Эволюционер из трущоб. Том 6 - Антон Панарин
Вспышка гнева! И вот передо мной лежит изуродованный кусок мяса, в котором и человека то не различишь. После перерождения Елизавета Максимовна пусть и частично, но закрыла рану в моей груди своей любовью. Как приятно чувствовать что у тебя есть близкий человек который готов ради тебя на всё. Как страшно его потерять…
Услышав мою историю скажите, что бы вы сделали с тем кристаллом? Отдали его рабовладельцам, которые обращаются с людьми как со скотом? Как думаете если бы банда Барса получила кристалл, то они сидели бы мирно в Ленске и напивались до потери пульса или же нашли новых невольников и подарили им облик вервольфов?
Да, шанс не велик, но что если бы одним из пленников оказался ваш отец или мать? Что бы вы чувствовали если бы прошли мой путь? Что бы вы делали? Жаль что я не могу рассказать ребятам свою историю так как рассказал её вам. Как минимум восьмилетки не поверят что в теле пятилетнего парня заперт маг проживший длинную жизнь. А как максимум решат, что я выжил из ума и перестанут доверять.
Да, сейчас мои шансы выжить в аномальной зоне сильно подросли, но вот без моей помощи эти глупцы неминуемо погибнут. А я этого не хочу. Посмотрев на ребят я устало сказал:
— Топайте за мной.
Я вошел в ванную комнату и включил душ. В прошлой жизни я видел фильм, там подобным образом мешали подслушивать разговор, заглушая диалог звуком льющейся воды.
— Дверь закрой, — попросил я Сергея, входившего последним, и начал свой рассказ.
Поведал всё, начиная от того, как обнаружил вервольфов в подвалах Ленска, как подслушал разговор Барса и Фрола, о том, как догадался, что иллюзия изменила облик гвардейцев. Рассказал о том, что решил разрушить кристалл, а не отдавать его рабовладельцам. Ребята слушали, затаив дыхание, и только Артём злился.
— Что за чушь? Вервольфы — это гвардейцы?
— Именно так. Вы же сами замечали, что мирные жители до одури боятся Барса и его людей. Неужели они боялись бы гвардейцев, которые долгие годы защищали их жизни? — спросил я, а потом почувствовал, что начинаю злиться. — Проклятье, да какого чёрта я вообще вам разжевываю? Как только мы попали в Ленск, Леший сразу же сказал, что это не гвардейцы, а зэки. Сейчас я в этом убедился на сто процентов. Барс создаёт иллюзию, изменяя облик гвардейцев. С помощью ошейников они контролируют доступ пленников к мане, а ещё могут взорвать им головы в любой момент.
— И что это меняет? Помнится, ты сам недавно говорил, что плевать, кто управляет Ленском, мы будем тут жить, пока нам не доставляют неприятностей. — Прохоров надменно откинул голову назад и сложил руки на груди.
— Говорил. Но с того момента многое изменилось. Мы можем вести дела с уголовниками и худшее, что случится, так это нас ограбят. А ведя дела с рабовладельцами, можно в конце концов примерить ярмо раба на собственную шею.
— Это что получается? Настоящих гвардейцев заперли в подвале и выпускают только на зачистку разломов? — проговорил Леший, глядя в пустоту. Он как будто пытался уложить в уме всё услышанное. — У каждого на шее ошейник со взрывчаткой. Не будут подчиняться? Сдохнут. Попробуют снять ошейник или сбежать? Сдохнут.
— Именно так. Страшная судьба, в конце которой ждёт неминуемая смерть. Даже если гвардейцы продолжат слушаться Барса и его шайку, рано или поздно они нарвутся на разлом, где погибнут, — пояснил я.
— Нам-то что с того? Это гвардейцы Богданова, не наши. Какое нам дело до их судьбы? — фыркнул Прохоров.
— Барон, которому они служили, мёртв, а люди, которых гвардейцы поклялись защищать, всё ещё живы. Понимаешь, к чему я веду? — улыбнулся я.
— Не-не-не! Стоп! Стоп, — выставил руки перед собой Макар. — Ты хочешь освободить гвардейцев?
— Скажем так. Я хочу создать условия, которые помогут действующей власти смениться, — пояснил я, и в ванной повисла тишина. Мы молчали смотря как клубы горячего белого пара скапливаются под потолком, нагоняя в и без того тесной комнатке духоту.
— Ты в своём уме? Революционер пятилетний, — прошипел Прохоров. — Да нас шлёпнут раньше, чем успеем открыть ошейники. Да и кто их будет открывать? Я не хочу, чтобы мне руки оторвало.
— Именно поэтому мы и не будем спешить. Понаблюдаем, дождёмся удачного момента и…
Входная дверь со скрипом распахнулась и послышался скрежещущий голос:
— Жрать подано, — выкрикнул старик и захлопнул за собой дверь.
Минуту мы стояли молча и переглядывались, а потом Артём сказал своё веское слово:
— Я понимаю, что Ленск захватили и всё такое. Только какое нам до этого дело? Проще свалить отсюда. Свет клином не сошелся на этом захолустье, найдём и другое поселение. Словить пулю ради спасения полудохлых гвардейцев? У меня такого желания точно нет.
— Артём, — серьёзно сказал я и посмотрел в глаза Прохорову. — К чему этот разговор? Ты забыл, что ты в поселении вольных разломщиков? Ты волен делать то, что посчитаешь нужным. Не нравится мой план? Так катись на все четыре стороны.
— Миш, не кипятись. Я понимаю Артёма. Сам не горю желанием под пули лезть, но и местных бросать не хочу. Просто… — Макар замялся и почесал затылок, потупив взгляд. — Ты уверен, что мы справимся?
— У нас будет время, чтобы подготовиться. Не переживайте. А теперь топайте есть. Я пока искупаюсь, — ответил я и махнул рукой в сторону выхода.
— Надеюсь, ты не заваришь кашу, которую мы не сможем расхлебать, — буркнул Артём, проходя мимо.
— Всё будет отлично. Не переживай, — улыбнулся я и проводил их взглядом. Когда дверь захлопнулась, я тише добавил. — Если нам повезёт. Как говорил мой учитель, «Удача — это следствие тщательной подготовки». Вот этим я сегодня и займусь.
Подойдя к запотевшему зеркалу, я протёр его и посмотрел себе в глаза, лучащиеся уверенностью. Лицо осунулось, на брови синяк, но рельефная мускулатура присутствует, а может, просто жира нет,
