух и прах, — поделился опасениями друг. — А ты… — хохотнул. — А ты раз, и будто стал совсем другим! Сначала такой как…
И принялся восторженно перечислять «как именно я». Мне было приятно — заслуженно же, и я действительно старался. Никогда не понимал тех, кто отмахивается от собственных заслуг, приговаривая «да ничего такого, просто повезло». Я победил, и тем самым заслужил право этим гордиться. Принимая во внимание мой специфический бекграунд, кто-то мог бы назвать меня жуликом, но во-первых, никто и никогда о бекграунде не узнает, а во-вторых — вот этими самыми руками, ногами и головой, которые так-то в большой теннис в полном смысле слова не играли отродясь, я только что как горячий нож сквозь масло прошел через отборочный турнир, победив чуваков, которые в теннис играют не один год — другим ITF-ы нафиг не нужны.
— Может загрузим видео в интернет? — предложил Ли.
— Почему бы и нет, — пожал я плечами. — Только нужно смонтировать, потому что теннис, как бы грустно не звучало, штука по большому счету скучная.
— Если хочешь, могу взять это на себя, — вызвался он.
— Если есть время и желание, — улыбнулся я. — Если не хочешь разбираться — я скину видео сестренкам, у них рука набита.
— Нет, мне интересно разобраться самому, — подтвердил намерение Ли. — А ты заметил, что ты — единственный, кому аплодировали с балконов?
— В самом конце заметил, — признался я. — Как-то увлекся игрой.
В самом деле — едва прозвучал финальный «гейм!», доселе молчащий и почти невидимый мир словно ожил, заголосил звуками двигателей машин, неразборчивыми, но хвалебными возгласами и едва доносящимися аплодисментами проникшихся моим выступлением гонконгцев. Не остались равнодушными и трибуны — пусть и жиденькая, но все-таки поддержка усталому мне была приятна. Да я даже в перерыве между первой и второй игрой почти ничего не слышал и не видел — сидел на трибуне, пил воду и лил ее на неприятно саднящие, тогда еще не кровавые, мозоли, не забывая на автомате поддакивать Ли, который быстро понял, что не надо сбивать меня с настроя и вроде даже не обиделся, быстро отстав.
— Отвлекаться во время соревнований, контрольных и экзаменов нельзя! — с энтузиазмом покивал он.
Айфон Ли запищал, он взял трубку, послушал, ответил «спасибо» и сообщил мне:
— Водитель ждет нас на обочине, на парковке нет места.
Неудивительно — земля в Гонконге дорогая, и на такую штуку как «парковка возле задрипанного стадиона» ее расходовать дураков нет.
— Идем, — поднялся я на ноги и отобрал у Ли мой рюкзак.
Нефиг за мной мои вещи таскать — ты же не слуга, а друг и немного менеджер: воду же наливает. Кстати о воде…
— Только в туалет зайду, — направился я к стадиону.
Целую бутылку после второй игры выпил и благополучно переработал.
Выбравшись обратно на вечерний зной — сокро уже стемнеет, почти прошел показавшийся таким коротким день — я подошел к другу, и мы направились к дороге.
— Неплохо, — оценил я блестящую полировкой, тонированную черную BMW, около которой стоял одетый в форму с фуражкой китаец средних лет, поклонившийся нам и даже открывший для нас дверь. Не лимузин, конечно, но выглядит дорого.
— Спасибо, Чен Йи, — поблагодарил водителя Ли, пропустив меня вперед.
Отдав рюкзак водителю — фига себе сервис! — я удобно развалился на кожаном сиденье и с удовлетворением оценил работоспособность кондиционера на твердую «отлично». Дальше стало неловко — я в пропотевших насквозь футболке и шортах, и после меня точно останутся следы. Впрочем, забравшийся следом за мной Ли выглядел и пах нифига не лучше.
— Ничего не понимаю в машинах, — поскромничал друг. — Обычная машина, на таких много кто ездит.
И многих на таких возят личные водители — это же не таксист, а полноценный работник с полноценной зарплатой. Впрочем, может он вместе с машиной работает на контору, предоставляющую представительские средства передвижения на прокат. Но это все равно дорого. Ладно, мне-то какая разница?
— Тоже ничего в машинах не понимаю, — честно признался я. — Вот мой отец — он да, настоящий знаток. Как и почти все остальные — в деревне машин мало, и все мужики знают каждую из них вплоть до винтика. Недавно в нашей семье появился «Ниссан», и до самого моего отъезда возле нашего дома тусовались соседи — вместе с отцом и его братом, моим одноруким дядей Ваном Вэньхуа, изучали пополнение в деревенском автопарке.
— А как твой дядя потерял руку? — заинтересовался Ли.
Я рассказал, с удовольствием указав на тот факт, что дядя очень старается «косить» под ветерана, веселя этим всю деревню.
— «Иди в армию, Ван»! «В тебе нет совсем ничего мужского, Ван»! — передразнил я дядюшку.
Дав Ли просмеяться, я с улыбкой добавил:
— Знаешь, что о таких случаях говорил мой мудрый дедушка — выпускник Пекинского университета и умнейший человек из всех, кого я знаю?
— Что?
— «Когда мудрец указывает на луну, дурак смотрит на его палец», — процитировал я китайскую поговорку, впервые за пару дней перейдя на китайский язык и продолжил на русском. — Так гласит древняя мудрость нашего народа, но бабушка
